100 знаменитых харьковчан - Владислав Карнацевич

Для того чтобы в коллективе не создавалась своеобразная правящая элита, Макаренко практикует постоянную ротацию командиров во главе отдельных бригад. Все отряды разновозрастные, в них не может быть менее 7 и более 15 человек (все эти законы Макаренко выводит эмпирически). Отдельно существует должность командиров сводных отрядов (направляемых на временные работы) и дежурного по санитарной части (с чуть ли не диктаторскими полномочиями). В коммуне не существует замков и запоров (что, учитывая уголовное прошлое воспитанников, является очень смелым экспериментом), действует ряд мелких и на первый взгляд странных правил — вроде того, что нельзя держаться за перила, но малышам можно по ним съезжать. (Эти мелочи в сумме позволяют вырабатываться чувству корпоративности, своеобразного патриотизма по отношению к своей коммуне.) Действует школьный парламент — общее собрание, на котором голос каждого ученика стоит не меньше, чем голос самого заведующего.

Что касается учебы, то Антон Семенович полагал, что не стоит пичкать воспитанника знаниями, которые совершенно не нужны ему для будущей профессии, Макаренко пытается как можно раньше выяснить, к чему лежит душа того или иного ребенка, и заставляет его сосредоточиться на освоении тех наук, тех умений, которые ему пригодятся в будущем.

Конечно, в колонии не обходится без коммунистической риторики, характерной для всей общественной и просветительской деятельности того времени. Но то, что одни исследователи полагают примером сталинского мировоззрения Макаренко, другие считают лишь прикрытием, необходимым педагогу для нормального продолжения работы.

Первая колония Макаренко получает имя М. Горького и вскоре превращается в образцовую. В 1926 году колония перемещается под столичный Харьков — в Куряж, где объединяется с другим подобным учреждением, славящимся подбором наиболее трудных детей во всей Украине. Однако, опираясь на уже подкованных воспитанников из Полтавы, Макаренко быстро наводит порядок. В 1928 году колонию посетил сам Горький и отметил: «Огромнейшего значения и поразительно удачный педагогический эксперимент Ваш имеет мировое значение».

Горький же помогает Макаренко на его литературной стезе. Первые статьи Антона Семеновича о жизни колонистов появились в 1923 году в полтавской газете «Голос труда» и в журнале «Новими стежками». В 1927 году появились первые главы «Педагогической поэмы». Горькому Макаренко еще в 1914 году направил на рецензию свой первый рассказ «Глупый день», с 1925 года педагог уже состоял в постоянной переписке со своим литературным кумиром. Алексей Максимович впоследствии не раз помогал Макаренко издавать его произведения (судя по всему, не особо занимаясь их редактированием).

Уже значительный свой опыт педагогической деятельности в колониях Макаренко в 1927 году пытался предложить для использования во всех детских колониях Харьковской губернии, о чем подал записку в местные органы власти. Однако уже в следующем году началась и стала постоянной атака на педагогическую систему Антона Семеновича. Основой этой атаки была, возможно, обыкновенная зависть со стороны менее удачливых коллег, большая самостоятельность Макаренко в управлении своим учреждением, его склонность к экспериментам. В 1928 году Наркомпрос Украины объявил Макаренковскую систему «несоветской».

Антона Семеновича спасло покровительство со стороны ОГПУ республики. Еще в декабре 1927 года ему было поручено организовать образцово-показательную колонию имени Ф. Э. Дзержинского, для чего на окраине Харькова было выделено просторное здание с помещениями для спален, классов, мастерских и т. д. Новая колония должна была стать своеобразным памятником покойному главе ВЧК. Чекисты, которые сами с большим трудом работали с беспризорниками, хорошо понимали, какими удивительными способностями надо обладать, чтобы превратить малолетних преступников в слаженный трудовой коллектив дисциплинированных учеников. Привлекала в коммуне Макаренко и несколько военизированная организация (впрочем, эта дань времени сохранилась и во многих обычных школах и после смерти Сталина.)

Макаренко принял колонию еще до того, как ушел с поста заведующего Куряжской колонией, а в 1928 году полностью переключился на работу с ФЭДовцами. Здесь трудовая система Макаренко достигла своего логического завершения.

