Шанхайский синдром - Цю Сяолун

Разговор снова прервали. На сей раз Чэня отвел в сторону секретарь парткома Ли. Они отошли в конец зала, к окну, выходящему на запруженную машинами улицу Фучжоулу.

– В чем же дело? – спросил Чэнь.

– Вы знаете, насколько сейчас сложная обстановка, – ответил Ли. – Вы заслуживаете всяческих похвал, но нам нужно думать и о возможных последствиях.

– Дело вел я. Каковы бы ни были последствия, они тоже мои.

– Всем известно, из какой семьи происходит У. Найдутся люди, которые распространят мнение об У на всех детей партийных руководителей. Делу могут придать символический смысл. А вас назовут орудием, с помощью которого ведутся нападки на старых партийцев.

– Понимаю, товарищ секретарь парткома Ли, – сказал Чэнь, – но, как я многократно повторял, я ничего не имею против старых партийцев.

– Люди бывают разные. Трудно предугадать, кто как воспримет случившееся. Лично вам на данной стадии огласка не принесет ничего хорошего.

– А как же следователь Юй? Он не пострадает?

– За него не волнуйтесь. Мы объявим, что расследованием занимался весь коллектив управления. В любом случае большой огласки и не будет.

– Боюсь, я все же ничего не понимаю. С чего вдруг такой неожиданный поворот?

– Уверен, со временем вы все поймете. Вы свое дело сделали, об остальном позаботятся другие. – Секретарь парткома помолчал, а потом добавил: – Позвольте вас заверить, данная проблема волнует не только наше управление. Нашу озабоченность разделяют и некоторые руководящие товарищи.

– Кто именно?

– Думаю, пока нет смысла говорить. Вы и так знаете – или узнаете.

Чэнь понял, что дальше расспрашивать Ли бесполезно.

– Даю слово, – заявил Ли, – что правосудие свершится. В ближайшие дни вы будете загружены работой на съезде. Но мы будем держать вас в курсе.

– Спасибо, товарищ секретарь парткома Ли, – сказал Чэнь. – Спасибо за все.

Слова Ли имели для Чэня смысл в плане будущего – если он по-прежнему стремится к такому будущему. Чэнь покинул зал заседаний без дальнейших возражений.

Он не смог найти доктора Ся; в конце концов, может быть, доктор вовсе и не жаждал поскорее подать заявление о приеме в партию. Юя ему тоже разыскать не удалось. Вернувшись в свой крошечный кабинет, он нашел на столе записку:

«Меня отрядили работать с сотрудниками общественной безопасности. Постараюсь держать рот на замке, а глаза открытыми. Юй».

С людьми из МОБ следует соблюдать предельную осторожность.

Позже, когда старший инспектор Чэнь уже уходил, в коридоре к нему подошел сержант Ляо:

– Поздравляю! Вы замечательно поработали!

– Спасибо.

Ляо добавил шепотом:

– Мы позаботимся о том, чтобы заявление товарища Ван о выдаче паспорта было надлежащим образом удовлетворено.

– А, товарищ Ван… – В последние несколько дней Чэнь почти не думал о ней. Зато думали другие. И все из-за него. Тот же самый Ляо, который называл его «выскочкой, сующим нос не в свои дела», сейчас сам предлагает позаботиться о ней, видимо подразумевая, что она по-прежнему небезразлична ему, Чэню.

Теперь, когда он снова в милости у начальства, Ван получит свой паспорт. Сержант Ляо – такой сноб!

– Спасибо. – Чэнь энергично встряхнул руку Ляо.

Но Ван уже отдалилась от него – как и женщина из стихотворения Ли Шанъиня:

Мастер Лю сожалеет о том, что гора Пэн далеко.А я в тысячу раз дальше от гор.

Согласно древней легенде, мастер Лю, молодой человек, живший в эпоху Хань, отважился взобраться на гору Пэн, где встретился с красавицей, с которой прекрасно провел какое-то время. Однако, когда он спустился, оказалось, что родная деревня изменилась до неузнаваемости. За то время, что он провел на горе, прошло сто лет. Обратной же дороги в горы мастер Лю так и не нашел. Данные строки часто цитируют, говоря о невосполнимой утрате.

40

Шел четвертый день Всекитайского съезда сотрудников полиции. Делегатов разместили в самом высоком здании города, отеле «Гоцзи». Кроме того, отель располагался на пересечении улиц Нанкинлу и Хуанхэлу – то есть в самом центре Шанхая.

Старшего инспектора Чэня поселили в роскошных апартаментах на двадцать втором этаже. Его окно выходило на восток. Занималась заря. В лучах восходящего солнца он видел здание 1-го универмага и другие магазины на улице Нанкинлу; они пестрели разными цветами на фоне набережной Вайтань. Однако сейчас ему было не до любования красивым видом. Он торопливо одевался. Последние несколько дней прошли у него как в лихорадке. Он не только представлял на съезде управление полиции Шанхая, но и должен был играть роль хозяина и координировать все многочисленные мероприятия. Большинство делегатов были начальники управлений или секретари партийных комитетов из других провинций. С ними надо было налаживать связи – как личные, так и официальные – в интересах управления.

