Профилактика - Владимир Ильин

Начальник оперативного отдела Петр Леонидович Ивлиев оказался полной противоположностью Гаршину. Он был худым, среднего роста, с болезненно серым лицом, но темперамента его хватило бы на четверых Гаршиных. К тому же отличался он весьма экспрессивной лексикой, насыщенной сочными, порой даже ненормативными, образами. Внешне он был похож на известного комика Луи де Фюнеса, только вместо лысины у него была залихватская челка, зачесанная на одну сторону.

Когда я явился к Ивлиеву для знакомства, он был очень занят. Вооружившись свернутой в трубку газетой, он увлеченно охотился на жирную муху, неизвестно как проникшую сквозь несколько стальных дверей Центра. Мухе приходилось не сладко, но она героически не подставлялась под удар и носилась, жужжа, как авиамодель, из одного конца кабинета в другой.

Я скромно застыл у порога, не решаясь отрывать хозяина кабинета от столь увлекательного дела, но он после двух энергичных щелчков газетой по репродукции картины Крамского «Неизвестная», вырезанной с конфетной ко-робки, раздраженно бросил мне:

— Ну, что застрял в дверях, как забытая в заднице клизма? Лучше помоги истребить эту крылатую сволочь!

«Крылатая сволочь» устремилась в мою сторону, и за неимением подручных средств ПВО я просто-напросто открыл дверь, муха благополучно вылетела в коридор и с возмущенным жужжанием устремилась исследовать недра секретного подразделения.

Ивлиев швырнул газету в корзину для бумаг и прокомментировал неудачную охоту странной цитатой:

— Па-бу-бу, па-бу-бу, дворник вылетел в трубу!

Потом без всякого перехода поинтересовался:

— Это тебя, значит, нам подбросил Старшина?

— Меня, — сказал я, едва удержавшись от возражений по поводу словечка «подбросил».

— Сколько ты пробыл в его отряде? — прищурился Ивлиев, зачем-то устремляясь к настенному календарю с изображением Сикстинской мадонны. Словно желал подсчитать с точностью до дня мой стаж работы спасателем-стажером.

— Почти полгода, — сказал я.

Ивлиев взял магнитный кружок, предназначавшийся для обозначения текущей даты, и с силой залепил им по календарю.

Календарь тут же сорвался с гвоздика и обрушился на обидчика.

— Вот бляха-муха-цокотуха, позолоченное брюхо! — посетовал Ивлиев.

Попытался водрузить календарь на место, но теперь уже не выдержал гвоздик, вылетев из стены.

— Ну что за говнючий день сегодня? — воскликнул с досадой хозяин кабинета. — Аж кишки сводит от негодования!

Он резво пробежал мимо меня, плюхнулся за стол, едва не промахнувшись мимо стула, и осведомился:

— Кстати, как у тебя с физподготовкой?

— Нормально.

— Тогда — упал, отжался! — приказал он.

— Зачем? — слегка растерялся я.

— А просто так! — радостно заорал он. — Самодур я, понял? Приятно мне иметь подчиненных во все дырки!..

Ну и начальничек мне попался, подумал я, принимая исходную стойку для отжимания на пыльном ковре. То ли придуривается, то ли на самом деле — придурок. Постой, постой, вдруг сообразил я, так это же он таким образом хочет определить, гожусь ли я для работы в его отделе! Ну, ясно: если я окажусь слабаком, то сбагрит он меня тому же Виталию ввиду полной непригодности для оперативной работы. А мне бы больше понравилось работать с Гаршиным, чем с этим извращенцем!..

И хотя в отряде тренингу в спортзале уделялось немало внимания и мой личный рекорд по отжиманиям составлял почти полсотни раз, сейчас, отжавшись раз пятнадцать, я сделал вид, будто мои жилы лопаются от натуги, и растекся аморфной лепешкой по полу.

— Что, мало каши ел в детстве? — насмешливо осведомился Ивлиев. — Ладно, собирай кости с пола. Значит, так... — Он на секунду умолк, метнулся из-за стола в угол кабинета и включил огромный вентилятор на длинной ножке, который натужно загудел, как гоночный мотоцикл. — Через месяц придешь сюда и отожмешься пятьдесят раз. А пока дуй в компьютерный центр, в распоряжение Семыкина. Пусть использует тебя в хвост и гриву, по своему усмотрению.

— А... — разочарованно начал было я.

— Не перебивай, — строго сказал Ивлиев. — Дай поговорить. Знаешь анекдот про мужика, который попал в рай?

Я скорчил сложную гримасу, которая должна была означать, что анекдотов в мире много, в том числе и про мужиков в раю, все не упомнить.

— Тогда слушай. Можешь не записывать. — Он опять метнулся к вентилятору и выдернул шнур из розетки. Разумно: иначе ему приходилось перекрикивать реактивный вой лопастей. — Задолбала эта сраная техника! — прокомментировал он свой поступок. — От нее у меня уже в заднице шевеление!.. Так вот, умер мужик, очнулся на том свете, а он такой же, как и этот. Поорал, поорал, повозмущался, а потом плюнул, начал титьку сосать. Вот такая же хреновина и тебе предстоит, Ардалин. Раз попал к нам — готовь задницу: выдерем и высушим. Возмущаться не советую — можешь только пальцами ног в ботинках шевелить, если уж совсем неймется...

— А у кого можно титьку сосать? — невинным голосом осведомился я.

— У себя, — не моргнув глазом, с похвальной быстротой отреагировал Ивлиев. — А вместо титьки можешь использовать другие части организма. Но это я так, к слову... И не думай, будто мы тут одними смехуечками занимаемся. Работы — непочатый край, бери больше — кидай дальше, что называется. Ты у Гаршина уже был?

— Был.

— Мужик он хороший, но для меня — как заноза в заднице. Слишком уж головоломный. Понакрутил там со своими доцентами-профессорами турусы на колесах насчет Господа Бога, а мы теперь крутимся, как вши на сковородке!.. Ищем какого-то омнипотента — тебе, кстати, это словечко ничего не напоминает? — по всей Земле, а народы всех планет мира живут вечной жизнью и в ус не дуют! Как поется в одной песне: это не регги, это не джаз — это два негра скребут унитаз... Слыхал? Нет? Ну, ничего, у нас еще и не такое услышишь! Короче, беги к Семыкину и работай там на совесть, до посинения. Если понадобишься, я тебя дерну за одно место.

Я понял, что обстоятельную лекцию о тактике и стратегии мне от этого юмориста услышать не придется, и отправился искать компьютерный центр.

Мне потребовалось почти две недели, чтобы уяснить, каким образом Профилактика пытается выполнить, на мой взгляд, непосильную задачу выявления «живого бога».

Собственно, в отделе имелось два отделения. Одно из них занималось исключительно дезинформацией населения. Именно в его штате состояли каскадеры, актеры и режиссеры, которые разыгрывали ту или иную катастрофу или имитировали «ужасные» последствия «ужасных» стихийных бедствий. Где-то в недрах этого отделения трудился и тот тип в серой ветровке, который совершил наезд на Полышева. Я с неприятным холодком внутри думал, как мне себя вести, если вновь встречу его где-нибудь в коридоре или в общем вестибюле. Протянуть ему руку со словами: «Извини, я был не прав»? Врезать по физиономии? Или сделать вид, что не узнаю его? Я так и не решил эту проблему, и бог пока оберегал меня от этой нежелательной встречи.