Фея Лоан - Райдо Витич

Колмогорцев перехватил одну, и, не обращая внимание на боль, ринувшуюся из ран кровь, рванул парня на себя за хвост плетки, обрезая ладонь почти до кости. Схватил Константа за шею и легонько, сугубо для ума, въехал ему коленом под дых, вырвал хотт.

- Ничего штучка. Дерьмовая, - процедил. - Вот им бы тебя и отходить.

Констант выпрямился, выхватил мэ-гоцо и кинулся на землянина.

Странная это была драка. Парень по ловкости и реакции не уступал Семену, но видно, что не от злости на него, а от безысходности кидается, раздирает его что-то, мучает до слез. И Семену парня жаль - не калечить же будущего родственника? Вот и кружились, пихались, кулаками в полсилы махали. Наконец Колмогорцеву надоело: сплюнул кровь из разбитой губы, сел, руки на коленях сложил и уставился на парня.

- Дерись! - закричал тот, с кинжалом на него рванул, но задеть не посмел безоружного, пугнул лишь. Семен не двинулся - смотрит, молчит.

Парень так и сяк - сидит мужчина, поглядывает хмуро и сочувственно.

У Константа челюсть от безысходности свело - злости настоящей на этого дикаря нет, а вроде надо проучить, но с клинком на безоружного - любому бесчестие. Убрал клинок, кулаком замахнулся. Семен чуть в сторону отклонился и Констант пролетел мимо. Мужчина перехватил его и усадил рядом:

- Хорош беситься. Рассказывай, что стряслось.

- Не твое дело, - буркнул с горечью парень. Осел, голову свесил. - Тебе не понять.

- Отчего ж? Вроде с языком проблем у тебя нет, а у меня со слухом.

- Ты тэн.

- Это я уже слышал. Ладно, не хочешь, не говори. Держи в себе и гори.

- Ты все равно не поймешь, ты не знаешь обычаев наших.

- Ты себя уговариваешь или меня? Послушай меня, малыш: я тебя лет на пятнадцать старше, а значит опытнее, и бывают такие ситуации, когда каким бы ты сильным не был, каким бы взрослым не хотел казаться, не можешь и все. Опыта не хватает, знаний, понимания. Даже у меня. И не стыдно это, и не доказательство несостоятельности или слабости. Жизнь. Романтики в ней ровно столько, сколько ты в нее вкладываешь, а остальное цинизм, голый расчет и пошлая обыденность. И если ноль ты в этом - не разберешься. Здесь главное в себе не замыкаться, а наоборот попытаться выяснить хоть окольными путями нужное тебе.

Констант помолчал и выдал:

- Тебе бы троуви быть.

- Раб в квадрате что ли?

- Советник, - фыркнул юноша.

- Ну, я и говорю.

Парень внимательно посмотрел, всерьез задумавшись над своей мыслью:

- Я тебе нравлюсь?

Семен выгнул бровь и хмыкнул:

- Нет. Я женщин люблю. А у тебя с ориентацией проблемы?

- Нет, с координацией у меня все хорошо.

- Ты о чем?

- А ты?

- Я о половой ориентации.

- А что здесь ориентироваться? - нахмурился непонимающе Констант, Семен следом. Оба в упор смотрели друг на друга, пытаясь понять, кто, о чем говорит.

- Ты про "нравится" к чему спросил?

- К тому, что ты располагаешь к себе. Я бы… мог освободить тебя, если ты согласишься мне помочь, останешься. Как свободный. Советником. Моим.

- А-а, а я уж подумал, не голубой ли ты, - усмехнулся Семен.

- Нет, я флэтонец. Голубые на Вальторе.

Колмогорцев с минуту соображал и понял, что ничего не понял:

- В плане?

- Кожа у них голубая и ночью светится. Эффект воздействия лучей Нанта, их светила.

- Угу?… Ладно, проехали, а то чувствую на этой теме мы забуксуем. "Вернемся к нашим баранам": что ты хотел-то? Чтобы я с мужиками поговорил, ситуацию объяснил? Могу. Но в ответ ты мне скажешь, чего дурить начал и смурной такой. А на счет советника - что знаю - скажу, чем смогу - помогу.

- Сразу бы согласился, а то упрямишься.

- По-человечьи попросил, я согласился, а приказы отдавать станешь - в отказ опять пойду.

- Чудной ты. Так советником стать согласен?

- Зачем? Спроси - так скажу. Но учти, традиции ваши я не знаю, поэтому судить со своей точки зрения стану. Чего стряслось-то?

- Отец сестру замуж отдать решил. А я бы этого жениха второй раз избил. Жалею, что в первый не убил.

- Чего так?

- Она чуть не погибла из-за него. И больше не спрашивай - не твое это дело, сам решу, соображу, с Феей поговорю, - встал. - Пошли. Нужно Эриннии помочь.

Семен не пошевелился: новость выданная Константом была схожа нокдауну. Минутное замешательство, в котором боль страх и возмущение смешались в одну кипящую и обжигающую душу ядовитую смесь, сменилось минутой гнева, а затем растерянного замешательства и попытки быстро придумать, как опередить ухажера, навязанного его девочке.

