Одесский юмор: Антология - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но к центру Бориса Давидовича мы еще вернемся. А сейчас вернемся к его телефонным разговорам.
– Наденька, лапа моя родная, – рокочет Борис Давидович в трубку своим неотразимым баритоном, – значит, я могу рассчитывать, что твой гигант русской мысли примет мою гордость нашей эпохи?… Ну, в смысле, моего отца… Или сына… В общем, ты понимаешь, о ком я говорю… Только в каком случае? Если я достану для твоих родственников, живущих в Тбилиси, два билета на спектакль Резо Габриадзе? Ничего себе… Слушай, а попроще их ничего не устроит? Например, если я достану им два билета на представление Одесского цирка?… Приедут – посмотрят… Нет-нет, подожди! Не вешай трубочку. Хорошо, сейчас попробую… Значит, Резо… Резо… (Борис Давидович начинает крутить диск следующего телефона, на ходу вспоминая номер.) Алё! Резо, дорогой! Это Боренька из Одессы. Надеюсь, ты рад меня слышать? Нет, я понимаю, что у тебя в зале помещается всего сто пятьдесят человек… Я знаю, что к тебе от меня уже приходили… Что значит – три? Три человека?… Ах, три зала!.. Ну так тем более, что тебе тогда еще два билета?… Слушай, ты же сам говорил: искусство создано для того, чтобы человеку в этом мире стало хоть немножечко теплее… Так это как раз тот случай! Благодаря твоему искусству человек получает радиатор парового отопления…
Последние фразы Борис Давидович произносит, внимательно приглядываясь к телевизору, стоящему в другом конце комнаты. По телевизору показывают баскетбольный матч. «За две минуты до конца игры, – говорит диктор, – одесситы проигрывают два очка. Удастся ли им что-нибудь сделать?…»
– Так! – кричит Борис Давидович во все телефоны одновременно. – Никто не вешает трубку! Мне нужно срочно сделать один звонок. Вопрос жизни и смерти! – и быстро накручивает диск последнего телефона: – Алё! Это Дворец спорта? Срочно мне тренера Лебедовского! Я понимаю, что он руководит игрой. Я даже вижу, как у него это получается! Передайте – Литвак на проводе!.. Лебедовский, ты почему не выпускаешь Козлюка? Ты что, не видишь, что у тебя Подопригора все подборы проигрывает? Козлюка, говорю, выпускай! Я его зачем десять лет в своей школе учил? Чтобы он у тебя на скамейке трусы просиживал?…
«В команде одесситов замена, – доносится из телевизора. – Мяч у молодого Козлюка. Бросок! Одесситы сравнивают счет. Еще бросок! Они выходят вперед!..»
– Понял, Лебедовский?! – гремит Борис Давидович в трубку. – Всегда слушай Боречку! Черта с два бы вы в прошлом году чемпионами стали, если бы у меня телевизор хуже показывал! Всё! Можешь повесить трубку! Остальные еще не повесили!.. Значит, делаем так. Резо, дорогой, даешь два билета родственникам Наденьки. Надюша, милая, устраиваешь Петру Максимовичу встречу с Николаем Степановичем. Петр Максимович, устанавливаешь Илье Ефимовичу радиатор парового отопления… Всем до свиданья!
– Даже не знаю, как вас благодарить… – шепчет растерянный посетитель.
– А меня-то за что? – удивляется Борис Давидович. – Кстати, вы чем занимаетесь?
– Ремонтирую слуховые аппараты.
– Так это же как раз то, что мне нужно! Значит, завтра к вам зайдет один старик. Абсолютно глухой. Отремонтируйте ему, ради Бога, его аппарат, а то я уже месяц ему кричу, что я этим не занимаюсь, а он ничего не слышит!
Потом Джулька видит из-под своего стола потрепанные лакированные ботинки известного одесского артиста, у которого, по его мнению, несправедливо отобрали водительские права, и теперь ему нечем зарабатывать себе на жизнь. Потом – изящные босоножки элегантной дамы среднего возраста. Она просит Бориса Давидовича, чтоб ее осмотрели врачи его центра.
– Но он же детский! – удивляется Борис Давидович. – А вы, извините, на школьницу уже не похожи.
– Ну вот, – горестно вздыхает дама. – Я же вам говорю, что в последнее время я плохо выгляжу…
В конце концов Борис Давидович устраивает ей визит к взрослому доктору.
