Ты пахнешь как мечта - Эллин Ти

если захочет – сама спустится вниз и побудет со мной. Встаю с кровати, напоследок целуя Сонечку в макушку, провожу пальцем по скуле, вспоминая, какой жуткий синяк от удара там был, делаю шаг в сторону двери, второй, третий, а потом замираю.

Твою. Мать.

Просто твою чертову мать.

Меня осеняет одной секундой. Просто все произошедшее настолько резко ворвалось в наши с Сонечкой жизни, что многие вещи начинают доходить с опозданием.

Но я понимаю, и злость внутри растет с такой силой, что ей срочно нужно найти выход.

– Принцесса, – говорю негромко, пытаясь хотя бы при ней держать себя в руках, – скажи, пожалуйста, какой у нас точный срок?

– Девять недель… – говорит с удивлением, видимо не понимая, к чему мне этот вопрос.

А все просто.

Вопрос к тому, что тот мудак не просто ударил и напугал мою на тот момент сотрудницу. Он ударил мою беременную девушку. В ее животе уже был мой ребенок на тот момент, когда он посмел поднять на нее руку. И если я и до этого его ненавидел люто, то сейчас… Сейчас я готов собственными руками сломать ему каждый палец от злости.

– Понял, – киваю ей и пытаюсь улыбнуться. Вряд ли из этого выходит что-то хорошее.

– А что случилось, Мирослав?

– Все хорошо. Ты не волнуйся, главное. Я поеду по делам, ладно? Скоро вернусь, а ты лопай клубнику и жди меня.

– Мирослав…

– Принцесса, – подхожу к ней и сажусь на корточки у кровати, – я же сказал: волноваться не о чем. Просто я делаю тебе сюрприз, надо срочно отъехать. Там внизу еще куча всяких вкусняшек. И можешь затащить Мишку в дом, если хочешь, только наверх пусть не ходит, по гостиной бродит. Я скоро, – прижимаюсь к ее губам в коротком, но сладком поцелуе.

А потом иду к себе в комнату, быстро переодеваюсь, вылетаю из дома и набираю Демида.

– Миша, – рявкаю, пес вылетает навстречу, – Соню охранять, никого не впускать. Я скоро.

Глава 32. Соня

Егор Крид, MaкSим – Отпускаю

Он очень странный. А клубника просто умереть можно, какая вкусная!

Но Мирослав даже сильнее странный, чем вкусная эта клубника…

Сидел тут весь из себя такой положительный, потом спросил срок, взбеленился, вскочил, убежал куда-то… А куда?

Сказал, что какой-то сюрприз. Но о сюрпризах не говорят ведь. Да еще и так резко о них не вспоминают. Похоже на бред.

Что-то точно не то… А он не говорит что!

А я думать толком не могу об этом, потому что просто невероятно вкусная клубника!

Я становлюсь какой-то странной… Это нормально вообще? Сначала начала волноваться дико, а потом подумала, чего это я? Это ведь Мирослав. Он решает проблемы, а не создает их, а значит, мне абсолютно нечего бояться.

Наверное.

И все-таки я немного волнуюсь. Совсем чуть-чуть, правда! Просто боюсь, чтобы с ним все было в порядке.

Мне хочется чем-то немного успокоиться, поэтому я съедаю еще пару ягод клубники, а потом беру телефон, чтобы позвонить Есе. Посидели бы, выпили чай, поболтали, но…

Долго смотрю на контакт, а в итоге блокирую телефон. Не звоню. Потому что то знание, что Мирослав был долго в нее влюблен, теперь не дает мне покоя.

И я не ревную! Ну не то чтобы я еще имею на это хотя бы какое-то право… Просто все так странно. Они близко дружат, работают вместе, отдыхают компанией, соседи вот… И он был влюблен в нее. Это странно, разве нет?

И я верю Мирославу, что у него нет к ней никаких чувств и что он рад за них с Демидом, что у них прекрасная семья и все прочее, но какой-то червячок все равно не дает мне позвонить ей и провести этот вечер вместе.

Поэтому надо развлекать себя как-то иначе. А как?

Спускаюсь. Мирослав говорил, что там еще есть какие-то вкусняшки, и мне жизненно необходимо найти их все. Обнаруживаю на кухне коробку сладостей и сглатываю слюну – как все вкусно выглядит!

Блин… А это всю беременность так будет, да? И в каком весе я в итоге буду? Если буду столько есть…

Ой, мамочки, как внезапно все стало сложно!

Но я ловлю себя на мысли, что реакция Мира мне очень помогла успокоиться и принять ситуацию. Правда. Если бы не его спокойствие и даже какая-то аккуратная радость, я бы, наверное, от всего происходящего давно бы сошла с ума. А так… Он – мое надежное плечо, мне больше ничего не страшно. Я верю ему, что он нас не оставит, и уже точно знаю, что будет очень любить этого ребенка. А что еще нужно для счастья-то? Ничего больше, кажется. Разве что…

Все-таки съедаю одну из шоколадок, чтобы счастья уж точно хватало с головой. Стараюсь не думать о Есе, чтобы себя не накручивать, стараюсь не придумывать себе страшные сценарии с участием Мирослава, потому что понятия не имею, где он сейчас, и не уверена, что хочу знать.

А потом вспоминаю, что он разрешил мне затащить Мишку в дом! А я хочу, очень хочу. Поэтому открываю дверь и зову его к себе. Он не спешит входить, видимо это не всегда делать можно, но я говорю кодовое «папа разрешил», и этот медведь довольный забегает в дом, виляя своим огромным пушистым хвостом.

«Папа разрешил»… и правда папа ведь. Вау!

Блин, жизнь – самая непредсказуемая в мире штука. Еще неделю назад я и предположить такого исхода событий не могла, а в итоге? А в итоге я мать, здравствуйте.

Вообще, «мама» – это такое нежное слово… Я, конечно, не была готова стать ею так рано, но жизнь распорядилась иначе, и я каждую секунду этой новой реальности стараюсь привыкать ко всему происходящему.

Я буду мамой. И сильно быстрее, чем планировала.

Подзываю Мишку к себе, падаю на пушистый ковер в середине гостиной, укладываюсь головой на быстро сориентировавшегося пса и думаю свои мысли в таком восхитительном положении. Так тепло и уютно! И какое-то великолепное чувство защищенности как будто присутствует. Эта собака – моя отдельная любовь.

И мы долго-долго с ним болтаем, и Мишка слушает так внимательно, словно и правда все понимает, только ответить не может. Хотя пару раз даже негромко лает, отвечает все-таки.

А потом я плачу, вспоминая счастливое детство, а Мишка слизывает огромным языком слезы со щек. Смеюсь, рассказывая ему забавные моменты, кладу его лапу на живот, рассказываю о малыше и все подряд несу. Я словно нашла