Ниссо - Павел Лукницкий

Кендыри подхватил ее на руки, вынес на яркий солнечный свет, еще раз шепнул: "Тихо!" Какой-то другой, дикого облика человек подхватил ее ноги. Оба бегом кинулись к камням, вместе с Ниссо припали к земле. Кендыри выглянул из-за камня, прошептал:

- Хорошо. Все спят... Там, за овечьим загоном, большие зерновые ямы. Отведи ее туда, Бхара, спрячь в яму, сверху закрой камнями... Ты, Ниссо, не бойся его!

Отполз, встал, спокойно вернулся к башне, закрыл дверь, взглянул на двух спящих, свесивших головы басмачей, неторопливым шагом вернулся на то место у крепостной стены, где оставил его Азиз-хон, сел на обрывок мешка.

Азиз-хон вместе с риссалядаром въехал в крепость. Кендыри встретил их, помог Азиз-хону сойти с коня.

- Ты знаешь то, что я просил Азиз-хона тебе передать? - спросил Кендыри риссалядара.

- Знаю! - Лицо риссалядара было серым от бессонницы и усталости.

- Что скажешь?

- Скажу: тебя надо убить или сделать тебя святым! - мрачно и откровенно произнес риссалядар.

- Можно и то и другое вместе! - усмехнулся Кендыри. - Только ни ты, ни Азиз-хон не сделаете этого. Не так ли?

Оба промолчали. Кендыри сказал:

- Поблагодари меня, риссалядар! Азиз-хон хотел взять Ниссо и Зогара, бросить тебя, всех воинов и бежать в горы. Я просил его не делать этого. Не так ли, мой дорогой хан?

- Тот, кто, живя, смеется, умирая, плачет! - сдерживая ярость, кинул Азиз-хон. - О чем совещаться будем?

- Не сердись, достойный, - произнес Кендыри. - Я совещаться раздумал. Все ясно. Иди будить воинов!

Круто повернувшись, Азиз-хон бросил повод коня в руки риссалядару и пошел к палатке.

Когда все басмачи после долгого переполоха, беганья по двору, криков, приказаний и угроз риссалядара были уже на конях, Азиз-хон велел Зогару войти с двумя воинами в башню и привести к нему Ниссо: он решил взять ее с собой в засаду. Зогар, обнаружив исчезновение Ниссо, вернулся к палатке бегом. И тут Кендыри впервые увидел, в какое бешенство может впасть Азиз-хон. Разъяренный, с пеной у рта, он сам избил плетью старика, охранявшего башню, - бил его по лицу и плевал на него, и, охрипнув от ругательств, топтал его ногами, когда тот повалился на землю. Второй страж тем временем успел ускользнуть. Воины риссалядара, сидя на конях, угрюмо и безмолвно смотрели на это зрелище.

- Искать! - наконец хрипло заорал Азиз-хон. - Всем искать! Горы перевернуть! Мы никуда не уедем, пока я сам не казню эту тварь!

Риссалядар, приподнявшись на стременах, взмахнул саблей:

- Пока будем искать, красные солдаты придут сюда! Давай едем!

Конь риссалядара галопом вылетел из ворот крепости. Басмачи, совсем не желая испытывать на себе бешенство Азиз-хона, со свистом и гиканьем понеслись за риссалядаром. Последним выехал халифа. Двор крепости опустел.

Азиз-хон в полной растерянности заметался по двору. Равнодушный, с бесстрастным лицом, Кендыри подвел к Азиз-хону его коня.

Белый от ярости, Азиз-хон двумя руками схватил Кендыри за плечи и, впиваясь в него своим налившимся кровью глазом, прошептал:

- Ты?

Кендыри, бросив повод, спокойно взялся за кисти рук Азиз-хона, сжал их особым приемом, отвел от своих плеч, отступил на шаг, небрежным движением распахнул халат: Азиз-хон увидел на поясе Кендыри новенький парабеллум. Кендыри положил на него пальцы.

- Напрасно волнуешься, Азиз-хон. Когда ты перебьешь русских - всех, до одного человека, - ты получишь свою Ниссо. Я спрятал ее потому, что она мешает тебе воевать. Сделаешь с ней, что захочешь! И не беспокойся, - я даю тебе клятву: она будет цела! Не горячись. Не ищи. Не найдешь!

- Ты дьявол! - прошептал Азиз-хон.

- Не будем ссориться, хан! - дружелюбно усмехнулся Кендыри, и его всегда холодные глаза сейчас были веселы. - Я друг тебе и другом твоим останусь... Садись на коня, поезжай!..

Закусив губу, но тут же застонав от боли, какую причинила раненая челюсть, Азиз-хон сел на коня, вытянул его плетью так, что он взвился на дыбы, и карьером помчался вдогонку банде.

Кендыри стоял, смотря ему вслед и беззвучно смеясь.

Во дворе крепости на коврах перед палаткою шептались сеиды и миры. Купец Мирзо-Хур ходил вокруг груды товаров, ревниво на них посматривая. Науруз-бек, следя за Кендыри, жевал сухими губами. Перед башней лежал окровавленный, забитый насмерть басмач.

Буро-черный гриф, распялив когти на плечах Мариам, раскачивал ее тело.