Потом Джулька видит еще какую-то обувь… Еще… Вечереет.
– Ко мне еще кто-нибудь есть? – спрашивает Борис Давидович у воскресной дежурной по школе Эммы Францевны.
– Двое, – говорит она. – Посол Соединенных Штатов Америки и сантехник из центра.
– Пускайте обоих, – кивает Борис Давидович.
– О, господин Литвак! – появляясь в кабинете, восторженно разводит руками мужчина заграничного вида. – Я только что осмотрел ваш потрясающий центр!
– Я тоже осмотрел, – мрачно вторит ему сантехник.
– Я много слышал об этом центре, – продолжает посол, – но то, что я увидел, меня поразило!
– И меня поразило, – соглашается сантехник. – В подвале трубы полопались. На первом этаже кто-то раковину расколол…
– Думаю, что нигде в мире, – продолжает посол, – мы не найдем ничего подобного!
– Ну, найти, вообще-то, можно, – говорит сантехник, – и трубы, и раковину. Например, на Староконном базаре. Но деньги нужны…
– Кстати, о деньгах, – подхватывает посол. – Я слышал, что у вас в центре бывали лидеры многих стран. Так что с деньгами и оборудованием, я думаю, у вас все в порядке!..
– О да! – соглашается Борис Давидович. – Тут мы идем со знаком плюс.
– То есть как? – спрашивает дипломат.
– Очень просто, – отвечает Борис Давидович. – После всех этих посещений у нас, правда, ничего не прибавилось, но, с другой стороны, у нас ничего не пропало!
После чего посол откланивается. А сантехник остается. И, устало глядя на него, Борис Давидович начинает в очередной раз накручивать диск телефона.
– Коля! – говорит он в трубку. – Ты же красивый, чистый человек. Честный бизнесмен!
– Это я честный бизнесмен?! – доносится из трубки удивленный голос некоего Коли. – Борис Давидович, дорогой, может быть, вы номер перепутали?
– Перестань, Коля, не скромничай, – настаивает Борис Давидович. – Я же лучше тебя знаю твою благородную душу! Просто ты своих денег тратить не умеешь. Ну кто когда-нибудь вспомнит, на каком «Мерседесе» ты ездил? А ты перечисли немного на наш центр. Мы сантехнику новую купим. Возле каждого унитаза таблички повесим с твоим именем. Тебя же люди по сто раз на день вспоминать будут с благодарностью!..
Под этот до боли знакомый текст Джулька начинает засыпать.
…Когда она просыпается, за окном уже совсем темно. А перед Борисом Давидовичем стоит и вовсе странный человек. Маленький, сухонький, в сапожках и френче, с жокейской шапочкой на голове.
– Умоляю вас! – говорит он плачущим голосом. – Поймите, эта кобыла отказывается есть тот овес, который имеется на нашем ипподроме. И мне сказали, что только вы…
– Что? Могу ее уговорить? – спрашивает Борис Давидович.
– Нет. Ну зачем же… Просто ее привезли сюда из Новой Зеландии специально для улучшения нашей породы. И вот теперь все говорят, что если вы возьметесь за это дело…
– За какое такое дело? Вы что, с ума сошли?!
– Достать ей нужный овес…
Примерно через час Борис Давидович и Джулька покидают наконец свой директорский кабинет.
Они выходят на сказочно прекрасную ночную улицу Пушкинскую, где в окружении вечных одесских платанов сияет под луной белая громада построенного Литваком детского реабилитационного центра, и думают каждый о своем.
«Литвак построил… Литвак создал… – думает Борис Давидович, глядя на это здание и на золотого ангела, парящего над входом в него. – Да разве тут в Литваке дело?! Ее это идея была. Ее… «Что ж ты, папа, – говорила она, – самых здоровых к себе в спортивную школу отбираешь, а о больных кто подумает?» Ну вот, подумал, построил. Только она этого уже никогда не увидит, доченька моя единственная… Никогда… Господи Боже ты мой, ну как же после этого верить в твою справедливость?…»
«Нет, что ни говори, – думает Джулька, – а с хозяином мне не очень-то повезло… Хотя, понятное дело, он и о себе вспоминает не часто, разве ж ему до меня?… А тут щенки. В этом месяце опять четверо. Кому б их пристроить?…»
– Да, Джульетта, – вдруг говорит Борис Давидович, – совсем забыл сказать. Насчет щенков твоих я еще вчера договорился. Хорошие люди. Берут всех четверых. Правда, за это я обещал поставить им телефон…
И они отправляются спать. Всё. Выходной день окончен. Завтра будет трудный. Рабочий.
