ТРАГЕДИЯ 22 июня: БЛИЦКРИГ ИЛИ ИЗМЕНА? - Арсен Мартиросян

Но что могли прикрыть в основной своей массе своевременно не добежавшие до предназначенных им рубежей обороны 38 дивизий на мгновенно открывшемся 3375-километровом фронте, если их способность к прикрытию — даже к прикрытию! — в первые мгновения агрессии уступала обрушившейся на них ударной мощи вермахта в среднем в 1030 — 1133 раза?! Они и себя-то толком не могли прикрыть, не то что развертывание основных войск — трагедия в коллапсовых формах стала фактом!

Так что теперь мы просто обязаны поверить маршалу Жукову, что в действительности «…никакой равномерной разбросанности вдоль всей нашей границы войск перед вражеским нападением у нас не было, и, конечно, не в этом следует искать причины поражения наших войск в начале войны!»

Святая Правда! Никакой равномерной разбросанности не было — была самая что ни на есть неравномерная разбросанность… дырок от бубликов вместо могучих заслонов вдоль границы. Именно в ней-то и причины поражения наших войск в начальный период войны!

Потому что произведенной подменой основополагающего, к тому же и единственно пригодного для России при тотальном нашествии с Запада принципа обороны, а в итоге и самого замысла отражения агрессии вермахту фактически была предоставлена просто фантастически уникальнейшая возможность при незначительном перевесе лишь в численности живей силы мгновенно добиться просто немыслимого, невероятно чудовищного тактического превосходства из воздуха, автоматически и мгновенно переросшего в реальное стратегическое!

Так почему все это произошло? Во имя чего все это было сделано?!

Раздел 2. «ОТЫЩИ ВСЕМУ НАЧАЛО, И ТЫ МНОГОЕ ПОЙМЕШЬ»[368]

Все, что видим мы, — видимость только одна,

Далеко от поверхности моря до дна.

Полагай несущественным явное в мире,

Ибо тайная сущность вещей — не видна.

Трагедия 22 июня 1941 г. была неизбежна, потому как была обреченно предрешена, а следовательно, и неминуема, к глубокому сожалению, еще и потому, что ставку на нее стали делать задолго до самой трагической даты, в т. ч. даже и задолго до прихода Гитлера к власти. Первые сигналы на этот счет стали поступать еще лет за десять до нападения нацистской Германии на СССР, т. е. еще в 1931 г.

Инициаторами этой ставки были очень могущественные силы, представленные, как правило, даже и не внутренней оппозицией — эта шваль более чем на роль гнусных предателей-исполнителей обычно и не годится.

Чрезвычайная опасность этих сил состояла отнюдь не в их статусе наиболее могущественных — в конце концов на крутых переломах истории и с самыми могущественными расправляются весьма незатейливо.

Их чрезвычайная опасность заключалась в том, что, как и всегда в целях подготовки крушения России, ими были инициированы столь невидимые, но имеющие колоссальнейшее значение процессы, сладить с которыми обычными методами ликвидации врагов народа практически нереально.

Да, можно поставить к стенке не один десяток, а то и сотню действительных врагов — в те времена их и впрямь хватало, как, впрочем, и в любое время, в т. ч. и сейчас…

Но невозможно поставить к стенке пагубные, преступные идеи, тем более если они насаждались длительное время, особенно в столь замкнутой, кастовой среде, как военная элита.

Как известно, в любом деле критерием истины является практика. Но у военных-то этим критерием истины является война — явление во все времена крайне жестокое, кровавое, беспощадное. И пока полководцы постигают истину, солдаты оплачивают их уроки своими жизнями или, как минимум, океанами своей крови. До момента достижения хотя бы подступов к истине, что называется, хоть кол на голове теши, но генералитет будет воинственно размахивать кулаками, вместо того чтобы слегка пошевелить извилинами.

Пусть не обижаются господа генералы, ибо не помнить, сколько же раз в истории России генералитет создавал себе славу полководцев, предварительно уложив в землю десятки, сотни тысяч, а то и миллионы молодых жизней, — извините, но просто невозможно!

