Англия и англичане. О чем молчат путеводители - Кейт Фокс

Зона, свободная от правил

Итак, что я узнала о сексуальной стороне частной жизни англичан за десять лет напряженной деликатной работы по сбору информации? В целом информация позитивная. По-видимому, постель — единственное место, где мы освобождаемся почти от всех наших изнуряющих комплексов, где мы излечиваемся, пусть хотя бы на время, от нашей социальной неловкости. Задвинув шторы, приглушив свет, раздевшись, мы вдруг превращаемся в нормальных людей. Мы можем быть страстными, открытыми, пылкими, нежными, чувственными, импульсивными — такими, какими мы обычно бываем только тогда, когда говорим о своих домашних питомцах.

Это — подлинная раскованность, не имеющая ничего общего с так называемой непринужденностью «на отдыхе» — субботним вечером или на курорте, — когда мы напиваемся и просто исполняем предписанную нам социальную роль, усердно демонстрируем раскованное поведение, точнее, свое представление о раскованности. А вот наша сексуальная раскованность — это наше истинное «я».

Конечно, некоторые из нас в постели более несдержанны и непринужденны. В постели мы остаемся самими собой, что подразумевает широкий спектр различных сексуальных стилей. Кто-то чуть робок и нерешителен, кто-то более уверен в себе; некоторые болтливы, другие молчаливы; одни неуклюжи, другие умелые; кто-то изобретателен или эксцентричен, кто-то консервативен, кто-то бахвалится своей виртуозностью… Все зависит от разных факторов, таких, как возраст, опытность, индивидуальность, настроение, отношение к данному сексуальному партнеру и т. д. Но суть в том, что все эти факторы, влияющие на особенности сексуального стиля, носят личный характер, то есть ничего не имеют общего с «правилами английской самобытности», регулирующими наше социальное поведение.

Эти правила английской самобытности диктуют каждый шаг, ведущий к половому акту: где мы знакомимся с сексуальными партнерами, как флиртуем, что едим на ужин и как это едим, как говорим, как шутим, что пьем и как алкоголь влияет на наше поведение, на каком автомобиле едем домой и как его ведем (или как ведем себя в автобусе или такси), что представляет собой наш дом, в который мы приглашаем сексуального партнера, как мы относимся к своему жилищу и как о нем говорим, какой породы собака встречает нас у двери, какую музыку слушаем, что предлагаем выпить на ночь, как обставлена наша спальня, как выглядят шторы, которые мы закрываем, как раздеваемся… Каждый шаг, буквально каждый шаг, вплоть до полового акта, нравится нам это или нет, по крайней мере, отчасти обусловлен тем или иным негласным правилом английской самобытности. В постели мы не перестаем быть англичанами, но в тот относительно непродолжительный промежуток времени, когда длится сексуальная связь, наши действия не регулируются исключительно английскими нормами и установлениями. Нами движут те же основные инстинкты, которые есть у всех людей; мы демонстрируем тот же спектр личных сексуальных стилей, что и представители всех других культур. Постель, по крайней мере пока мы занимаемся сексом, является зоной, свободной от правил.

Дефицит знаний о технике секса

На основе вышеизложенного можно сделать несколько обобщений относительно английской культуры секса. Например, англичане-мужчины, как правило, в отличие от своих американских собратьев, менее склонны читать серьезные самоучители и руководства по технике секса. Англичанки черпают эту информацию если и не из книг, то из множества женских журналов. В связи с этим до недавнего времени англичане не могли похвастать «эрудированностью» в вопросах секса, которая приобретается в процессе чтения специальной литературы.

Но теперь в английских журналах, предназначенных для «простых парней», печатают иллюстрированные статьи на темы «Как привести женщину в экстаз», «Три простых шага для достижения множественного оргазма» и т. д. А неграмотные могут смотреть образовательные программы о сексе, которые транслируются по четвертому каналу поздно вечером, или псевдообразовательные эротические передачи по пятому каналу (которые — очень удачно — начинают показывать спустя некоторое время после закрытия пабов), так что наши мужчины быстро наверстывают упущенное. Например, многие юноши — и даже некоторые продвинутые мужчины более старшего возраста, — судя по всему, пришли к выводу, что в постели нужно отдать символическую дань оральному сексу, — дабы доказать, что ты не неандерталец. И некоторые уже даже не ждут, что за это им повесят медаль на шею.

Поведение англичан после сексуальной близости

После секса или, если мы заснули, на следующее утро к нам возвращается наше привычная неловкость. Мы говорим:

«Мне ужасно стыдно, но я точно не помню… Как тебя зовут?»

«Не возражаешь, если я позаимствую у тебя полотенце?»

«Пойду, поставлю чайник…»

«Не смей, Монти! Положи! Нельзя есть лифчик благородной леди! Что о нас подумают? Брось! У-у, противный пес!»

