Троица - Конн Иггульден

Интересная деталь: обращение «ваше величество» к монарху во времена Генриха VI было не вполне в ходу; более типичными считались «ваше высочество» или «ваша милость». Тем не менее оно все же использовалось. Свидетельство тому – письмо Йорка от мая 1455 года, где он сетует королю о слухах, которыми его «faith, lygeaunce and dewtee» («верность, приверженность и долг», староангл.) якобы порочат клеветники и злошептатели, засевшие «under the whinge of your Magestee Royal» («под крылом вашего королевского величества»).

Деталь насчет графа Уорика, впоследствии прозванного «делателем королей»: о его детстве и физической внешности не известно решительно ничего. Ричард Невилл-младший необычайно удачно женился на Анне Бюшам, дочери графа Уорика. Со смертью отца графом стал его сын Генри, умерший в возрасте всего двадцати трех лет, оставив трехлетнюю дочь, которая тоже умерла.

Права на титул затем перешли к Анне, а также ее мужу Ричарду Невиллу. Так в возрасте всего двадцати одного года он сделался графом Уориком, Ньюбургом и Омалем, бароном Элмли и Ханслейпом, лордом Гламорганом и Морганноком. Его новые владения составили земли в южном Уэльсе и Хартфордшире, включая замки Кардифф, Нит, Карфилли, Лантрисант, Сент-Уоннард, Эвиас Лейси, Касл-Динас, Снодхилл, Уитчерч и Мод. Один лишь Карфилли был твердыней, способной обороняться против десятитысячного войска. В Глостершире к нему отошли еще семь зажиточных маноров. Далее, три богатейших манора в Вустершире, вместе с замком Элмли и двадцатью четырьмя манорами поменьше. В Уорикшире, помимо грандиозного замка и самого городка, еще девять маноров, включая Тэмуорт. Пять маноров в Оксфордшире, а также земли в Кенте, Гемпшире, Сассексе, Эссексе, Хартфордшире, Саффолке, Норфолке, Беркшире, Уилтшире, Сомерсете, Девоне, Ратленде и Ноттингеме – в общей сложности еще сорок восемь маноров. На отдаленном севере владение всего одно: замок Барнардс на реке Тис. Итак: двенадцать крупных замков, сто сорок три манора от границы с Шотландией до Девона – в общем, союз с Анной Бюшам стал одним из самых «материально обеспеченных» за всю историю Англии. Быть может, не стоит удивляться, что отец в своем завещании оставил ему всего два больших плоских блюда, двенадцать блюд поменьше, кувшин и чашу из серебра, кровать и четырех необъезженных лошадей.

Битве при Сент-Олбансе (1455) предшествовал целый ряд писем, посланных Ричардом Йорком королю; по меньшей мере два из них были получены уже в дороге. Хотя напрямую имени королевы Маргарет Йорк упоминать не отваживался, тем не менее он умолял государя противиться зловредному влиянию «изменников при дворе», таких как герцог Сомерсет. Йорк был убежден, что короля окружают злонамеренные недруги. Он вновь и вновь заявлял о своей преданности короне, но безрезультатно.

Всего с ратью Солсбери и Уорика на Кифилдском поле, восточнее Сент-Олбанса, в ожидании короля встали лагерем примерно три тысячи солдат. Силы Генриха прибыли в девять или десять часов утра и перешли речушку Халивелл, направляясь вверх по склону к рыночной площади. Последовал обмен герольдами, и на все требования Йорка монарх ответил отказом. Неизвестно, когда именно завязался бой, но у Генриха было вполне достаточно времени, чтобы перегородить три восточных въезда.

В истории есть множество примеров, когда противоборствующие стороны вступают в соприкосновение и затевают кровавую бучу помимо желания своих предводителей. В качестве альтернативы можно предположить, что приказ о начале сражения отдал Солсбери. Во всяком случае, у него прослеживалось вполне четкое желание начать конфликт, зная о том, что до графа Нортумберлендского Генри Перси и барона Томаса Эгремонта наконец-то рукой подать. Для него это был шанс отомстить за нападение на сыновнюю свадьбу и свести старые счеты.

Именно двадцатишестилетний граф Уорик пробрался с небольшим отрядом через задние дворы и побежал вверх к рыночной площади. Вдоль улицы Святого Петра стали стрелять лучники Уорика, и уже в первые минуты битвы оказались ранены король Генрих и герцог Бекингем. Бекингема действительно ранило в лицо, но он выжил.

С прорывом Уорика патовая ситуация на баррикадах исчерпалась. Едва лишь защитники оставили их, бросившись на защиту короля, как Йорк и Солсбери тут же вошли в город. Вскоре рыночную площадь и прилегающие улицы и дороги заполонили свыше пяти тысяч человек – крушащий шум боя, сутолока, паника. Вот как потом эту картину живописал аббат Уитхэмпстеда: «…один с разбитою главой, другой с отсеченной дланью, третий с перерезанным горлом, иные с пронзенною грудью, а все вокруг заполнено телами убитых».

