Сочинения русского периода. Стихи. Переводы. Переписка. Том 2 - Лев Гомолицкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще до сих пор жаль Поплавского. Как человека. Стихов его почти не знаю. «Флаги» не читал (как их достать?), а только то, что в Числах и других местах было напечатано.
Л. Гомолицкий.
Открытка.
71. Гомолицкий – Бему
23.XI.35
Дорогой Альфред Людвигович,
пользуюсь случаем (В.В.[366] посылает Вам письмо), чтобы приписать Вам от себя несколько строк. Давно Вы уже не писали, и я соскучился без Вашего голоса. У меня сейчас положение всё ухудшается и как нарочно преследуют неудачи. «Новь», в которой д<олжен> б<ыл> появиться мой рассказ и стихи, распалась – все редактора перессорились. Прикладываю все старания, чтобы их примирить, но тщетно. Жаль, всё же какое-то дело налаживалось, мог бы выйти со временем хороший журнал. Здесь в Варшаве у меня неприятности служебные и личные. Не за что ухватиться, почва уходит из-под ног. И сознаешь, что так вот в ненужном и напрасно уходит время, уходит жизнь. Прочел еще в рукописи Вашу последнюю статью (о Толстом)[367]. Живо она припомнила тот Толстовский воздух, особый кислородистый, которым веяло и на меня когда-то от его книг. Я это прошел тоже, но иначе – не через него увидел весь свет, но и его узнал в том свете, в котором жил в своей юности. Перечитывал, а не читал, радуясь, что и по-русски совсем недавно написано вечное.
Жена просит передать Вам поклон. Мы часто вспоминаем о Вас.
Искренне Ваш Л. Гомолицкий.
Сейчас получил длинное письмо от редактора Нови, Павла Мих<айловича> Иртеля, в котором он рассказывает всю историю с журналом. Просит меня, между прочим, передать и Вам в Прагу в «Скит» (связь они имели через Андреева)[368] все свои огорчения. Иртель скрывал от всех, а издавал-то «Н<овь>» на свои средства и неоднократно из-за этого имел неприятности по службе – эстонцы косо смотрели. Новый номер д<олжен> б<ыл> выйти на средства Ком<итета> Дня Культуры. Спорный материал через К.Д.К. не прошел (были тому и полит<ические> и эстетич<еские> причины), всё же винят его, ушли из редакции, взяв обратно материал, когда уже номер печатается. Трудно издали разобрать, кто прав. Все, как всегда, нетерпимы, а дело распалось. «Н<овь>» всё же И<ртель> выпустит[369].
72. Гомолицкий – Бему
10.XII.35.
Дорогой Альфред Людвигович,
посылаю 5 купонов за проданные через Редакцию книжечки «Скита». Давно уже не получал от Вас никакой весточки – да и сам виноват – редакция экономит, приходится сокращать «казенную» переписку. А самому – невозможно. Правда, тяжко на сердце. Литературной жизни никакой, ничего не происходит. И устал я очень. Новь, я Вам писал, рассорилась, но номер Иртель, кажется, выпустит и там всё же мое что-то появится. Но уже это меня интересует меньше, так как те, с кем мне там было приятно работать, оттуда ушли. Пишу повесть, но ведь совершенно для себя, не представляя вовсе, что с ней, написанной, делать. И получается исповедь перед самим собою. Это не искусство. С поэмой, хотя отделал ее (много поработал), тоже ничего не выходит. Бранд всё обещает, но всегда места не остается[370]. Лежат у нас в ред<акционном> портфеле и очень интересные (важные) статьи Иваска[371]. Альфред Людвигович, не знаете ли биографии Ник. Гронского. Если да – пришлите. Яворский перевел Белладонну, и для опубликования перевода нужно вступление[372]. Буду очень рад Вашему письму. Жена передает поклон.
Ваш Л. Гомолицкий.
73. Гомолицкий – Ремизову
14.ХII.35.
Дорогой Алексей Михайлович,
Получил Вашу открытку об альбоме и обеспокоился. В открытке пишете так, точно одновременно и альбом посылаете, а альбома до сих пор нет. Не пропал ли – ведь это было бы не знаю какое горе. С другой же стороны, могли и не выслать еще, задержаться. Вот и решил вас спросить, – что с альбомом. Журнал хотят выпустить к Рождеству. Материала у меня уже много. Только вот еще все сомневаются насчет названия – понятно ли для детей, просто ли – «Чур». Не знаю, видели ли – есть такой рукописный журнал для детей, кот<орый> растет вместе со своими подписчиками (был для детей младшего, теперь – старшего возраста), издает в Норвегии петербуржанка Н. Гейнц – так очень хорошее название нашли: «Синичка» (за морем жила). Потом еще, Алексей Михайлович, не пришлете ли Вы и для «Меча» в рождественский номер рассказ[373]. Не специально рождественский рассказ – просто номер праздничный будет заключать больше литературного материала. М<ожет> б<ыть>, из большой вещи отрывок – был бы только доступнее и для простого читателя (у нас такой тоже есть). И с иллюстрациями можно.
