Последний в Саре. Эмиссар - Артём Чейзер

Раздался выстрел.

В землю.

Окей, он заявил серьёзность своих намерений.

— Я сказал поднять руки! Если не поднимешь — следующая пуля полетит тебе в рожу.

— Мы так не договоримся. Если я пойду на уступки, ты тоже должен. Опусти ствол и тогда я отвечу на твои вопросы. С десяти метров я тебе всё равно ничем не угрожаю.

Лёха молчал. Хорошо было бы договориться отпустить его, но вряд ли это возможно сейчас, когда товарищ полицейский всё ещё мыслит категориями «преступник с соучастником».

— На какие вопросы?

— Какого хрена вообще происходит, конечно.

— И какого же?

— Опусти ствол.

* * *

Что он вытворяет? Спокойным он, конечно, не выглядит, но и испуганным его тоже не назвать.

Это какая-то хитрость? Но правда, что он может с десяти метров? Достать своё оружие и выстрелить? Вряд ли быстрее, чем сам Чернов. Стоит ли идти на такой риск?

Он немного опустил пистолет. Теперь он смотрел в землю прямо под маньяком.

Быть может это будет стоить ему жизни, но чёртово любопытство оказалось сильнее. С ним действительно происходило что-то очень странное. Он вдруг как будто повернулся, помешался на этом Андрее. Да и тот продолжал удивлять. Бабка клялась и божилась, что он улетел на крышу. На крыше были следы, его следы!

— Я нашёл верёвку. Что это такое?

— Ты про ту, что свисала с крыши?

— Да. Я отдал спецу, он сказал что это какое-то неизвестное растение.

— Угу. Это гоблинская верёвка.

— Опять ты?

— Я всерьёз.

— Ещё одна тупая шутка и я стреляю в тебя. Пусть меня даже посадят, но твою рожу я продырявлю.

* * *

Нервы у лейтенанта, кажется, на пределе. Думаю, он может пальнуть даже ненамеренно.

Что же делать? Сумка осталась лежать на земле в полуметре от моей левой ноги.

— 23 сентября меня и сотни людей со всей планеты забросило в другой мир. Через сутки мы вернулись. Туда же, откуда исчезли. Побитые, израненные, я, например, был весь в крови. И измазал ею все стены.

— …

— Знакомо?

— Я… я не знаю.

— Ты был у меня дома, когда меня телепортировало обратно. Я был после тяжёлого боя, с ранами на спине, лице, руке и ноге. Часть были перемотаны, часть — свежие. Помнишь? У меня кровь была по всему лицу.

Побледневший лейтенант кивнул.

— Её, — я показал на труп Лейлы, — убили в том бою.

— Кто?

— Гоблины. Прошили руку особой стрелой, — Лейла и вправду выглядела так, как будто умерла пару недель назад.

— Да тебя же лечить надо…

— Я могу доказать.

— А второго — тоже эти твои гоблины? А ты что молчишь, как там тебя? — обратился он к Лёхе.

— А мне он всё доказал. Я видел невообразимое своими глазами, да и раньше он меня не обманывал. Таких вернувшихся сейчас около сотни по всей Земле, я с некоторыми общался.

— Психи… секта у вас какая что ли? Так кто убил второго? Ну? Отвечай!

— Второго убил я.

Лицо лейтенанта перекосилось и ствол снова поднялся выше.

* * *

Гоблины… иногда так называли всяких бандитов. Но что имел ввиду сумасшедший — неизвестно. Возможно он и вправду видел каких-нибудь гоблинов, эльфов, да хоть чертей с ангелами. Слушая какие-нибудь голоса, убивал людей и потом закапывал их в лесу.

Но с другой стороны — он ведь и вправду знал про его кошмары. Про квартиру залитую кровью и такое же кровавое лицо. Да и полёт на крышу объяснить было пока решительно нечем. Со стороны окна верёвки не было, даже закрепить её было негде.

В голове Чернова разразилась война. Нервы были на пределе. Привычный мир рухнул, когда его стали преследовать кошмары. Он больше не мог жить как раньше, верить себе как раньше. Происходила какая-то чертовщина. И чем дальше, тем хуже всё становилось.

И вот сейчас он стоял напротив источника всего этого. И не знал как быть. Выслушать объяснение, которое может склеить его мир заново? Но ведь может и разрушить его окончательно. Вдруг он запудрит ему мозги снова?

Или, быть может, просто застрелить его и дело с концом? Да, он никогда не узнает, какого рожна вообще происходило. Но ничего такого больше и не будет происходить. Он очень постарается и забудет всю эту мистическую дрянь как страшный сон. Даже если забывать придётся в тюремной камере.

В конце концов, он убийца. И только что признался в этом.

Трудно сказать, что именно боролось в его разуме. Быть может это профессиональное боролось с человеческим. Может норма боролась с ненормальным. А может мужество, способное принять новую реальность воевало со слабостью, желающей только зарыть голову в песок. Выкинуть из своей жизни и из своей головы то, что неудобно.

Верил ли он в то, что Андрей маньяк? Честно говоря — нет, не верил.

Но всем нутром чувствовал, что он опасен. Не для людей, гуляющих по тёмным переулкам, а для него. Для младшего лейтенанта Ивана Семёновича Чернова.

Одним своим существованием он принуждал мириться с другой реальностью. Не с той, к которой лейтенант привык. Не с той, в которой он чувствовал себя комфортно.

Мысли об Андрее и всём, что с ним связано, заставляли его испытывать почти физическую боль. Которой он находил оправдание. Которая помогала ему дорисовывать больше крови в воспоминаниях, представлять страдания людей, которых «маньяк» мучал.

Но что важнее всего — он понимал что обманывает себя в поисках оправдания. Ненавидел себя за это. И ещё больше хотел уничтожить причину этой ненависти.

Мужество принять реальность проиграло бой, победила слабость.

Он направил ствол в ненавистное лицо и спустил курок.

Андрей дёрнулся и стал заваливаться набок.

* * *

В кино, играх и фильмах я не раз встречал понятие «телекинетический щит». Что это такое? Какая-то мерцающая полусфера из чистой энергии, способная отражать все снаряды. Иногда — даже отражать их обратно в стрелка.

Я немало думал о том, как же реализовать его на самом деле. Ведь больше всего за время своей миссии я пострадал именно от летающих кусков стали.

И почти ни к чему не пришёл.

Сама идея такого щита — вроде как логична, ведь если я могу поднимать и двигать предметы силой мысли, значит я как бы создаю нечто «твёрдое» в пространстве около себя? Некое силовое поле? Почему бы это