Эпоха мертвых. Москва - Андрей Круз

– Прекратить огонь, перезарядить. – скомандовал я. – Васька, приготовить гранаты.

Все быстро сменили магазины, снова начали обстреливать вагоны, но уже без оголтения, а лишь для того, чтобы уцелевшие головы не поднимали. Я больше не стрелял, а лишь держал пулемет направленным на дверь. Затем я оставил пулемет на месте и мы с Василием снова подбежали к бытовкам, но уже с другой стороны, и забросили по две РГД-5 в каждый, теперь через выбитые окна. Снова несколько раз грохнуло, затем стало тихо. Мы отошли на блок, и я крикнул.

– Есть кто живой? Тогда выходи и мордой на асфальт, руки на затылок. Или снова открываем огонь, в живых никого не оставим! И быстро!

В одном вагончике послышалась возня, оттуда на четвереньках выполз чей-то силуэт. Из второго вагончика тоже показался один. Они отползли от дверей и легли лицом на дорогу, сцепив пальцы на затылках.

– Все? – снова крикнул я. – Проверять не пойдем, просто гранатам закидаем!

– Начальник, там еще раненый есть, а больше никого. – крикнул один из лежащих на асфальте.

Действительно, в левом вагончике кто-то начал громко стонать, при этом булькая горлом. Во втором было тихо и в скупом лунном свете было видно, как из двери частыми каплями начала вытекать струйка крови. Видать, внутри настоящая мясорубка, как там кто-то уцелел, совсем непонятно.

– Леха, Васька, давайте еще по гранате и контроль.

Два темных силуэта снова быстро пересекли пространство между блоком и бытовками, я увидел, как они одновременно взмахнули руками, в вагончиках грохнуло опять, а силуэты в лохматом камуфляже быстро вошли в двери. Треснуло несколько одиночных выстрелов, «контроль». Без контроля по любому нельзя, и по военной науке, и потому, что сейчас те, кто пулю не в череп словил, начнут подниматься и пытаться кого-нибудь съесть. Затем в наушнике раздался доклад:

– Чисто.

– Чисто.

– Аня, Ксения, наблюдать за дорогой, занять позиции. – раскомандовался я. – Сергеич, вызывай колонну. Васька, осмотреть бытовки на предмет трофеев и прочего, и бери пулемет. Леха ко мне.

Мы с Лехой подбежали к двум лежащим на дороге злодеям, быстро связали им руки за спиной. Затем, ухватив обоих за шиворот, оттащили к стене блока.

– Сесть. – скомандовал я, и пнул одного из них по щиколотке краем каблука – если умеючи, то очень больно может получиться.

Повторять не пришлось, бандиты сели как сказано. Я посветил на них фонариком.

– Опа, кто теперь с нами… Ты ведь тут главный, верно?

Передо мной сидел тот самый худой и жилистый, который распоряжался на блоке. Ответа я не услышал, и тогда я выдернул НР-2 из ножен и сильно ткнул им бандита в икру, придавив его ногу коленом, а Леха одновременно ударил его ногой в ребра. Бандит аж захрипел от боли, второй попытался отодвинуться в сторону.

– Ты главный, я за тобой два дня наблюдал из кустов, и тебя Мага вложил. Говори лучше, а то начну на ремни распускать.

Какой бы он не был крепкий, но расколется он быстро. Тем более, что он сдался, отбиваться не пытался. Вывод – жить хочет, а все остальное – понты. Да и как иначе, когда ты спишь спокойно «на вершине мира», а просыпаешься от того, что всех вокруг убивают, а тебя, еще не проснувшегося толком волокут куда-то раскрашенные зеленым морды и начинают сразу резать ножами, то обычно такого достаточно, чтобы человек сломался.

– Он здесь главный, так? – спросил я второго.

Тот энергично закивал головой, тощий же сплюнул, за что немедленно схлопотал коленом в наколеннике в нос от Лехи. Нос хрустнул, на камуфляжную куртку потекла кровь.

– Сидеть. Не к тебе вопрос. – сказал я, затем снова повернулся ко второму. – А ты кто такой?

– Один из пацанов, все.

По морде похоже, что из пацанов, молодой, рожа румяная.

– Как зовут?

– Фока.

– На хер мне твоя погремуха, имя какое?

– Паша.

– Хорошо, Паша. Ты, Паша, жить хочешь? – спросил я очень проникновенным голосом, глядя румяному в глаза. – Только честно-честно скажи, хорошо перед этим подумав.

– Хочу! – ответил тот и для убедительности так энергично закивал, что я услышал, как у него в шее что-то треснуло.

– А командира твоего как зовут? Имя скажи, и погоняло.

Это я и так знал, но спросил для завязки разговора.

– Толя. Гвоздем погнали.

– Хорошо. – я отвернулся от румяного и повернулся к тощему. – Теперь вопрос Толе: общаться будем, или будем проверять, насколько плохим способом мы тебя сумеем убить?