Раскрыть Константу кто он?

Вряд ли тот порадуется, да и пацан совсем - ума хватит бате своему доложить, а тот волчара тот еще, ясно, что придумает: поспешит либо дочь замуж за своего кандидата уже без всяких менуэтов отдать, либо землянина стереть так, чтобы и памяти о нем не осталось, а скорей всего и то и другое - Фею под венец, Семена на тот свет.

Не пойдет.

Пинком подогнать инопланетный корабль? Устроить абордаж и восстание Спартака? Толк?

Мужчина вскочил, шагнул к парню:

- Фея не согласится.

- Причем тут ее согласие? - удивился Констант. - У нас женщин не спрашивают.

- Насильно выдают замуж? - прищурился зло: внутри клокотало от ожесточения и безысходности.

- Что за варварски-примитивные средства? Все проще: отец дал согласие кандидату и тот обольстит Фею, склонит на свою сторону.

У Семена лицо белым от гнева стало: какому-то парню разрешено крутится вокруг Феи, ухаживать! Он здесь - кандидат Лоан там, и ясно, что девушка нравится ей не нравится, вынуждена будет слушать серенады намеченного родителем жениха. Фея девушка ранимая, пугливая, послушная, против воли отца поперек наверняка не пойдет. Да и с чего? Может, забыла уже Семена, думать о нем не думает? А может, всерьез не приняла или обиделась, или вспыхнула ее любовь к землянину как к экзотике да погасла, теперь другому готова маячком служить, душу греть, уже своему - не чужаку. Может, подумает и решит "да" сказать - почему нет? Свой, наверняка богат, знатен, отцом опять же благословлен, не так неотесан как Семен… Да мало ли этих "может" по жизни случается? Пошлых, банальных - естественных и предсказуемых поворотов в любом сердце. Сегодня любит, а завтра забыла, и не греха в том нет, ни предательства - тлело и отгорело, что с человека возьмешь?

Иллюзией тешиться: не такая, любит, ждет? Так не пацан фантазию с действительностью путать. Наивность давно циничным червем жизненного опыта подточена, до основания выедена.

И все ж теплится - иначе б не было его здесь.

- Ты идешь или силу применить? - начал сердиться Констант.

- Иду, - глухо бросил Семен, а взгляд больной, убитый.

Лоан подозрительно оглядел его, но спрашивать ничего не стал - своих проблем хватает, чтобы над чужими голову ломать, тем более было бы над чьими - молча открыл выход из каюты:

- Тебе нужно очень постараться уговорить своих соплеменников. Если получится и твоя версия окажется правильной, гарантирую награду.

Семен глянул на него, молча обозначив место доставки награды, и вышел в коридор.

Не знай он, кто перед ним, после предложения сам догадался, что с инопланетянином разговаривает. А какой же человек будет сулить награду за спасение и проявление нормальных человеческих чувств к больному ребенку, думать, что только так ему захотят помочь?

Монти окрыленный, счастливый и гордый выпавшей ему честью, ждал Эйфию на террасе, покручивая в пальцах лэктор с уникальными звуками живой природы - подарок девушке. Шум настоящего морского прибоя, крик настоящих птиц, протяжный хрустальный звон распускающихся по утру у подножья Ханганских гор арнарузов и песня ветра гуляющего меж деревьями - для сейти лучшего презента не сыскать. Вот только сомнения парня глодали - оценит ли она самого посетителя так как оценит его подарок?

Волновался Монторрион, маялся, проигрывая в воображении намеченный план по соблазнению девушки, и подсознательно чувствовал, что он был бы идеален и вполне исполним, если бы не одно "но" - слишком явное и тем возмутительное - увлечение сейти каким-то отсталым иноземцем. Он никак не вписывался в ситуацию, как не мог в принципе претендовать на внимание Эйфии, не то что, привязанности, и меж тем претендовал, привязал каким-то невообразимым образом, мешался.

Только подумать: сейти и дикарь! Бред, блеф! И факт.

Монти не верил бы, если не убедился сам - Эя помнит о том незначительном эпизоде в своей жизни, не смотря на запреты отца, не взирая на свой статус и положение, думает о землянине, а возможно и хуже - мечтает вновь встретиться с ним. Этот вздорный человечек мешался Монторриону как соринка в глазу и не давался, чтобы извлечь себя и обрести, наконец, ясность взора - четкость плана. Подспудно юноша угадывал в нем нешуточного соперника, более ловкого и уверенного в себе, чем сын троуви, хоть и не благословленного сегюр. Подумать только - он столько шел, так стремился к трону и девушке и вот когда цель почти достигнута, когда до нее всего шаг, дистанцию увеличивает какой-то фантом, вздор, ноль, по сути и определению. И то, что Мичига мог взять легко и просто, требовало теперь по воле этого фантома достаточно серьезных действий и расчетов, игры тонкой и очень осторожной.