Михаил Векслер
Потомкам на пейджер
* * *Хорошо живется мнеБез вмешательства извне.
ИдиллическоеНам хорошо с тобой вдвоем —Вон улыбаемся на фото.Но и в отсутствии твоемЕсть тоже праздничное что-то.
* * *Мы с Тамарой ходим парой,Мы с Тамарой понятые.
Занимательная геометрияВ альбомС какой бы страстью целовалЯ Вашего лица овал!А будь у Вас лица квадрат,Я целовал бы Вас как брат.
КришнаитскоеОчередная смена тела…Как это все осточертело!
Одностишие с похмельяВторое?… Блюдо или мая?
МиражПо пустынеИдет караван.В середине —Верблюд-ресторан.
БиблейскоеИ водил сорок лет по пескам свой народ Моисей,Дабы вымерли все, кто кричал: «Ю эс эй! Ю эс эй!»
Славянофильский вопросВойдет ли в горящую избуРахиль Исааковна Гинзбург?
ГусарскоеУсы на фейсе —Таки да!Не то что пейсыВ два ряда.
ОдностишиеУвы, Мария… то есть аве!
О РаеПотеряла РаяЧесть.У нее втораяЕсть.
* * *Не отвернусь от нищего – как другуВсегда пожму протянутую руку.
ОптимистическоеТоварищ, верь! Придет пораДостатка и правопорядка,Но до нее – на наших пяткахНапишут наши номера.
СаллиБьют часы. В глубоком кресле,В том, что под часами,Утонула Салли Пресли.Ох уж эта Салли!Ни «спасите», ни «тону»,Ни записки близким.Села в кресло – и ко дну.Тихо. По-английски.
Со вздохомМы как выпьем – головою в ястваИли бьем кого-нибудь по линзам.Нет у нас еще культуры пьянстваИ алкоголизма.
Из цикла «Рассказы о профессиях»Том – патологоанатом,Он берет работу на дом,И у Тома на домуМноголюдно потому.
* * *Энтомолог Ю. РогожинС каждой мухой осторожен:Ведь у мухи на лицеНе написано «це-це».
* * *Орнитолог мистер Поллак,Поедая перепелок,Убедился, что у птицНе бывает ягодиц.
Из цикла «Времена года»Осень. Дождик по темени.Мне бы зонтик. От времени.
Символическая платаЯ работаю, как вол,За фаллический символ.
И о погодеПрогнозТакой же,Как всегда —МорозПо коже,Господа.
К праздникуНа заводе надувных изделийЛюдям деньги выдали шарами,И они над нашими дворамиНа зарплате к звездам полетели.
* * *«Да-а, – вздохнула тетя Настя, —Человек рожден для счастья».«Словно птица для полета», —Согласился дядя Тихон.«Через Днепр», – добавил тихоИз присутствующих кто-то.
* * *Жил, если помните, Паша.Был он Морозовым. НашаКонтрацептивная фабрикаИмени этого Павлика.
ТостКогда б ни состоялся вынос —За то, чтоб мы вас, а не вы нас!
* * *Мы сидим в столовой,Суп едим перловый,Слышим наших ложекГрустный диаложек.
Зимние грезыСнегом стать хорошо быВ середине пути,Одновременно чтобыИ лежать, и идти.
Из песни об одесских деревьяхЯ спросил у тополя: «Где моя любимая?»Тополь не ответил мне, но спросил: «А что?»
* * *«Разденься, – сказал я Глафире. —Любовь – не картошка в мундире».
Мся!Англичанин КристоферАнгличанке ДжениферВечером на пристаниСделал предложение:«Дорогая Дженни!Может быть, пожени…Может быть, пожени…»Так, произносяЭто предложение,Волновался Кристофер.Улыбнулась ДжениферИ сказала: «Мся!»
ТрагедияРомео и Джульетта. ИхБалкон не выдержал двоих.
Одни за всехХаритонов Нестор —Человек-оркестр.А Тамара М. —Женщина-гарем.
Стихи о летеНа пляже Аркадия вечеромХотел написать завещание,Да не усмотрел за вещами я…Теперь завещать больше нечего.
* * *Я шел вдоль берега. Скучал.К моллюску в домик постучал.«Добро пожаловать!» – услышал,Но не вошел. И он не вышел.