К нам уже подошел Сергеич, который как бы между делом взял Гвоздя за шиворот. Тот молчал, и я сказал: «Мордой в дорогу его!», делая движение ножом так, чтобы он заметил. Сергеич легко повалил тощего уголовника на асфальт, Леха придавил ноги, а я потянул связанные за спиной руки вверх так, что затрещали плечевые суставы, давая почувствовать ладонью холод острого лезвия, а затем начал активно отгибать пальцы трепыхающегося подо мной злодея.

Это прием психологический, но действенный. Когда человек точно не знает, что с ним будут делать, но он видел нож, он чувствует, как я пытаюсь добраться до его пальцев, пытаясь их разжать (и разожму ведь рано или поздно), непонятно зачем, а воображения в такой момент разыгрывается, то он пугается даже намного больше, даже если бы его начали пытать на самом деле.

Фокус сработал, тот аж заблажил:

– Да что вам надо то?

– Общаться захотел, а? – заорал я ему прямо в ухо, а затем схватил за это ухо приложил к нему лезвие ножа и чуть надрезал. Тот забился, снова закричал, и я понял, что и этот сломался. Теперь их надо растащить в разные стороны, и они начнут дополнять и поправлять друг друга. Главное – на давать им подумать что их уже не собираются пытать.

Крамцов Сергей, партизанский командир.

4 мая, пятница, ночь, раннее утро.

– Ну братцы, Гвоздь и правда бесценным источником информации был. – сказал я после того, как трупы Гвоздя и Фоки присоединились к остальным.

– Не поспоришь… – ответил Сергеич, закуривая сигарету. – И дислокацию противника раскрыл, и политическую обстановку. Полезно побеседовали.

Подошла наша колонна, Леху я отправил наблюдать за дорогой, а девочек отозвал, и приказал собирать трофеи. Сейчас они были бледными, а несколько луж рвоты на асфальте возле вагончиков показывали, что переворачивание разорванных гранатными осколками и их же пулями трупов для них дело не совсем привычное. А было здесь как на бойне. Но жалости я не чувствовал. Если пошли с нами, да еще наплевав на все мои резоны, то пусть делают то, что должны делать все. «Не могу» уже не работает, перевести их в хозвзвод возможности нет. Пусть будут благодарны за то, что пленных добивать не заставил, а ведь была такая «шокотерапавтическая» мысль. Но потом взял на себя эту малопочетную обязанность, всадив каждому в голову по пуле из пистолета.

Трофеи были неплохие, естественно. «Результат дали», как выразился бы мой ротный в свое время. У бандитов здесь не только по стволу было, но и целый склад всякого добра. Надолго расположились. Все лежало в ящиках в блокпосту, так что при обстреле вагончиков не пострадало. Досталось лишь трем автоматам в вагончиках, которые был всерьез повреждены пулями и осколками. Запасливый Леха все равно взял их с собой, собираясь на досуге разобрать на запчасти.

В кузов грузовика улеглись пять АКМ, все с виду почти новые, но ни разу не чищенные, четыре «семьдесят четвертых», три «укорота». Пистолетов не было ни одного, зато было целых два РПГ-7 аж с тридцатью выстрелами к ним, упомянутый мной ПК в дополнение к уже имеющемуся ПКМ, и одна старенькая, с деревянным цевьем, но тоже в отличном состоянии, явно со склада, СВД. В общем, считай, что новая, если на год выпуска не смотреть.

Такие находки мы зачисляли в «золотой фонд», их недооценить сложно. Были к СВД четыре магазина и подсумок специально под них невероятно старого образца, я такие даже не застал во времена своей службы.

И патронов всяких хватало. К пулемету было пять снаряженных «сотых» ленты, и добрый десяток ящиков, бронебойно-зажигательные и с закаленным сердечником. И еще целый ящик «четырнадцатых» для снайперской винтовки. Потрясающе. Как говорил Карабас-Барабас в исполнении актера Этуша: «Это просто праздник какой-то!»

Гранатометам же мы вообще радовались как дети. Я даже примерился целиться из одного, снова почувствовал на плече обтянутую деревом расширительную камеру, посмотрел в оптический ПГО-7. Тридцать два кумулятивных выстрела ПГ-7В в четырех деревянных укупорках, все еще в разобранном виде, привинтить пороховые заряды хотя бы к паре гранат для готовности к выстрелу никто не догадался. Новых осколочных, тандемных или термобарических выстрелов не было. Но ничего, нам и так классно. Нашлись и две сумки для переноски трех выстрелов.

Взяли гранат РГД-5 неплохой запас, под сотню, других моделей не было. Но и с этими они вполне могли блок растяжками по кустам обтянуть, так, что ни одна зараза бы не проскочила, включая нас. Так нет, не стали они этого делать, привольно жили. Боялись сами напороться или не догадались? А насчет Маги, как поведали нам пленные, они подумали, что он ушел. Оказывается, перед тем, как он в кустики погадить пошел, он с Гвоздем посрался, что в глазах окружающих его превращало почти что в покойника. И все решили, что Мага сбежал, надеясь устроиться в другой банде. Его даже не искали толком, так, огляделись на сотню метров, и все. Повезло нам, в общем.