Меч и щит - Виктор Федоров

— Ну что ж, если уж вам так хочется услышать сагу об Агнаре, вы ее услышите, но сперва мне тоже хотелось бы немного перекусить. Я вижу, у вас еще остались шашлычок и лепешки.

Я посмотрел на коврик. Точно, кто-то из нас съел лишь половину своей доли, очевидно Фланнери. Вот только почему он не смел все подчистую, как мы с Мечиславом? Из-за отсутствия аппетита или предчувствовал, что мясо и хлеб могут понадобиться для налаживания отношений с довольно колючим маленьким братом? Но размышлять об этом мне долго не пришлось, потому что Агнар, быстро проглотив еду и отказавшись от предложенного Мечиславом кувшина с вином, начал свой рассказ:

— В Логистадире жил человек по имени Гутхорм. Он был ярлом. Женой его была Гейра, дочь Торольва Длиннобородого. Их детей звали Сигурд, Арни, Гудред и Верен Бешеный, которого убили на свадьбе его сестры Гюды и Вагна Черного. Сигурд стал ярлом после смерти отца в битве на Сварте. Он отомстил за отца ярлу Торду Кривоносому, спалив его усадьбу на йоль со всеми, кто там находился. За это его очень хвалили. Он женился на Астрид, дочери Хрейдара Миролюбивого, и у них было много детей, из которых выжили только Гутхорм, Рагнар, Гамли и Ивар Дурак.

Я мысленно вздохнул и уселся на тюфяке поудобнее, зная по опыту, что раз уж сагу начали с такой вот генеалогии, то необходимо запастись терпением. И я не ошибся, Агнар закончил свою повесть, когда уже не только стояла глухая ночь, но и, судя по наступившей тишине, из таверны разошлись самые завзятые пьяницы. О себе Агнар рассказывал в третьем лице, лишь иногда сбиваясь с тона повествования и переходя на первое лицо.

— Гутхорм стал ярлом после смерти отца на пиру, а Рагнар, Гамли и Ивар Дурак стали морскими конунгами и весьма прославились удачными набегами. В одном из набегов Рагнар захватил в плен Хильду, дочь Хранульва, конунга Вюрстенского. Одни говорят, что он женился на ней и помирился с конунгом Хранульвом, а другие утверждают, что она была его фриллой[36], но все согласны, что детьми их были Арнор, Эйлив, Эйвинд и Рагнхильд.

Они жили в усадьбе Хримуль, что у озера Эйи. Это была очень богатая усадьба, и Рагнар сделался могущественным человеком в тех краях. А Гутхорм женился на Сванхильд, дочери Гудбранда, сына Оттара Страхолюдного. Детей их звали Сигурд, Бьерн, Хрольф и Альвива…

«Ну наконец-то хоть одно знакомое имя, — подумал я. — Так, глядишь, через час-другой доберется и до себя, родимого».

— Гутхорм водил дружбу с конунгом Руантии Адальбертом, сыном Ульва, — продолжал между тем Агнар, и я навострил уши, так как теперь пошли более знакомые имена и названия, — и они ездили друг к другу в гости. Адальберт был женат на Рагне, дочери Ваша Черного и Гюды, дочери Гутхорма Старого. Однажды Гутхорм приехал в гости к Адальберту-конунгу с младшими детьми Альвивой и Бьерном, Хрольв же тогда еще не родился. И поскольку у Адальберта был восьмилетний сын Ульв, то отцы сговорились поженить своих детей, когда они подрастут. Альвиве же тогда было шесть лет, но она уже обещала стать красавицей. И она сказала при всех, что ни за что не выйдет замуж за эту белобрысую жердь.

«Тогда ты не выйдешь ни за кого!» — закричал Ульв. Он выхватывает из очага головню и тычет ею в лицо Альвиве. Сделать никто ничего не успел, и Гутхорм в тот же день уехал с детьми домой, в Логистадир. Впоследствии Адальберт через общих друзей примирился с ним, заплатив вергельд вместо сына, восемьдесят марок, но Альвива так и осталась изуродованной, и, когда она подросла, ее никто не хотел брать замуж. Но когда Ульв приплыл свататься к ней, она тем не менее отказала ему.