С высокой горы за всем, происходящим в селении, в восьмикратный бинокль наблюдал Швецов. Время от времени он передавал бинокль лежавшему рядом с ним Худододу. ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Одежда у нас из чудесного льна,

Он нашей свободой креплен,

В нем плавятся пули, война не страшна

Для тех, кто одет в этот лен.

Все пули расплющив, из груды свинца

Отлили мы Славы Тетрадь,

Чтоб вечной была, чтобы сын про отца

В нее мог всю правду вписать!

Письмена на скалах

1

В короткие минуты, когда сознание возвращалось к Шо-Пиру, его начинало мучительно знобить. Утреннее солнце, пробиваясь в щель, где лежал Шо-Пир, согревало его. Израненное тело чувствовало каждую неровность каменного ложа.

Женщины, с рассвета попрятавшись поодаль, в камнях, следили за тропой. Они видели, как басмачи один за другим проскакали к Большой Реке, а за ними, стреляя, на галопе промчались солдаты, одетые, как Шо-Пир, - наверно, русские.

Долго слышалась стрельба по ущелью, затем несколько солдат проскакали обратно, за ними шагом проехали еще несколько, гоня перед собой к Сматингу спешенных басмачей, с закруженными за спиной руками.

Саух-Богор пробралась к Шо-Пиру, заглянула ему в лицо, - ждала его взгляда. А когда он полуоткрыл глаза, радостно зашептала ему в ухо, рассказывая все, что видела на тропе.

Шо-Пир понял только, что в сиатангском ущелье появились красноармейцы. Но как и откуда они пришли? Он знал, что Карашир давно ушел в Сиатанг, и теперь надеялся на спасение.

Затем на несколько часов он снова спал в беспамятство. Когда, отправив бойца с конем обратно, гарнизонный врач Максимов, предводительствуемый Караширом, пробрался вдоль берега к убежищу Шо-Пира, где его встретили женщины, Шо-Пир был еще без чувств.

Маленький, быстрый в движениях Максимов, ни слова не говоря, скинул шинель, склонился над раненым, пощупал пульс, прислушался к сердцу, осмотрел рану в плече и сломанную руку Шо-Пира. Раскрыл медицинскую сумку, вынул и аккуратно разложил на сухом камне марлю, бинт, йод, нашатырный спирт - все, что могло понадобиться.

Скрестив пальцы на обломке басмаческой сабли, Карашир сидел поблизости, сосредоточенно наблюдая за движениями Максимова. Женщины стояли тут же, полукругом. Им розданы галеты, но, забыв о голоде, они наперебой шепотом расспрашивали Карашира о новостях. Карашир ответил, что в селении не был, знает, что Исоф жив, Рыбья Кость жива, но кто еще жив, а кто мертв - не знает, и велел женщинам молчать, "не мешать русскому доктору".

Расслышав сквозь шум реки короткий крик наверху, Карашир подхватил свою одиннадцатизарядную винтовку, с которой не расставался вторые сутки, и отбежал взглянуть на тропу.

Три красноармейца ехали шагом в сторону селения. Перед ними гуськом шли пленные басмачи, связанные одной длинной веревкой. Карашир вернулся к Максимову и в ответ на его вопросительный взгляд с важностью поднял руку: не беспокойся, мол, продолжай свое дело...

Шо-Пир застонал, едва Максимов нащупал его сломанную кость. Не обращая внимания на стоны раненого, Максимов довел процедуру до конца.

- Ну как, браток, дышишь?.. Вот и все! - сказал Максимов. - Теперь твое дело верное. Такому богатырю жить да жить!..

Шо-Пир пошевелил губами, силясь что-то сказать, но язык не повиновался ему.

- Воды! Дайте ему воды! - сказал Максимов, протягивая женщинам пустую флягу. Саух-Богор поняла, схватила флягу, помчалась к реке.

Жадно отпив несколько глотков, Шо-Пир облизнул пересохшие губы, остановил взгляд на синих петлицах врача:

- Отку... откуда... вы... взялись?

- Не надо разговаривать... Слушайте, а сами молчите... Из Волости, отряд Швецова... Пришли через перевал Зархок, вашего парня встретили в устье реки Зархок, показал нам дорогу...

- Зак... Закры... Закрыт... - с трудом произнес Шо-Пир.

- Закрыт перевал? - понял Максимов. - Молчите, вам говорю... Верно, закрыт, снега немало. А только где коза пройдет, там и наш брат пройдет, по теории: ползком, где низко, тишком, где склизко. Басмачи нас не ждали оттуда. Как только они в ущелье забрались, так мы сверху, проскочив селение, ущелье закрыли. А снизу, с Большой Реки, у нас пять хороших ребят это же ущелье закупорили! Вот и оказалась банда вся, как в трубе... Тут им каюк!.. Кое-кто, правда, прямиком на скалы полез; а кто в реку стал прыгать - но, думаю, немногие выплыли. Других и сейчас еще ловим, - выстрелы слышали? Ну-ну, не надо отвечать, тихо лежите... Сейчас на тропу вас потащим. Придется немножко помучиться, да вы, я думаю, терпеливый. А там носилки соорудим и - пожалуйте на отдых в селение...