Мама волшебника. Трилогия (СИ) - Александра Голубева

— А это больно?

— Нет… Это чудесно… Ты так же пихался… А успокаивался только под рок… Особенно под «Арию»… Штиль, ветер молчит…

— Мам… перестань…

Хорошо… хорошо.

Ничего не поделаешь, даже при приобретении божественности ни слуха, ни голоса у меня не прибавилось… Мишка еще некоторое время посидел с нами и вскоре убежал к деду…

Эриолл спал… точнее уже дремал, как бывает в последние секунды сна, когда явь и сон перемешаны… доносились звуки и запахи, но глаза открывать еще не хотелось… Тут его кто-то потряс… позвал: «Эриолл… пора вставать… Уже позно… проспишь все…» Как-будто мама звала вставать и завтракать… Эти воспоминания и ощущения Эриолл воспринял… принял и потянувшись проснулся… У него никогда не было ни мамы, ни завтрака… ничего из только что воспринятых ощущений, но это было приятно…

Мишутка стоял в середине поляны и раскинув руки что-то говорил… Воздух вокруг него начал сгущаться, мерцать… Белесый туман скрутился в жгуты формируя большую кошку, которая потянулась и выгнув спину, зевнула… потерлась туманом о ноги Михаила и уселась прямо напротив юного волшебника… Мишка протянул руку и почесал туман за ушком, раздалось довольное мурлыканье…

Эриолл… Тут такое дело… я у тебя часть сейчас отрежу… Не сердись… Это больно не будет…

Кошка встала и потеревшись о ноги волшебника добровольно подставила свою голову под его руки… Мишутка подхватив двумя пальцами тонкий туманный клочек, потянул его, что-то шепча и поглаживая свободной рукой голову кошки… Потом резко дернул. Кошка зашипела от возмущения, но в руках у Михаила остался маленький кусочек тумана, его Мишутка быстро зашвырнул в открытый портал. Под ногами затряслось… пробежала дрожь по поверхности земли. Смолкли все птицы, что еще недавно весело щебетали на полянке, перестал журчать ручей… Все затихло. Для того что бы в следующий момент в возникшей тишине раскат грома оглушил на некоторое мгновение всех жителей этого мира… Дюгары вместе с островом Син-Тай исчезли, захватив с собой приличную часть мирового океана… Люди взмолились новым Богам. А у Богов заложило уши и разболелась голова… Огромная воронка на месте острова Син-тай разрасталась, всасывая в себя воду, но вскоре море успокоилось… Множество рыбаков рассматривали оголившийся берег, где еще недавно плескались морские волны, а сейчас выставив обросшие моллюсками борта сиротливо стояли суда, завалившись на один бок… Детвора выскочила собирать прыгающую по твердым камням рыбу и красивые раковины на продажу или в надежде найти жемчужину… Плотники потирали руки в предчувствии заказов на строительство новых домов и причалов… Жизнь брала свое…

Единственный, кто был совершенно не рад произошедшим изменениям был Коринтелиэль. Его вытряхнуло произошедшими изменениями из уютного кресла и расплескалось его драгоценное вино… А кусок рулета оставил жирное пятно на его дорогой рубашке… Выругавшись на всех известных ему языках, волшебник открыл портал к единственному возможному виновнику всех его злоключений…

Миша рассказал, как кормить наш с демоном мир… Его полагалось просто гладить и чесать… Я и сидела почухивая в меру своих возможностей туманную кошку. Басовитое мурлыканье подтверждало правильность процесса… Вообще нужно отметить, что гладить туман — это довольно специфичное занятие, требующее большой концентрации… примерно как прислушиваться к голосам в своей голове. А голоса молились… просили… угрожали… Вот последнее и пошел проверять Атон. Какой-то шаман гоблинов, воодушевившись произошедшим катаклизмом, решил сам стать богом, вызвав Атона на поединок что-то по типу: «Убьешь бога — займешь его место.»

Вот так и получилось, что на поляне мы были без демона, когда из открытого портала вывалился всклокоченный Коринтелиэль. Это был первая наша встреча за последний год, а предыдущая закончилась весьма неприятными травмами.

— Ты… ТЫ… ТЫЫЫЫЫ!!!!! Зараза, такая, Ты что творишь! Как ты мог вмешаться в МОЙ мир! Это первое правило волшебников! НЕ ТРОГАТЬ ЧУЖИЕ МИРЫ!

Миша смотрел на своего отца и глаза его начали наполняться слезами, а нижняя губа поползла вперед и начала дрожать.

— Коринтелиэль, ты не прав… — Йозеф попытался вступиться за внука.

— Молчать! Ты мне вообще не указ! Вали отсюда! Ничтожество!

— А ты… Ты… Я сейчас возьмусь за твое воспитание! Я из тебя выбью всю дурь… Наверняка твоя мамаша-идиотка постаралась…

Когда на Мишу замахнулся этот… этот не хороший человек… Я могла понять его негодование… это как у ребенка забрали игрушку. Я могла понять крики, хотя и не принимала оскорбления… Но бить! Тут уж у меня опять отключилось самосохранение.

— Значит, так. Слушай меня, придурок. — главное не кричать, а оскорбить и обозвать я и так смогу… — Моего сына ты не имеешь права даже пальцем тронуть… Если ты сейчас же не замолчишь, я не знаю что с тобой сделаю… Не убью, конечно, но вполне возможно покалечу… НЕ смей даже голоса поднимать ни на Мишу, ни на Йозефа… Имей силу признать, что единственное ничтожество здесь — ТЫ. У тебя даже сил признать свои ошибки нет… Ты не можешь обвинять во вмешательстве Михаила… У маленького мальчика хватило смелости исправить, то что ты здесь наворотил… Это кем нужно быть, что бы обречь множество людей и нелюдей на ежедневные муки, смерть, нескончаемые потери и поражения… Кем нужно быть, что бы не желать движения, развития, жизни, в конце концов. Ты весь из себя сейчас в праведном гневе… Но просто представь, что с тобой сделают матери, вынужденные ежедневно терять детей, или мужчины, умирающие или получающие одни и те же ранения в бессмысленных сражениях… А дети… Дети с повзрослевшим сознанием, но запертые в маленьких телах… Ты можешь представить себе ежедневную боль родов или у тебя хватит смелости ощутить на себе страх смерти… ежедневной. Ты пытаешься обвинить Мишу, но в чем? В том что он больший мужчина чем ты… Или в том, что он понял, осознал и попытался исправить ТВОЮ ошибку. Я не буду сейчас учить тебя жить… Это не мое упущение в твоем воспитании. Однако я позволю дать тебе один простой совет: «Уходи отсюда… Не смей даже близко приближаться к сыну или ко мне.»

— Саша? Ты… выжила…

— Да, представь себе… Мне удалось… Хотя и не благодаря тебе…

Мишка спрятался за моей спиной… Судя по всему сильно испугался он своего «папочку».

— Но как? Я же отправил тебя…

— Да-да, я помню… Прямиком в горящую машину… Не дождешься…

— Но…

Мне стало как-то совсем грустно. Хрустальный замок моей мечты об этом человеке давно был разбит, но сегодня я сметала последние сверкающие обломки в мусорный пакет и готовилась выкинуть свои прошлые мечты на помойку… Он уже не был моим героем. Мое самое большое достижение стояло сейчас за моей спиной, нуждаясь в защите и поддержке. Единственное, что было хорошего в этом… недо-человеке, недо-волшебнике, недо-мужчине, было его биологическое отцовство… Все, на этом все и закончилось…