Да, война — штука очень жестокая и без жертв не бывает. Эта аксиома понятна всем. Но солдат — это имя честное, и они, солдаты, должны твердо знать, что коли и суждено им будет уйти в вечность, то уж по крайней-то мере так, что прежде они смогут отправить на тот свет не один десяток, а еще лучше — не одну сотню врагов России, посмевших посягнуть на ее честь, независимость и суверенитет.

Ведь именно их, по-солдатски скромным, но кропотливым ратным трудом куются Великие Победы и создается Величественная Слава непобедимого ратного искусства славного российского воинства!

Но как тогда прикажете понимать а тем более называть ту часть генералитета, которая задолго до войны лишает солдат возможности стать непреодолимой преградой на пути врагов Отчизны, прежде чем уйти е Бессмертие?!

Глава I. «С ТРУДОМ ПРИХОДЯТ НА УМ МЫСЛИ О ТОМ, ЧТО СОБЫТИЯ ДАЛЕКОГО ПРОШЛОГО НЕКОГДА ОЖИДАЛИСЬ В БУДУЩЕМ»[369]

В декабре 1935 г. на стол Сталина лег объемистый доклад ГРУ под названием «Коалиция против СССР». Доклад был подготовлен на основе добытых военной разведкой преимущественно агентурным путем различных разведывательных данных, в т. ч. и документальных, среди которых особое место занимал составленный по заказу Генерального штаба Франции меморандум, автором которого был один из бывших белогвардейских офицеров. Лейтмотив и меморандума и, особенно, доклада ГРУ состоял в том, что в уже тогда ожидаемой войне коалиции в составе Германии, Японии, Польши и Финляндии против СССР — антисоветские планы Запада по организации вооруженного нападения на Советский Союз в тот период действительно разрабатывались на базе такого варианта — первое в мире государство рабочих и крестьян» непременно потерпит военное поражений, в результате чего в стране произойдет государственный переворот![370]

Поражение предрекалось сразу же после начала войны — «с открытием военных действий — на первых же порах Красная Армия потерпит серьезные неудачи, которые скоро приведут к полному военному разгрому и развалу армии», — говорилось и в меморандуме, и в докладе[371].

В опиравшемся на обширные разведывательные данные 2-го Бюро (военная разведка) Генерального штаба Франции, которые включали разведывательные сведения и некоторых союзных Франции западных государств (в частности, Польши), меморандуме и вторившем ему докладе ГРУ подчеркивалось, что это приведет к военному бунту и «дворцовому перевороту» силами военных[372].

Как утверждалось в документах, целью последнего являлся захват власти в стране в результате военного переворота («дворцового типа»), установление военной диктатуры и расчленение страны в пользу Германии и Японии в порядке компенсации за оказанное содействие[373].

Назывался и главный закулисный «режиссер» (как увидим из дальнейшего, один из двух главных «режиссеров») — Верховное командование Германии[374], которое благодаря связывавшим верхушку рейхсвера с политическими и военными кругами СССР «глубоко запрятанным нитям, дергая за нужные из них в нужнее время, вызовет внутренний взрыв в стране, который сметет существующий в Советском Союзе режим, в результате чего к власти должны прийти политические и военные деятели, с которыми антисоветская коалиция и в особенности Германия смогут легко прийти к соглашению»[375].

В мае 1937 г., как известно, был разоблачен и ликвидирован заговор военных во главе с Тухачевским, преследовавший именно эти цели. В собственноручно изложенных им показаниях (143 страницы!) следствию Тухачевский подробно изложил также и план военного поражения СССР в грядущей войне на начальной ее стадии. По всем основным параметрам и последствиям изложенное Тухачевским совпадало с разведывательной информацией 1935 г. (и последующего времени вплоть до его ареста)[376].

9 ноября 1937 г. на имя Сталина поступила записка от старшего преподавателя Военной академии имени М. В. Фрунзе и Академии Генерального штаба, помощника начальника кафедры тактики высших воинских соединений Академии Генштаба (обратите, пожалуйста, внимание на последнюю должность), комбрига Яна Матисовича Жигура[377].

Указывая на то, что «целый ряд важнейших вопросов организации РККА и оперативности стратегического использования наших Вооруженных сил решен ошибочно, а возможно и вредительски», автор записки особо подчеркнул, что «это в первый период войны может повлечь за собой крупные неудачи и многочисленные лишние жертвы»[378].