Я еду домой! - Андрей Круз

Вернул подушку на место: всё же до заживления ещё очень и очень долго. Но вообще радует, что так всё просто обошлось. Искать доктора, а заодно и свободную от мертвяков больницу совсем не улыбалось. На мой взгляд, больницы должны стать рассадником всех бед. Глянул на часы — можно звонить, в Москве уже день в разгаре, даже к вечеру дело. На этот раз ответили сразу, трубку взяла Маша:

— Ну, ты почему вчера не звонил?

Голос нервный, даже испуганный.

— Могли бы и сами набрать, если так охота, — удивился я решительности наезда. — Я звонил, но у вас трубку никто не брал.

— Это она разрядилась, — пояснила жена, к полному моему восхищению такой логикой.

И куда я в таком случае должен был звонить? Ладно, не стану развивать эту тему. Главные вопросы есть:

— Как вы там?

— Знаешь, вполне нормально. Мертвецы к нам больше не добирались, посторонних в посёлке не видели, свет и газ пока есть, телевизор работает. Отключились только мобильные.

— Чем занимаетесь?

— Дети в компьютер играют или мультики смотрят, мы всё больше у телевизора с Настёной. Вовка сам себе занятия придумывает или на чердаке караулит.

— А что по телевизору?

Я ведь телевизор не включил ещё ни разу с начала наших похождений. А сейчас и включать бесполезно: как спать разбрелись, так фишка генератор отрубила, чтобы солярку экономить. Теперь только вечером. Хорошо, что ноутбук зарядиться успел, так что по ходу разговора я его включил.

— Жуть по телевизору, — ответила жена. — Из Москвы народ разбегается, из Питера разбегается, если что хорошее и говорят, то из каких-нибудь маленьких городов в Сибири, куда если зомби и доберётся, то стерев ноги до коленей.

— Вот в такой город и поедем. Не ходите никуда, ждите меня, — повторил я своё заклинание. — Если придётся всё же уехать…

— Мы не уедем.

— Не о том речь, — даже отмахнулся я, хоть моя жестикуляция на том конце провода и не видна. — Все под Богом ходим. Если придётся, то напишите, куда вы отправились… Знаете где? Где оборудование для бассейна стоит, прямо краской на стене. Краски у нас полно, как раз там и…

— Да, знаю. А почему так сложно?

— Для скрытности. И в беседке, если получится и будет время, на обратной стороне фундамента. Хорошо?

— Хорошо, хорошо, — вздохнула она. — Ты не отвлекайся, скажи — ты меня ещё любишь? Не забыл?

— Забудешь тебя, — улыбнулся я. — Люблю, солнце моё, больше жизни люблю.

— Ты мне там с местными толстухами не изменяй, смотри.

Голос весёлый.

— Ни за что! — ответил я, скосив глаза на тощую руку Дрики, высовывавшуюся из-под одеяла.

Про подобранную девчонку говорить не буду. Нет у меня на неё никаких интимных видов, так что незачем и жену грузить лишними беспокойствами. А то она меня потом загрузит этим так, что света белого невзвидишь. Не хочу.

— Где ты сейчас?

— В пустыне. В жилом трейлере.

— Много вас?

— В трейлере или вообще?

— Вообще. И сколько трейлеров?

— Четыре трейлера. Паблито с семьёй, охранник Джефф… а остальных ты не знаешь. Несколько человек всего.

Ага, это мы уже проходили, но дополнительная проверка не помешает.

— Что думаете делать?

— Ждать.

— Чего ждать?

— Когда определится ситуация и можно будет проехать по дорогам. Потом я уеду.

— Ты всё точно решил?

— Точно. В Техас, в порты. Их там несколько, откуда суда ходят в Европу, не получится с одним — получится с другим. Откуда-нибудь выберусь.

— А как ты в Европе?

— Знаешь, сколько машин бесхозных? Бери любую да езжай.

— А бензин?

— Сливать можно, без проблем. Так что доберусь.

— Ты осторожней, ладно? — вздохнула она. — И если связь вдруг прервётся, не пугайся, мы тебя здесь будем ждать.

— Ну и ты знай, что я к вам еду. И приеду.

Насчёт связи я сам постоянно думаю. Не верится мне, что она долго проработает. Она же не сама по себе — это где-то люди сидят на телефонных станциях, на электрических подстанциях и везде по цепочке. Не будут же они сидеть вечно? Не будут. Дождутся… ну, конца эвакуации, например, или ещё какого момента, а потом обесточат оборудование и отбудут туда, куда они там намерены отбыть. Сколько ещё связь проработает? Неделю? День?

Пока болтали, загрузился ноутбук и соединился модем. Тут мобильная связь ещё работает, но пугает другое — я привычно уже пробежался по знакомым закладкам и нашёл, что работает примерно половина из них. Значит, сеть тоже начинает обваливаться кусками. Ох, не похоже это на свидетельство того, что власть наводит порядок: скорее наоборот.

Поболтал с детьми, перекинулся парой слов с Настёной, поинтересовавшись её беременностью, Юрка вновь кота принёс — поурчать в трубку. Я ему выдал наставление начать осваивать огнестрельное оружие, хоть и не очень представляю, что могло бы ему подойти. Но пусть хоть пистолет изучит — Володя из своего рейда привёз два ТТ с кучей патронов. Если двумя руками держать, то и десятилетка, который, правда, ростом и силой с четырнадцатилетнего, сумеет выстрелить.

Прощался долго: заканчивать разговор не хотелось. Но рисковал совсем посадить аккумулятор в мобильном, а генератор выключен, и до вечера его никто не включит. Так мы решили, причём я был инициатором, и теперь не годится самому же просить о послаблении.

Лагерь пока спал — это меня ранение подняло в шесть утра, так что бодрствовал только Хосе в укрытии на вершине холма, но мне его в любом случае не было видно: тьма за окном стояла кромешная. В фургоне лишь тусклые ночники от аккумулятора светят, а то было бы темно, как у афроамериканца в известном месте. До рассвета ещё часа полтора.

Не проспать бы фишке подкравшегося врага в темноте. Бинокль ночной заиметь тоже неплохо было бы. Место здесь такое, что ожидать противника можно лишь с одной стороны — с юга. С севера — если только прилетят. «Язык» песчаной пустыни вдаётся в этом месте в плотный массив крутых и высоких холмов, и дальше начинается совершенно непроходимая территория. Да и неоткуда приходить с той стороны: там ничего нет.

Есть и минус: обложи нас здесь какой-нибудь неприятель — и мы в ловушке. Но пока тихо, говорят, что за всё время лишь одна машина мимо нас проехала, так и не заметив лагеря среди холмов.

Новости из Интернета не радовали. Совсем. Правительство что-то обещало, но в то же время среди его заявлений доминировали направления для эвакуации из больших городов, названия городов, где беженцев принимают и где производят энергичную зачистку мертвяков, а заодно панические сообщения отдельных лиц о том, что ехать в такие места нельзя: там толком никого не проверяют, и вообще нет ни нормального снабжения, ни охраны, ни еды, ни воды. Да и мертвяков вовсе не зачистили, а они вскоре сами зачистят всех подряд.