Авторы жизнеописаний Августов - Вулкаций Галликан

V. (1) Я помню, что у того же автора я прочитал много ненужного. Он серьезно утверждает, будто на дворе у этой женщины при рождении Аврелиана вырос куст пурпурных роз с запахом розы, но с золотистыми цветами. (2) И поздней, когда Аврелиан был уже на военной службе, было много знамений, предвещавших ему в будущем, как показал исход дела, императорскую власть. (3) Когда он на повозке въезжал в Антиохию ввиду того, что вследствие ранения он не мог тогда сидеть на коне, – покрывало, растянутое в его честь, упало и легло ему на плечи. (4) Когда же он затем пожелал пересесть на коня из-за того, что пользоваться повозками в городе считалось предосудительным, ему подвели императорского коня, на которого он второпях и сел; однако узнав в чем дело, он пересел на своего коня. (5) Кроме того, когда он был отправлен послом к персам,[1218] ему была дана в подарок жертвенная чаша, какую персидский царь обыкновенно дает в подарок императорам, – на ней было изображение Солнца в том виде, в каком его почитали в том храме, где мать Аврелиана была жрицей. (6) Ему был также подарен замечательный слон, которого он преподнес императору; таким образом, Аврелиан был единственным частным человеком, который владел слоном.[1219]

VI. (1) Но оставим в стороне все эти и другие подробности. Аврелиан имел привлекательную внешность, отличался мужественной красотой; он был довольно высокого роста, обладал очень большой телесной силой, питал некоторую страсть к вину и еде, но редко поддавался любовной страсти. Он был безмерно строг, поддерживал особенно строгую дисциплину, любил обнажать меч. (2) В войске было два трибуна Аврелиана – этот и другой, который был взят в плен вместе с Валерианом. Нашему войско дало прозвище «рубака», так что, если, бывало, спрашивали, который Аврелиан что-либо совершил или выполнил, то подсказывали «Аврелиан-рубака», и становилось понятно, о ком идет речь. (3) Еще не став императором, он совершил много славных подвигов. Так, когда сарматы сделали набег на Иллирик, он сокрушил их один с тремя сотнями гарнизонных воинов.[1220] (4) Теоклий, описавший времена Цезарей, рассказывает, что Аврелиан во время Сарматской войны в один день убил своей собственной рукой сорок восемь человек, а за много дней в разное время свыше девятисот пятидесяти, так что мальчики придумали в честь Аврелиана такие песенки и пляски, которые они исполняли в праздничные дни во время военных плясок:

(5) Много, много, много тысяч мы с ним обезглавили.Он один! А много тысяч мы с ним обезглавили.Многи лета, многи лета многих перебившему!Столько и вина не выпить, сколько крови пролил он.

(6) Я понимаю, что это сущие пустяки, но так как вышеназванный автор поместил в свои произведения эти стихи в том виде, как они звучат по-латыни, то я и не счел возможным умолчать о них.

VII. (1) Будучи трибуном шестого Галльского легиона,[1221] он нанес под Могонциаком сильное поражение вторгшимся и бродившим по всей Галлии франкам, убил семьсот человек, взял в плен и продал в рабство триста. (2) По этому поводу опять-таки была сочинена песенка: «Много франков и сарматов разом перебили мы, много, много, много тысяч персов надо перебить». (3) Он внушал воинам такой страх, что под его начальством, после того как он один раз наложил необыкновенно суровую кару за нарушение лагерного порядка, никто уже больше не делал нарушений. (4) Наконец, он единственный из всех военачальников подверг воина, совершившего прелюбодеяние с женой своего хозяина, такому наказанию: он велел наклонить верхушки двух деревьев, привязать их к ногам этого военного и сразу отпустить их, так что тот повис, разорванный пополам.[1222] Это навело на всех великий страх. (5) Вот его письмо, написанное им по поводу военных дел своему заместителю: «Если ты хочешь быть трибуном даже больше – если ты хочешь быть живым, удерживай руки воинов. Пусть никто не крадет чужого цыпленка, пусть никто не трогает овцы, пусть никто не уносит винограда, пусть никто не топчет жатвы, пусть никто не вымогает масла, соли, дров. Пусть всякий довольствуется своим пайком. Пусть они живут за счет добычи от врагов, а не за счет слез провинциалов. (6) Пусть оружие будет вычищено, железные острия отточены, обувь прочна. Пусть старую одежду сменяет новая. Пусть их жалование будет у них в поясе, а не в трактире. Пусть носят шейную цепь, обруч на руке, кольцо. (7) Пусть каждый чистит своего коня и вьючную лошадь, пусть не продает фуража животных, а за мулом, приписанным к центурии, пусть ходят все сообща. (8) Пусть один служит другому как господину, но пусть никто не служит как раб; пусть они пользуются бесплатным лечением у врачей, ничего не дают гаруспикам, на постое ведут себя скромно. Кто будет заводить ссоры, тот должен быть бит».