В результате у него почти не оставалось времени на то, чтобы подумать о том, как движется дело. И все же в то утро он первым делом, как, впрочем, и в предыдущие дни, незаметно выскользнул из отеля и зашел в будку телефона-автомата через дорогу. Он просил Юя не звонить ему в номер, за исключением экстренных случаев. Поскольку на фоне все время маячат фигуры сотрудников общественной безопасности, им следует соблюдать крайнюю осторожность.

В заранее условленное время он набрал номер Юя.

– Как развиваются дела? – спросил он.

– Позитивно. Знаете, кто нам недавно звонил? Лично директор Яо Лянся, старая марксистка. Заявила, что центральная комиссия КПК по проверке дисциплины всемерно поддерживает нас.

– А секретарь парткома Ли что-нибудь сказал?

– Вчера он разговаривал по телефону с мэром. При разговоре присутствовал, кроме самого Ли, только начальник Чжао. Разумеется, обсуждение велось за закрытыми дверями. Не для простых смертных!

– Ли ни единого слова не скажет об этих переговорах. Есть ли известия из других источников?

Ван Фэн тоже связалась с нами; велела завтра читать первую полосу «Вэньхуэй дейли».

– Зачем?

– Сегодня суд над У! Разве вы не слышали, старший инспектор Чэнь?

– Что?! Нет, я ничего не слышал.

– Ничего себе! – удивился Юй. – Я думал, вам сразу же сообщили об этом.

– Вы будете в суде?

– Да, буду, но процесс будет закрытым. По распоряжению МОБ.

– Как вы ладите с «соседями»?

– Прекрасно. Серьезные ребята. Собирают все документы. – Помолчав, Юй продолжал: – Вот только они не перепроверили как следует некоторые улики и свидетелей.

– Что вы имеете в виду?

– Взять, например, товарища Яна, работника бензозаправочной станции. Я предложил вызвать его для опознания, а потом пригласить в суд как свидетеля. Но они ответили, что в этом не будет необходимости.

– Как по-вашему, каким будет исход дела?

– У понесет наказание. Тут нет никаких сомнений. Иначе не было бы смысла затевать такую шумиху, – заявил Юй. – Но процесс может затянуться на несколько дней.

– Смертная казнь?

– Наверняка с отсрочкой исполнения приговора, пока старик еще в больнице. Но не более того. Народ не позволит.

– Да, по-моему, такой исход наиболее вероятен, – согласился Чэнь. – Что еще говорила Ван?

– Просила передать вам ее поздравления. Кстати, вам еще привет от Старого Охотника – от старого большевика. Именно так он и выразился: «старый большевик». Я уже много лет не слышал, чтобы он так себя называл.

– А он и есть самый настоящий старый большевик. Передайте ему, что я приглашаю его в чайную на озере. Я многим ему обязан.

– Насчет этого не беспокойтесь. Он сам собирается вас угостить. Старик не знает, что делать со своим жалованьем советника.

– Он заслужил такую прибавку – за тридцать-то лет беспорочной службы, – сказал Чэнь, – не говоря уже о его огромном вкладе в последнее дело.

– А Пэйцинь обещает снова устроить пир. Еще лучше прежнего, это я вам обещаю. Мы только что раздобыли юньнаньский окорок. Настоящий! – Должно быть, следователь Юй уже давно так не радовался завершению дела. От волнения он перескакивал с одной темы на другую: – Какая жалость. Вы пропускаете все самое интересное!

– Да, вы правы, – согласился Чэнь. – Но я так занят на съезде… Почти забыл, что возглавляю расследование.

Повесив трубку, он поспешил назад, в отель. Сегодня утром ему предстояло выступить с докладом, а после обеда участвовать в пленарном заседании. На вечернем общем заседании с важной заключительной речью собирался выступить сам министр Вэнь. Вскоре Чэнь всецело погрузился в работу съезда.

Во время обеденного перерыва он собрался было снова позвонить, чтобы поподробнее узнать о судебном процессе, но в фойе его перехватил начальник пекинского управления полиции Фу и проговорил с ним целых полчаса. Затем к ним присоединился начальник управления из другой провинции. И за ужином у Чэня не было ни единой свободной минутки: он должен был выпить за здоровье всех делегатов без исключения, обойти столик за столиком. После ужина его разыскал министр Вэнь. Чэню показалось, что министр питает к нему особое расположение. Наконец, после долгих речей, уже в десятом часу вечера, Чэнь украдкой вышел из отеля и направился в другой телефон-автомат на улице Хуанпулу. Юя дома не оказалось.