В Россию с любовью - Сергей Анатольевич Кусков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Эй, ты! Стой! Отдай бумажник! Стой, воровка!..
…И я помчался за ней, за тёлкой, назад, в сторону площади. Но та, даже не оборачиваясь, рванула вперёд на такой скорости, что шансов догнать её у меня, не одарённого, не было никаких.
Бум!
Одна из Настёниных девочек неожиданно сбила воровку с ног, и, хоть это не было заметно, я почувствовал — помогла себе в этом деле фигурой. Которые против других людей использовать запрещено, между прочим!
— Стой, сука!
— Стоять, кошка драная!
А это сразу две дружинницы подбежали к карманнице и надавили сверху своими телами. А что встать та не успела — так капуша, разумеется. Нет-нет, какие фигуры, какой дар? Никто её фигурами не удерживал. Бульварное кольцо, люди вокруг — не положено! Это она сама долго телилась, даже убежать не смогла — ну не дура ли?
Короче, когда я подошёл, девка была скручена, мой бумажник валялся рядом — уже обшмонали, и дружинницы делали ей больно, чтобы та не смогла магичить. Есть куча способов сбить концентрацию и не дать это сделать, и единственное расхождение с книгами про магию — не существует наручников, в которых одарённость блокируется. Как нет и «мест силы», где нельзя колдовать. Магию можно использовать всегда и везде, единственное, что может не дать это сделать, это или боль, или угроза поражения, вроде ножа у горла, который окажется быстрее тебя. Или фигура противницы у твоей башки — по той же причине. Или электрический ток, текущий по тебе, не давая сосредоточиться. Или иная боль. Но с болью затык — человек может научиться её терпеть. Салемские ведьмы держат марку лучших убийц потому, что их тренируют, чтобы они могли терпеть очень сильные болевые ощущения, не сбивая концентрацию. У них нереальный болевой порог — колдуют даже под электротоком — я много слышал о них, пока валялся, ибо одна из них меня фигурой и огрела. Оттого и действует золотое правило в их отношении: «Увидел ведьму — бей насмерть». Ибо перехватить, арестовать, задержать и удержать её не получится.
Дружинницы смогли. Ибо вроде как я не должен этого видеть и чувствовать, но ощущал энергетическое лезвие возле шеи шмары сзади. Дёрнется — и башка прощай! Дар, местная магия — это оперирование энергией, во всяком случае, что касается стихийниц вроде Машки, Жени или Оли. Или тётки Насти, которая подошла и тоже уже стояла рядом. Но энергия это абстракция, она не существует сама по себе, и ты облекаешь её в границы, запираешь в какой-то форме, доступной для понимания и контроля. Эти формы и называются «фигуры», и теперь я вижу, почему их так прозвали. Ибо действительно, чем-то напоминают картонные разномастные объёмные тела, внутрь которых загоняется энергия, фигура нечто невесомое, тончайшее, но придаёт ей форму, не давая разлететься по вселенной. Причём тут сложная градация — фигуры различаются не только параметрами геометрии, и не только размерами — больше-меньше. Но и… «цветами», что ли? Типами? Одни дают тебе создать огонёк, типа зажигалки, подкурить, или же кастуется поджигающий всё файербол. Другие прячут в своём нутре сам ветер, убейте, не понимаю, как так получается, и при активации фигура рождает порыв воздуха, который откидывает противника куда-то вдаль. Магии земли и воды нет — энергия не может принимать их форму, ибо это уже типы разной материи, а не переток из одного типа одной материи в другой. Но есть уникальные дары типа менталла, который вообще не видно, но он есть — я сегодня дважды его почувствовал от разных женщин. И лекарская одарённость, она же целительство. Есть и ещё какая-то артефакторика, но не в курсе, только слышал, что подобное существует. А есть такие, о которых и не слышал, ибо не изучал глубоко проблему, а Машка не считает нужным делиться. Ей самой это не интересно, она чистый боевик, а делиться неинтересным с неодарённым — глупость.
— Что, боярич, бомбанули тебя? — усмехнулась тётка Настасья. Слово «боярич» было произнесено с иронией, но не злой. Она признала, что это лучшая легенда для меня сейчас. Хотя и веселилась с этого.
— Ага. Сам в шоке! — признался я.
— Не надо было бумажником так светить у киоска с водой, — фыркнула одна из дружинниц. — Эй, шмара, вы там его срисовали?
— Вам конец! Вы не знаете ещё, с кем связались! Быстро отпустите меня! — вопила пойманная. Была испуганна, да, но при этом донельзя самоуверенна, и это не нравилось.
— Прибить её что ли? — картинно нахмурилась тётка и посмотрела на меня, типа, предлагая принять по воровке решение.
— Прибить дело нехитрое, — не стал торопиться я. — А какие у нас с нею перспективы? Вообще, в принципе?
— Ну, видишь, как себя борзо ведёт? — указала она рукой в сторону обездвиженной. — Значит тут во-первых прикрытие из своих. Где-то совсем рядом — чтоб отсечь и отбить в случае чего. Но увидев нас, они зассали — вытаскивать её не будут. А во-вторых, полицейки тоже с ними заодно.
— Не то, чтобы прям совсем заодно, — взяла слово вторая дружинница, видно, есть опыт за плечами, — просто они берут с местной банды «за крышу». И не дают делам официальный ход по мере возможностей.
— А под нашим давлением у них получится? — хмурился я.
— Нет. — Горлица покачала головой. — Под нашим давлением они в околотке фламенко нам спляшут, вприсядку. Но в суде дело этой шмары развалится. Просто поверь — сталкивалась. Украден кошелёк? Где акт изъятия с подписями понятых? Нет? Значит, не было кражи, а твои и наши лова — только слова. Ну, это если на судей не давить, а смысл давить по такому пустяку?
— Ага, как из пушки по воробьям стрелять.
— Верная аналогия!
— А актом вы не будете заморачиваться, — понял. — Вон, уже вытащили «лопатник». — Указал на кошелёк, так и лежащий с воровкой рядом на бусчатке.
— Проверяли, что тебе не почудилось, боярич. — Первая дружинница «боярич» произнесла без иронии, для простых бойцов легенда была именно легендой, над таким не