* * *Я, признаюсь, с трудомЗанимаюсь трудом.Но с большою любовьюЗанимаюсь любовью.
* * *Свой путь земной, мозоли натирая,Я прохожу, голодный и нагой,Так безгреховно, что ворота рая —Привет, ребята! – отворю ногой.
Из Гюго– Гражданин, вот вы смеетесь —Видно, с прошлым расстаетесь?– Да пошел ты, старый хрен!.. —Отвечает Гуинплен.
А из нашего окнаС видом на мореОно —В нашей камереОкно.
Вокруг светаЖители ОскоминкиИ, конечно, КлюквинкиШьют и носят смокинги,Фракинги и брюкинги.Обожают пудинги,Кашинги, оладинги,Разные салатингиИ другие блюдинги.Во какие людинги!
Одностишие«Любит?… Не любит?…» – гадает Нарцисс на ромашке
Из маркиза де СадаВаше «да» шито белыми нитками —Вы в любви признаётесь под пытками.
Ночной разговор– Глянь, огонекБежит, Санек!– Так это ж, Нюр,Бикфордов шнур.
С натурыНесет бревно душа-девица.Душа обязана трудиться.
* * *Нет места подвигу в раю —Вот что прекрасно в том краю.
* * *Пошел поэтВстречать рассвет.Но, как назло,Не рассвело.
«Фанера»Дуэт не заметил потери певцаИ «Яблочко»-песню допел до конца.
ЛимерикиОдин молодой человек,Решив перепрыгнуть Казбек,Пешком от КазбекаДошел до Квебека,Чтоб взять из Квебека разбег.
* * *Пассажир из деревни ГавайиЗаходил с пистолетом в трамваи.Популяет чутокВ пассажиропоток —И домой. На трамвае. В Гавайи.
* * *Гражданин из Орехово-Зуево…Или, может из Пензы?… Да ну его!Вот другой гражданинИз… ну как их?… Афин.Или Брно?… Да видал я в гробу его!
* * *Молодой людоед из НепалаЕл людей до обидного мало.Откусит кусочек —И больше не хочет.Как такого назвать каннибалом?
* * *Бороду даю на отсечение,Что бессмертно Марксово учение.
ПредставлениеЯ из депутатской группы«Политические трупы».
Российская частушкаПочему двуглавый птахУкрашает наш пятак?Это все последствияАтомного бедствия.
ПамятникЗдесь от укусовКомаров болотныхПогиб на аллигаторовОхотник.
ДвустишиеНет, не пуля – дура,А стрела Амура.
* * *Никого,Кто с того возвратился бы света.Отчего?Возвращаться – плохая примета.
Неуставные отношенияМладший сержант «Пока!»Сказал командиру полка.А командир полкаответил: «Чао-какао!»
Солдат и шилом бреетсяХоккеист из ЦСКАБрился лезвием конька.
* * *Киллерша после осечкиушла от «макарова» к «стечкину».
РекламаБольшие кепкиНа ваши репки.Торговый дом«Аэродром».
Какой-тоМужик по селениям бродит —Наверное, он трансвестит:В горящие избы заходит,Коней на скаку тормозит.
ЗагадкаНа углу стоит девица —И товар, и продавщица.
Из немецкой поэзииНи в карман, ни в капюшонНе положишь «данке шён»!
* * *Жароповышаю —щее принимаю.Несколько таблеток —И наступит лето.
ЧастушкиЯ такую ближнююВозлюбил под вишнею,Что забыл про прежнюю,Ту, что под черешнею.
* * *Говорят, что в сорок пятьБаба – ягодка опять.А до ягодного годаБаба хуже, чем Ягода.
* * *Я на лавочке сиделаИ считала части тела —Не забыла ли чегоУ миленка моего?
* * *Полюбила я шпионаЗа четырнадцать имен:Вон идет моя Алена —Он же Сидоров Семен.
* * *Не ходи, душа-девица,За Арона Кузьмича.Неизвестно, кто родитсяОт такого басмача.
* * *Я сладка и, грешным делом,Я с лотка торгую телом.Килограмм – полдоллара,Что совсем недорого.
* * *Во субботу после пьянкиЗаиграю на тальянке.Напужаю милуюХавою нагилою.
* * *Посижу с Камиллою,Полежу с Полиною,А потом и милуюНавещу с повинною.
Рис. Л. ЛевицкогоВячеслав Верховский