Сердечно Ваш
Л. Гомолицкий.
Открытка.
74. Гомолицкий – Ремизову
3.I.36
Дорогой Алексей Михайлович,
поздравляю Вас с праздниками, желаю на Новый Год всего, всего пожелать можно, а главное – чего Вы сами себе желаете. Альбом получили. Прекрасные для детей там есть. Большое Вам спасибо. К изданию журнала приступаем. Всё еще только насчет денег сомневаются редактора. Высчитывают, сколько стоить будет – как бы не ошибиться. Последний номер в списке альбомов 150-й «Bicou» (По карнизам). Книги тоже получил. Спасибо большое. Кулаковскому пока не знаю, как передать – он переменил квартиру, обещал сообщить новый адрес и исчез (он ведь тоже из волшебной России).
Сердечно Ваш
Л. Гомолицкий.
Открытка.
75. Письмо в редакцию
М. Г. г. Редактор!
Обращаюсь к вам с просьбой дать место на страницах вашей уважаемой газеты нижеследующему:
В номере 4 (1202) «Нашего Времени» и «Русского слова» была напечатана статья Н. М. Волковыского «Почему обойдены?» (по поводу «Антологии зарубежной поэзии»). Отмечая тот факт, что в антологии «Якорь», вышедшей недавно в Париже под ред. Г.В. Адамовича и М.Л. Кантора, из русских поэтов в Польше помещены стихи только мои и С.Л. Войцеховского, Н.М. Волковыский вину в том, что остальные поэты были «обойдены», возводит на меня на основании предисловия антологии, где (как могут судить из статьи, т.к. антологии я до сих пор не видел) моя фамилия указана среди «оказавших содействие» на местах составителям сборника.
«Участие живущего в Варшаве Л.Н. Гомолицкого, упомянутого среди “оказавших содействие”, – пишет Н.М. Волковыский, – давало бы, казалось, основание рассчитывать, что русские поэты в Польше найдут свои имена в этой “Антологии”…»
Чтобы снять с себя обвинение, мне достаточно довести до сведения, что никакого содействия я от себя лично составителям антологии не оказывал, прежде всего потому, что они ко мне за содействием не обращались. Тем не менее, если моя фамилия указана на сборнике среди «оказавших содействие», то причина на это была, и если не прямая, то косвенная.
Осенью 1934 года М.Л. Кантор обратился в Союз Русских Писателей и Журналистов в Польше с просьбой помочь при составлении антологии, сообщив сведения о русских поэтах в Польше. Просьба эта союзом была исполнена, а так как секретарем союза тогда состоял я, то ответ М.Л. Кантору был подписан от лица правления моим именем. Насколько помню, союз отнесся к просьбе составителей антологии вполне добросовестно: были перечислены все известные союзу имена, даже сведения о выпущенных поэтами сборниках, приложены имевшиеся в распоряжении вырезки из периодических изданий со стихотворениями разных авторов и указаны известные союзу адреса, чтобы составители могли лично снестись с поэтами. Во всяком случае, в числе перечисленных были: В.В. Бранд, С.В. Барт, В.С. Байкин, А.А. Кондратьев, И.Ф. Кулиш, С.Е. Киндяков, С.П. Концевич, С.И. Нальянч, К. Оленин, В.С. Чихачев и др.
Не имея точных данных о виленской группе поэтов, союз сообщил адрес объединения поэтов в Вильно. Более точные сведения о переписке с составителями антологии может дать правление союза.
С совершенным почтением Л. Гомолицкий.
Наше Время, 1936, № 14, 19 января; Русское Слово, 1936, № 14, 19 января.
76. Гомолицкий – Бему
2 фев<раля> 36
Дорогой Альфред Людвигович, пользуюсь случаем, чтобы послать Вам несколько строк с письмом Вл.Вл.[374] Мне очень дорого Ваше исключительное сердечное отношение к нам с женою. Ваша последняя записочка нас очень тронула и ободрила. Тогда я послал Вам свою новую оду – первый вариант. Сейчас я уже его проработал, исключив лишнее, и замышляю новую часть. Подарком для меня явилась Новь – так хорошо удалось ее издать Иртелю. Скит же очень вырос за последнее время. Соседство с «Парижем» в Якоре[375] для него оказалось очень выгодным, и в Нови – хорошие, лучшие стихи. «Шахматы» Чегринцевой – лучшая вещь в журнале. Последний номер «Камены», который получился вчера, принес мне тоже подарок – в нем напечатан перевод Белладонны Гронского (полностью)[376] и статья (очень хорошая) Иваска о Гронском и его поэме. Статья была бы очень важна и интересна по-русски, но, к сожалению, ведь Иваску теперь негде печататься. Он пробовал в Мече, но тут его статьи о Цветаевой и Гронском держат с лета прошлого года в папке. И еще новость: Иртель взялся издать мою Эмигр<антскую> поэму и сборничек стихов. О Якоре и Нови я написал для Меча только так, начерно[377]. Было бы очень интересно, если бы Вы еще вернулись к этим темам, в частности, мне лично интересно очень – услышать о них Ваше мнение[378].