Йорк лично отдал приказ, чтобы раненый король был переправлен в аббатство. На этом битва могла бы закончиться, если бы единственными ключевыми игроками в ней были Ланкастер и Йорк. Точная последовательность событий тех часов так и не ясна. Я придерживался такого их хода, какой считаю наиболее логичным: когда король был перевезен в аббатство, истинная причина сражения подошла к своей закономерной кульминации: гибели Сомерсета и графа Перси.

Это правда – то, что Сомерсет погиб под вывеской корчмы с названием «Замок»; таким образом сбылось давнее пророчество, что он «примет смерть у замка». Чтобы избежать этого мрачного предначертания, Сомерсет долгие годы намеренно не посещал Виндзорский замок. По одному из описаний битвы, он вышел из гостиницы «Замок» и зарубил четверых топором, прежде чем сам оказался сражен.

Еще одна сторонняя заметка: казначей Генриха граф Уилтшир решил улизнуть из пекла боя, скинув с себя доспехи, добравшись до аббатства и переоблачившись в монашескую рясу. Я не смог устоять от соблазна примерить эту историю на Дерри Брюера.

Лондонская процессия, где Йорк шествовал рука об руку с королевой Маргарет позади короля, а затем в соборе Святого Павла вручил Генриху корону, была комбинацией из двух реальных событий. По историческим источникам, первая процессия состоялась буквально через несколько дней после битвы при Сент-Олбансе и состояла из конного проезда Генриха через Лондон с Йорком по правую и Солсбери по левую руку; впереди ехал Уорик, держа личный меч короля. Завершилось это «радостное» событие в соборе Святого Павла, где королю из рук Йорка досталась корона, явно по настоянию последнего. Если понимать суть происходящего, то для Генриха это было крайне болезненным унижением. Вторая процессия имела место позднее, когда Йорк действительно прошествовал по столице рука об руку с Маргарет, публично демонстрируя окончание размолвки. Печальная правда в том, что король на тот момент был всего лишь марионеткой в руках Йорка. Его самые влиятельные лорды погибли при Сент-Олбансе, и минуло целых четыре года, прежде чем дом Ланкастеров оказался в состоянии нанести ответный удар.

Часть вторая: 1459–1461 годы

Пропущенные в романе годы были не так уж и безлики. Король Генрих пережил очередной коллапс вкупе с развившимся у него страхом крови, который оставался у него до конца жизни. Йорк во второй раз был назначен протектором – и затем уже во второй раз король возвратился в Лондон и сместил его с этого поста. Повторение – не всегда мать учения, и на этот раз различие состояло в том, что Генрих не вполне восстановил в себе волю, а с ней и рассудок. Йорк хотя и был отстранен, но ему было позволено в той или иной ипостаси продолжать осуществление властных полномочий. Был период, когда Йорка послали на север улаживать от имени короны взбунтовавшихся шотландцев, действуя в качестве… полномочного государя! Можно полагать, что одного его присутствия хватило, чтобы положить раздору конец.

Изрядную часть тех лет король Генрих провел во сне или за молитвой, а здоровье у него было неизменно хлипкое. Так что не ему, а Маргарет выпало защищать свою семью от угроз, и именно с этого периода она становится известна как жесткая узурпаторша, такой исторический ярлык я считаю откровенно чрезмерным. Да, это правда: она увезла своего мужа в Кенилуорт и укрепила замок двадцатью шестью серпентинами и одной кулевриной. Эти орудия били от силы на милю, а точность попадания имели сугубо условную, но на дистанции в четыреста ярдов они превращались в поистине смертельное оружие, делая замок неприступной на тот момент твердыней. Спрашивается, а что еще могла сделать Маргарет для защиты своего дома, мужа и сына? Что ей оставалось?

Оценки численности «поборников королевы» варьируются. Армия при Блор-Хит могла насчитывать от шести до двенадцати тысяч. Примерно таким же было число согласованных контрактов о защите короля Генриха в случае, если ему будет угрожать опасность. Единственная сложность, которая оставалась, это как создать ту самую угрозу. И для этой цели, чтобы побудить Йорка и Солсбери к действиям, был составлен Акт о лишении прав состояния – невероятно сильный, грозный и редко использовавшийся аспект английского правоприменения, способный покончить с любым знатным домом, лишив его всяческих протекций и титулов. В совет доверенных лиц Маргарет входил, наряду с прочими, сэр Джон Фортескью, самый старший по возрасту и по положению судья Англии. Он и мог внести наиважнейшую лепту в создание того документа. Самой возможности осуществить его положения было достаточно, чтобы вывести Йорка, Солсбери и Уорика на поле боя – чего и желала Маргарет.