VIII. (1) Недавно я нашел в Ульпиевой библиотеке среди полотняных книг письмо божественного Валериана, касающееся государя Аврелиана. Как и подобает, я привожу его дословно: (2) «Валериан Август консулу Антонину Галлу. В дружеском письме ты обвиняешь меня в том, что я поручил своего сына Галлиена Постуму,[1223] а не Аврелиану, тогда как следовало бы доверить и мальчика и войско во всяком случае человеку более строгому. (3) Однако ты перестанешь так думать, если узнаешь, как строг Аврелиан: это строгость чрезмерная, переходящая всякие границы, тяжкая и уже не соответствующая нашему времени. (4) Призываю в свидетели всех богов – я боялся, как бы он и с моим сыном не поступил слишком строго, если тот по своей природной склонности к забавам проявит легкомыслие». (5) Это письмо показывает, как был строг Аврелиан: даже сам Валериан говорит, что боится его.

IX. (1) Есть другое письмо того же Валериана, заключающее в себе похвалы Аврелиану. Я извлек его на свет из архивов городской префектуры: когда Аврелиан ехал в Рим, ему было назначено содержание в соответствии с его рангом. Копия письма: (2) «Валериан Август Цейонию Альбину,[1224] префекту Рима. Мы хотели бы отдельных лиц, наиболее преданных государству, наделить гораздо более значительными доходами, нежели это полагается по их званию, особенно же в тех случаях, когда самая их жизнь вызывает уважение. Ведь, кроме звания, еще кое-что должно быть наградой за заслуги. Однако государство строго следит за тем, чтобы никто не мог получать из провинциальных взносов больше, чем полагается по его положению. (3) Мы предназначили храбрейшего мужа Аврелиана для осмотра и приведения в порядок всех лагерей; ему и мы, и все государство, по единодушному признанию всего войска, обязаны столь многим, что едва ли можно найти достойные его или слишком большие награды. (4) Действительно, разве он славен не во всех отношениях? В чем его нельзя сравнить с Корвинами[1225] и Сципионами? Он – освободитель Иллирика, он – восстановитель Галлий, он – во всем великий пример полководца. (5) И тем не менее я не могу ничего больше прибавить такому мужу к милости подарка: это несовместимо с хорошим и трезвым ведением государственных дел. (6) Поэтому ты, мой дражайший родственник, со свойственной тебе добросовестностью, все время, пока вышеназванный муж будет в Риме, будешь добавлять ему шестнадцать чистых солдатских хлебов, сорок лагерных солдатских хлебов, сорок секстариев столового вина, полпоросенка, двух петухов, тридцать фунтов свинины, сорок фунтов говядины, один секстарий масла, а также секстарий рыбной подливки, секстарий соли, зелени и овощей – сколько нужно. (7) Разумеется, так как ему во время его пребывания в Риме надо назначить что-либо особенное, назначь в чрезвычайном порядке фураж, а ему самому на расходы по два золотых антониниана, по пятисот малых серебряных филиппеев и по сто медных денариев.[1226] Все прочее будет доставляться ему через префекта государственного казначейства».

X. (1) Возможно, кому-нибудь все это покажется пустячным и слишком легковесным, но любопытство ни от чего не отказывается. (2) Много раз он исполнял должность военного начальника, очень много раз нес обязанности трибуна, в разное время был до сорока раз заместителем военных начальников и трибунов. Он даже заменял Ульпия Кринита, который выводил свой род от Траяна и на самом деле был очень храбрым человеком и очень походил на Траяна – он изображен в храме Солнца вместе с Аврелианом (этого Ульпия Валериан имел в виду возвести в звание Цезаря). Аврелиан водил войска, восстановил пограничную линию, раздавал воинам добычу, обогатил Фракию быками, конями, пленными рабами, поместил в Палатинском дворце свою долю добычи, собрал для частного имения Валериана пятьсот рабов, две тысячи коров, тысячу кобылиц, десять тысяч овец и пятнадцать тысяч коз. (3) Это было тогда, когда Ульпий Кринит публично выразил благодарность находившемуся в термах в Византии Валериану, говоря, что его высоко ценят, если дают ему Аврелиана в качестве заместителя. Поэтому он и решил усыновить Аврелиана.