Победы, которых могло не быть - Эрик Дуршмид

под «своим огнем», а двое — при разборке бомбы. По военной терминологии это называется «нулевой фактор потерь».

Пустыня — это место, где негде спрятаться. Так было во времена Саладина, так осталось и до наших дней. А по завершении войны непрерывно перемещающийся песок быстро засыпает весь мусор, оставшийся на поле боя, будь это убитые крестоносцы или обгоревшие танки и выбеленные солнцем кости тех, кто в них прежде сидел.

Ну, а если бы...

Ну, а если бы — Саддам Хуссейн отошел из Кувейта до 17 января?

Запад с его полумиллионной армией оказался бы в предельно идиотском положении.

А теперь о фактах

Прекращение огня вступило в силу с 8.00 утра 28 февраля 1991 года.

После ста часов наземного наступления, когда танки Объединенных сил находились уже у ворот иракской столицы, Запад воспылал неожиданной любовью к багдадскому — даже не вору, а бандиту, решив, что без него рухнет нежно лелеемый баланс сил на Ближнем Востоке. Политики посчитали целесообразным сохранить не только Саддама Хуссейна, но и его армию, как сдерживающее средство против враждебного к Западу Ирана. Они цинично придерживались известного принципа: Лучше уж известный черт, чем неизвестный. Это решение вполне устраивало Турцию с ее извечной курдской проблемой («Пускай Саддам прижмет их посильнее — и сам за это отвечает»), а также саудовцев и нефтяные эмираты Персидского залива — с падением Саддама неизмеримо возросла бы угроза исламского фундаментализма, открыто поддерживаемого Ираном. (С разгромом иракской армии в Кувейте в самом Ираке началось восстание против Саддама Хуссейна. Его подняли — совместно! — курды, шииты и коммунисты. Еще неизвестно, кто из них более ненавидел Запад, поэтому западные державы сочли за лучшее перестать раскачивать трон «багдадского вора» и даже временно сняли запрет на полеты иракской авиации, чтобы помочь Хусейну расправится с мятежниками.)

То, чего все боялись, так и не произошло. Иракский диктатор не решился использовать самое страшное свое оружие — нервно-паралитический газ табун, разработанный немецкими химиками в конце Второй мировой войны (Ирак купил технологию его производства у неких, безразличных к вопросам этики бизнесменов). В свое время угроза неотвратимого возмездия заставила Гитлера отказаться от намерения применить табун. У человека, коснувшегося самой крошечной капли этой дьявольской жидкости, начинается обильное слюнотечение, зрачки сжимаются в точку, кожа становится пепельно серой, а через несколько секунд наступает смерть. Табун может доставляться к цели ракетами, бомбами, артиллерийскими снарядами или просто распылителями — вроде тех, которые используют сельскохозяйственная авиация для обработки посевов, ветер может относить ядовитое облако на значительное расстояние. Решись Саддам Хуссейн на использование этого оружия, Коалиция неизбежно ответила бы ядерным ударом. Этого не хотел никто.

Большую часть расходов по войне взяли на себя наиболее заинтересованные страны: Саудовская Аравия, Кувейт и Объединенные Арабские Эмираты. В некотором смысле войска Коалиции являлись наемной армией, которая воевала на деньги и в интересах нефтедобывающих государств.

В войнах побеждают не механизмы — пусть и самые хитроумные, а люди. Первое, что необходимо армии, это воля к победе, высокий боевой дух солдат и офицеров. Солдаты Объединенных вооруженных сил показали себя в бою с самой лучшей стороны — в первую очередь, это относится к американцам. Поствьетнамский синдром был преодолен, так же как и типичная для армии мирного времени подмена девиза «Долг, честь и отечество» стремлением оказаться в критический момент в максимально безопасном месте. Армия снова объединилась в стремлении добиться поставленной цели. И этой целью являлась победа над врагом. Вьетнамская война надолго подорвала веру страны в свои силы и возможности, но теперь период сомнений безвозвратно ушел в прошлое.

Командующий силами Коалиции генерал Норман Шварцкопф показал себя великолепным организатором, однако на чисто человеческом уровне он не умел ладить ни со своими подчиненными, ни с вышестоящими руководителями. В марте 1991 года, подведя итоги операции «Буря в пустыне», он во всеуслышание заявил, что президент Соединенных Штатов Джордж Буш не позволил армии одержать решительную победу. Генерал Шварцкопф вернулся в Вашингтон, был встречен, как триумфатор, а вскоре ушел в отставку и засел за писание мемуаров.

Саддам Хусейн все еще правит Ираком.

Создание Коалиции являлось беспримерным предприятием и колоссальным политическим достижением. Едва ли не впервые за всю мировую историю общая цель объединила Восток и Запад, мусульман и христиан. Но вот цель достигнута, а отдаленные последствия Войны в Заливе все еще не поддаются оценке. Не приходится сомневаться, что в перспективе эти последствия затронут не только Аравийский полуостров, но и весь исламский мир, широким полумесяцем протянувшийся от Марокко до Индонезии. Быстрый рост исламского фундаментализма напрямую связан со все той же операцией «Буря в пустыне». Перед лицом миллиарда мусульман, контролирующих подземные сокровища, как воздух необходимые промышленно развитым государствам, Запад может прийти к болезненному осознанию своей зависимости от тех, кому он нанес столь сокрушительное поражение, после чего ему придется смириться и перейти к realpolitik.

Пустыня — обычное место для испытания новых систем оружия. Многие новинки, примененные в ходе «вертикальной войны», оказались весьма удачными[399], что вселило в генералов и политиков безграничную веру во всемогущество научно-технических чудес. Как только удалось ослепить управляющие структуры противника и добиться абсолютного господства в воздухе, авиация получила возможность спокойно и без помех перемалывать его наземные силы. Этому очень помогло применение сложного, сверхсовременного оружия. И все же войну выиграли не самолеты и танки, а летчики и танкисты. В этой войне, так же как и во всех прошлых, все зависело от людей.

И все же «Буря в пустыне» показала, что в наше время можно воевать, сведя свои потери к нескольким сотням человек.

Нулевой фактор потерь — либо полное всеобщее уничтожение. Именно таким был выбор.

Решающим фактором «Войны в Заливе» стало подавляющее технологическое превосходство одной из сторон, проявившееся в первый же час наступления. То, что последовало далее, нельзя назвать войной — просто одна сторона уничтожала другую.

Эпилог

Последний решающий фактор

Милосердная природа долго скрывала от нас эти тайны. Проникновение в них должно побудить каждого здравомыслящего человека обратиться к своему разуму и совести. Нужно неустанно молиться, чтобы эти ужасные силы были поставлены на службу мира между народами, чтобы средства, способные опустошить всю поверхность Земного шара, стали неиссякаемым источником процветания.

Уинстон Черчилль, по получении известия о Хиросиме, 6 августа 1945 года.

Качнись маятник судьбы в другую сторону, исторические последствия битвы крестоносца Ги де Лузиньяна с мусульманским вождем Саладином стали бы совсем