Гутхорм-ярл к тому времени уже умер, и ярлом стал его сын Сигурд. Он давил на сестру, требуя, чтобы она шла замуж, пока еще берут. То же советовали и остальные ее братья, и сыновья Рагнара, сына Сигурда, сына Гутхорма Старого. В конце концов она согласилась и уехала с Ульвом в Руантию, где он женился на ней и сделал ее своей конунгиной.

Ульв обращался с Альвивой плохо, — продолжал Агнар, — но та терпела, потому что одна колдунья, из тех, кого называют стрегами, предсказала Альвиве еще до замужества, что она станет женой конунга, и это сбылось. Но стрега также предсказала, что однажды к Альвиве явится незнакомец из далеких краев и с его помощью она будет властвовать над всей Антией. И поэтому, когда в Сурвилу к Ульву его родственник Куно привел высокого рыжего незнакомца в драных штанах, она решила, что это и есть тот предсказанный, так как, хотя стрега и не описывала внешность незнакомца, она говорила, что он будет великим воином, умеющим пробуждать страсть в благородных женщинах. Но прежде чем предсказание сбылось, этот великий воин исчез из Сурвилы, а потом и вообще, говорят, сгинул неведомо куда…

— За это ты можешь поблагодарить Суримати, — хмыкнул я. — Вот наш брат-маг охотно объяснит тебе, как был проделан этот фокус.

Агнар вопросительно посмотрел на Фланнери, и тот повторил ему то, что уже рассказывал нам. Правда заклинание он на сей раз предпочел перевести. По лицу Агнара было невозможно определить, какое впечатление произвел на него этот рассказ, если вообще произвел. Он лишь кивнул и продолжил:

— Однако вскоре обнаружилась, что страсть, которую этот великий воин пробудил в Альвиве, не прошла бесследно, и родственник Ульва Куно обвинил ее в измене, отчего Альвиве пришлось спешно бежать. Она уплыла на север и вернулась в дом брата, где ее приняли, хотя и не радовались ее приезду. Но Ульв вскоре умер, а Куно, хоть и перенял у него власть, скатился с престола конунга и стал всего лишь ярлом, который ни с кем не мог враждовать без дозволения своей конунгины… — Агнар бросил острый взгляд на меня.

— Когда у Альвивы родился сын, Сигурд-ярл окропил ею водой и назвал Агнаром, и он рос вместе с детьми ярла. Однажды в середине зимы к ним в Логнстадир приехал Рагнар с внуками: Эйольвом, сыном Эйлива, и Эйстейном. сыном Эйвинда. Им было тогда четырнадцать и тринадцать лет. Столько же лет было Гутхорму и Ингвару, сыновьям Сигурда-ярла. А Агиару было лет двенадцать. Сначала мальчики играли в пятый угол, и внуки Рагнара все время старались загнать в него Агнара, говоря, что ему там самое место.

«Мне место за верхним столом, — сказал на это Агнар, — ведь моя мать — конунгина».

«Подумаешь, жена конунга, — ответил ему Эйольв, — отец-то ведь твой никакой не конунг, а так, бродяга безродный. Значит, ты — утскутт, а то и просто пакк[37].

«От внука фриллы слышу!» — огрызнулся тогда Агнар, и между ними началась драка, в которой Эйольв побил Агнара. Тут подошел Фольквид, сын его воспитателя, и отвел его к Рауду Кривому, его воспитателю, и рассказал тому, что стряслось и что Агнар оказался слабее в драке. Рауд отвечал, что это большой позор. Он посоветовал Агнару изжарить и съесть сердце тигра. Агнар послушал его совета и отправился в лес на охоту. И не успел он зайти в лес, как навстречу ему выскочил огромный белый тигр. Он прыгнул на Агнара, но тот успел выставить перед собой копье, уперев его тупым концом в землю. Тигр напоролся на копье и упал всей тушей на Агнара. Но хоть тигр и вдавил мальчика глубоко в снег, он сумел свернуть зверю шею и выбраться из-под него. Агнар снял с тигра шкуру, вырезал сердце и тут же изжарил его на костре и съел. С тех пор он стал очень сильным и храбрым. Умом же и сообразительностью он отличался и раньше.