Воин и Маг - Валерий Иващенко

Беззвучный серый вихрь взвился вокруг, подняв в горячий, струящийся ненавистью воздух жёлтый снег, разом обернувшийся пеплом. Чей-то грубый голос заревел так, что эхо отдалось до самых небес.

– Спасибо!

Изумлённые, забитые прахом глаза присутствующих увидели, как из-под земли вылезли тени. Стонущие, причитающие и жалующиеся на что-то, но от этого не менее грозные. Обернувшись могучими призрачными демонами, они разом впились бесплотными клыками в безвольно замершее тело святого брата. Раздирая не плоть его, но сердцевину, порождения зла мигом выковыряли лишённую защиты душу и с хохотом, кривляясь и приплясывая, утащили куда-то вниз.

И тут всё беззвучно пропало.

Иссен, стоя на краю поляны с натянутым луком, медленно ослабил тетиву, и только тут присутствующие заметили, что наложенная на оружие стрела оказалась эльфийской, с мерцающим вокруг наконечника серебристым сиянием. Смутившись вдруг, леани заботливо спрятал стрелу в особый чехол. Подошёл, как-то странно посмотрел на распростёртое в луже крови и внутренностей тело.

– Трент, добей. Раз уж разорвал обряд...

Гном угрюмо шагнул на деревянных ногах, чувствуя, как где-то внутри засела противная дрожь. Вопросительно глянул на Иссена.

Тот одной рукой указал на неразлучную гномью секиру, а другой чирнул себя по горлу и выразительно кивнул на ближайший свободный, торчащий из земли остро заточенный кол.

Уже шесть нанизанных на колья черепов весело скалились на окружающее, образовав вокруг охотничьего домика полукруг. Вокруг каждого вилась какая-то странная хмарь – вроде и нет ничего, а краем глаза нет-нет, да и заметишь некое суетливое мельтешение. Возле них на кольях покороче красовались красноречивые свидетельства от жертв, так сказать, рангом пониже – рыцарей да баронов из Царства Света, участвовавшие в том эпизоде, когда уничтожили город и замок. За каждым из них Valle вёл нешуточную охоту, между делом высвобождая пленных.

Трент молча размахнулся. Секира описала сверкающий полукруг, глухо хряснув в нижней точке, и голова святого брата, нелепо кувыркаясь, отлетела в сторону.

В это время лежащий без памяти некромант пошевелился. Гуго заботливо подскочил, помог встать на ноги. Гном, заметив это, швырнул под ноги своему барону секиру. Скрестив руки и понурив голову, неподвижно встал перед ним.

– Зачем? – только одно спросил Valle, ощупывая свой затылок.

Долго молчал Трент. Наконец угрюмо проронил.

– Негоже так издеваться над людьми... Хучь он был и святоша – похуже собаки, но не стоит так в чёрное уходить...

Брат Светоний почти кричал, позабыв про свой сан и почтенный возраст.

– Да это же хуже поражения! Мало того, что похищен весь золотой запас из кладовых Синода, так ещё и все наши стратегические секреты стали известны врагам Святой Церкви! Планы развёртывания войск, линии и сроки снабжения, списки и характеристики святых братьев как в войсках, так и работающих тайно! И пропал без вести брат Зенон!

Сын старого священнослужителя самым таинственным образом исчез во время боя и последовавшей за ним неразберихи. Среди высшего духовенства не было принято упоминать о кровном родстве, ибо «все мы лишь скромные слуги Творца», и всё же...

– Мало того – сегдня ночью уничтожена половина столичного гарнизона, – мрачно добавил брат Амелий, – Дотла сгорел арсенал, половина здания Священного Синода, а Дворцовая площадь превратилась в большую братскую могилу.

– Вы по прежнему считаете, что все эти неприятности – дело рук богомерзкого некроманта? – брюзгливо спросил брат Светоний, кое-как, непослушными от гнева руками заправляя за ворот салфетку. Ибо война войной, а подкрепить силы скромной трапезой было необходимо.

При упоминании чернокнижника оба святых отца осенили себя знаком Единого.

Брат Амелий, наливая себе выдержанного южного вина, фыркнул.

– Не говорите ерунды, святой брат. Швыряться файрболлами и пробивать молниями стены, сложенные из дикого камня, не мог даже тот, предыдущий.

Вспомнив о Яроморе, святоши снова набожно осенили себя, и принялись наконец, за трапезу, обдумывая создавшуюся пренеприятнейшую ситуацию. Более молодой Амелий принялся за фаленскую уху из трёх сортов рыбы, одуряюще ароматно пахнущую, покрытую янтарным слоем жирка. Брат Светоний брезгливо снял крышку с блюда со спаржей, коей он вынужден был довольствоваться ввиду преклонного возраста и несварения желудка.

Каково же было его изумление, постепенно сменившееся пониманием, когда в тарелке с едой обнаружились аккуратно вставленные в пищу глаза.

Голубые глаза его единственного сына, Зенона, так отличившегося в уничтожении того богомерзкого замка, рассадника и гнезда ереси...

– Возможно, Трент, ты был и прав, – угрюмо проронил Valle в тишине залы. Здесь, в самой большой комнате охотничьего домика, собрался суд. Барон судил своего капитана за предательский удар. Хмурый как туча гном насупленно молчал, и лишь односложно отвечал на прямые вопросы.

– Возможно, ты поступил правильно, – продолжил молодой чернокнижник, сидя в большом кресле, временно заменяющем баронский трон. Он посмотрел мимо обвиняемого, куда-то сквозь завешенную гобеленом стену, в одному ему ведомые дали, вздохнул, – В чистоте твоих помыслов я не сомневаюсь. Но – ты ударил в спину своего барона, и я боле не вправе доверять тебе...

Насупленный Гуго, стоящий рядом с креслом своего барона, по своему обыкновению безмолвствовал. Он с досадой думал, как теперь обходиться без ворчливого, но опытного рубаки и командира. Тем более, что Иссен, как и было договорено, уходил из отряда после вызволения последнего из найденных пленных. То есть завтра. И остаются всего пятеро человек во главе с бароном. Даже с учётом опыта и магических способностей, маловато...

– Ладно, Трент, – вздохнул баронет и перевёл на гнома свой взгляд, – Голову я тебе рубить не буду. В подвал, впрочем, сажать тоже – и вовсе не за неимением такового. Как только твои старейшины придут за гномьими реликвиями, уйдёшь вместе с ними. Ты уволен.

Valle никогда не видел седых гномов, но провалиться ему в Нижние Миры, если из трёх старейшин восхитительно патриархального вида двое не имели совершенно белых бород.

Сколько ж им лет может быть? – зачем-то задумался баронет, с уже некоторой сноровкой приветствуя гостей и соблюдая все эти ненавистные церемонии. Впрочем, нетерпение гномов заполучить желаемое было столь велико, что процедура прошла быстро и без запинок.

Описать изумление и восторг гномов, их священный трепет, когда в их руки попали реликвии – просто невозможно. Глаза величавых доселе коротышек разгорелись алчным огнём, пальчики стали заметно подрагивать. Наконец, один из старейшин вздохнул, вынул из валяющегося у ног рюкзака небольшой свёрток и положил на поднос, что Гуго затем с лёгким поклоном преподнёс своему барону.