«Прости, тост немного подгорел. Тостер у меня с характером — не любит понедельники…»

«Нет, нет, все замечательно. О да… чай! Чудно, спасибо!» (Это было произнесено таким же тоном, что и жаркие слова, звучавшие прошедшей ночью.)

Ну, хорошо, я немного преувеличиваю, но лишь совсем чуть-чуть: все это подлинные, дословные выдержки из диалогов, состоявшихся наутро после бурной ночи.

Le vice Anglais /забавные «задницы»

В книге Джереми Паксмана «Англичане» первые четыре страницы главы о сексе посвящены тому, что французы называют «le vice Anglais» — «английский порок», собственно шлепкам «по мягкому месту». В конце своего занимательного обзора на данную тему, построенного на примерах из жизни, он заключает: «Было бы глупо утверждать, что «английский порок» широко распространен среди англичан. Вовсе нет. И несмотря на то что этот порок называют английским, он распространен не только среди англичан». Вот именно. (И еще Паксман мог бы добавить, что само название не имеет никакого значения, поскольку французы обозначают словом «Anglais» («английский») все то, что они не одобряют или хотят высмеять.)

Но если этот сексуальный бзик не есть английская особенность и присущ не нам одним, тогда зачем так много писать о нем? Паксман утверждает, что «двусмысленность» практики «наказание — это награда, боль — удовольствие — это английское лицемерие в чистом виде». Может быть. Но, думаю, есть куда более простое объяснение тому, что он начал главу о сексе с рассмотрения этого не очень английского порока, и это — юмор как коленный рефлекс. Любое упоминание о сексе мгновенно пробуждает в нас чувство юмора, и мы тут же обращаем разговор на эту тему в шутку. Кроме того, смех у нас вызывает и всякое упоминание «задницы». Поэтому, если вам случится говорить о сексе, начинайте разговор с какой-нибудь шутки о «задницах»[136].

Страница № 6 и неэротичная грудь

Затем, если возможно, пошутите по поводу женской груди — в нашем представлении это тоже весьма забавная тема. Паксман утверждает, что «англичане-мужчины помешаны на женских грудях». В доказательство он ссылается на ежедневный «парад женских грудей» на третьей странице изданий желтой прессы. Я с ним не согласна. Не думаю, что англичане-мужчины более «помешаны на женских грудях», чем, скажем, американцы, австралийцы, скандинавы, японцы или немцы. Тем не менее, ежедневная выставка женских грудей на третьей полосе газеты «Сан» (The Sun) и других бульварных изданий — весьма интересное английское явление, достойное более пристального внимания.

По данным опроса общественного мнения, проведенного «Мори», только 21% англичан осудили показ женских грудей на странице номер 3. Фотографии девушек с обнаженной грудью на 3-й странице газет меньше всего вызывают неприятие, гораздо меньше, чем другие виды демонстрации сексуальности в СМИ. Даже среди женщин только 24% опрошенных выразили неодобрение по поводу фотографий на 3-й странице газет, зато почти вдвое больше, 46%, высказались против продажи в киосках журналов эротического содержания (таких как «Плейбой» с аналогичными фотографиями), и 54% заявили, что показывать в кинотеатрах порнографические фильмы — это безнравственно. Конечно, это не означает, что остальные 76% женщин с удовольствием любуются полуголыми девушками на 3-й странице, но свидетельствует о том, что многие из нас не считают это «порнографией», а расценивают это как нечто безобидное, хотя данные фотографии мало чем отличаются от тех, что публикуют в эротических журналах.

Я была заинтригована, когда ознакомилась с этой статистикой, и принялась проводить свои собственный опрос, пытаясь выяснить, почему и мужчины, и женщины не ставят фотографии на 3-й странице газет в один ряд с порнографическими журналами. В цифровом выражении моя «выборка» была гораздо меньше, но результаты получились те же, что и при опросе, проведенном «Мори»: только пятая часть опрошенных мною респондентов высказала возражения против фотографий на 3-й странице. Я очень удивилась, обнаружив, что даже наиболее феминистски настроенные респонденты не особенно возмущались аморальностью публикацией эротических фотографий на 3-й странице. Чем это объяснить? «Потому что… э… девочки на 3-й странице… В общем, они вроде шутки, — сказала одна женщина. — Их нельзя воспринимать серьезно». «Ну… полагаю, мы просто к этому привыкли», — объяснила другая. «3-я страница — это нечто вроде игривых открыток с девочками на пляже, — заметила еще одна особо проницательная респондентка. — Легкомысленные фотографии с глупыми подписями в виде ужасных каламбуров. Разве можно на такое обижаться?» Девочка-подросток высказалась столь же пренебрежительно: «По сравнению с тем, что выкладывают в Интернете или показывают по телику, фотографии на 3-й странице — сама невинность».