Сначала колонию поддерживали сами чекисты, отчислявшие от своей зарплаты на содержание колонии определенный процент, но Макаренко этого было мало. Он создавал трудовой коллектив. Многие постулаты его производственной теории, откровенно говоря, очень напоминали главные принципы рыночной экономики. Воспитанники Антона Семеновича получали живые деньги за свой труд, их благосостояние — летний отдых, одежда, питание — напрямую зависело от заработанных денег. При этом колония отчисляла деньги и в государственный бюджет. Макаренко считал, что трудиться дети должны не в устаревших, бессмысленных сапожных или столярных мастерских, а на современном квалифицированном производстве. (До ФЭДа в колонии им. Горького воспитанники Макаренко работали на своей животноводческой ферме.) Организовывал такое производство в колонии им. Дзержинского талантливый менеджер старой закалки Соломон Коган. Соломон Борисович говорил: «Когда человек получает жалованье, так у него появляется столько идей, что их некуда девать. А когда у него нет денег, так у него одна идея: у кого бы занять?» Колония получила австрийскую лицензию на производство электросверлилок и германскую — на производство фотоаппаратов — знаменитых ФЭДов. Товар для советского рынка был дефицитным и сулил немалые прибыли. Были приглашены на колонистское производство квалифицированные рабочие, бухгалтеры, а через некоторое время в производственном, коммерческом, чертежном отделах появились и дети. Скоро колония стала давать госбюджету несколько миллионов рублей в год! Многие полагают, что успехи Макаренко могли быть возможны только при создании особых «тепличных» условий со стороны того же могущественного НКВД, однако так или иначе — колония представляла собой совершенно беспрецедентное для страны и даже для мира учреждение, а руководитель ее должен был обладать действительно незаурядными педагогическими способностями.

Помимо производства в колонии был организован оркестр (Макаренко, кстати, очень любил музыку и в свободное время играл на скрипке), масса кружков по интересам. Макаренко продолжал настойчиво готовить детей к их будущей профессиональной деятельности. Колония выделяла деньги на поступление и учебу своих воспитанников в самые различные вузы, зачастую продолжала платить им стипендию, большую, чем мог предложить сам институт.

Продолжалась литературная деятельность Макаренко. В 1932 году он опубликовал первое большое художественное произведение «Марш 30 года». Свою работу в колонии им. Дзержинского Макаренко изложил в повести «ФД-1» (уцелевшая часть рукописи была напечатана лишь в 1950 году). При активной помощи Горького в 1933–1935 годах была издана «Педагогическая поэма». В 1933 году шефом колонии стал Харьковский театр русской драмы. Антона Семеновича захватывает драматургия, он пытается привить вкус к театру своим воспитанникам, а сам под псевдонимом Андрей Гальченко пишет пьесу «Мажор». Затем последовала производственная пьеса о работе оптиков «Ньютоновы кольца».

В своих книгах Антон Семенович, конечно, идеализировал деятельность колонии и свою личную. Это, вероятно, и стало поводом для критики Макаренко в постсоветское время. Слишком очевидны преувеличения, слишком «правильными» выходят бывшие уголовники в книгах педагога, слишком разумно действует сам заведующий колониями в своих произведениях. Антон Семенович, похоже, сам хорошо понимал всю «художественность» своих творений. Недаром он в штыки принял знаменитую «Республику ШКИД», которая явно превосходит макаренковские сочинения и в художественном плане, и в плане правдивости. Макаренко же по поводу книги Белых и Пантелеева написал: «Это добросовестно описанная картина педагогической неудачи». Надо отметить, что сами бывшие колонисты гневно отзывались на любую критику их педагога в печати. Многие из бывших беспризорников на самом деле стали достойными людьми, представителями самых разных профессий.

В 1935 году Антон Макаренко был переведен в Киев на должность помощника начальника отдела трудовых колоний НКВД Украины. А в сентябре 1936 года на него из коммуны им. Дзержинского пришел донос, в котором Макаренко обвинялся в критике Сталина, в поддержке украинских оппортунистов. Впрочем, и без него новая должность тяготила педагога. Он признавался в том, что в чиновничьей работе он приносит очень мало пользы, просил перевести его на такую должность, которая, по крайней мере, позволит ему завершить ряд литературных проектов. И Макаренко пошли навстречу. Он был назначен на должность старшего инспектора-консультанта по учебно-воспитательной работе. После непродолжительной работы в колонии в Броварах Антон Семенович переехал в Москву, где сосредоточился на сочинении книг. Из-под его пера появилась «Книга для родителей» (он написал ее в соавторстве с женой Галиной Макаренко), затем отчасти автобиографическая повесть «Честь» и «Флаги на башнях» (эта книга настолько мало отражала трудности воспитания, так много внимания в ней уделено описанию блестящих успехов, что вызвала критику даже в то время — в конце 30-х годов). Несмотря на это, Макаренко в 1939 году был удостоен ордена Трудового Красного Знамени за литературную деятельность. Еще раньше, в 1934 году он стал членом Союза писателей СССР.