Непокорная тигрица - Джейд Ли

Стоявший рядом с Анной Чжи-Ган, который, похоже, никогда раньше не пробовал кофе, недовольно поморщился, и ей пришлось объяснить, что это такое.

— Это турецкий кофе, — сказала она, посмотрев на мужчин, которые стояли возле двери. У них в руках не было ни пистолетов, ни ножей. Их позвали сюда просто для устрашения, но Анна почувствовала, как у нее по спине пробежал холодок, когда она вместе с Чжи-Ганом вошла в кабинет. Сэмюель сидел за столом Половинки и, прикрыв от удовольствия глаза, попивал кофе.

— Приветствую тебя, дочь, — сказал он и, поставив чашку на стол, посмотрел на Чжи-Гана. — Приветствую вас, мандарин.

Чжи-Ган слегка склонил голову, отдавая дань вежливости, и бросил мрачный взгляд на головорезов.

— Их присутствие здесь обязательно?

— Да, — коротко ответил Сэмюель и повернулся к Анне: — Неужели я не заслужил того, чтобы меня поцеловала собственная дочь?

Анна почувствовала, что краснеет.

— Конечно. — Она наклонилась к нему через стол, подумав о том, что этот человек ей не отец. Он использовал ее привязанность к нему в своих корыстных целях. Он… дал ей все, что она хотела, и даже намного больше. Но сейчас она хотела убить Сэмюеля за то, что он с ней сделал, за его преступления против Китая. И все-таки она чувствовала, что между ними по-прежнему существует связь. Сэмюель Фитцпатрик был единственным человеком, который знал ее настоящего отца.

Все эти мысли пронеслись у нее в голове, когда она наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку. Он поднял к ней лицо, и она почувствовала знакомый запах табака, одеколона и опиума. Сам он редко принимал опиум, но всегда имел его при себе и охотно делился зельем с другими. Он даже носил с собой иглу для своих самых уважаемых клиентов.

Посмотрев на его пиджак, Анна подумала, что знакомая деревянная коробочка сейчас, наверное, находится в его левом кармане. Она выпрямилась, чувствуя на себе его пристальный взгляд. Может, это проявление отеческих чувств? Или он не доверяет ей? Интересно, что он сейчас чувствует по отношению к ней?

— Итак, значит, это твой новый муж, — медленно произнес Сэмюель. — Расскажи мне, как все это произошло.

— Конечно, расскажу, — заверила его Анна и, затаив дыхание, начала сочинять очередную сказку. — Как я уже говорила, мне пришлось уносить ноги от палача… — Слова легко слетали с ее губ, потому что эту историю Анна уже много раз прокручивала в голове, начиная с той самой ночи, когда она придумала ее для жен губернатора Бая. История о том, как они с Чжи-Ганом страстно любят друг друга и даже мысли не допускают, что могут когда-нибудь расстаться, стала для нее волшебной сказкой, ее талисманом.

— И ты сама смогла добраться до Великого канала? — подозрительно посмотрев на нее, спросил Сэмюель.

Анна гордо вскинула голову. Вот уж в этом он мог бы и не сомневаться!

— Если нужда заставит, я могу стать чрезвычайно изобретательной.

— Что ж, охотно верю, — сказал Сэмюель и улыбнулся.

Чжи-Ган вышел вперед, желая продемонстрировать, что ни к чему не обязывающая болтовня раздражает его.

— Все эти душещипательные истории хороши для женской компании. А сейчас, жена, подойди ко мне и стань рядом.

Анна вздрогнула, услышав, каким не терпящим возражений тоном говорил с ней Чжи-Ган. Ее нежный ночной любовник исчез. Вместо него снова появился палач. Она повернулась, чтобы исполнить его приказ, но Сэмюель схватил ее за руку и, похоже, не собирался отпускать от себя. Она попыталась вырваться, но он крепко держал ее, не давая уйти.

— Отец, — мягко произнесла Анна. — Я теперь замужняя женщина. Мое место возле него.

— Он — китаец, — возразил Сэмюель. — А я признаю только те браки, которые заключены по христианским обычаям, — заявил он. — Стой здесь. Постарайся убедить меня в том, что этот брак — законный.

Анна недоуменно захлопала ресницами. Сколько раз он вот так, с любовью и нежностью смотрел на нее! Теперь она понимала, что все это сплошной обман. Разве может человек, испытующий к своей дочери нежные чувства, вынудить ее стать наркокурьером, зная, насколько это опасно? Тем не менее Анне почему-то казалось, что Сэмюель действительно любит ее.

По крайней мере, казалось до тех пор, пока она не встретила Чжи-Гана и не поняла, что значит настоящая любовь и забота. Сэмюель — обманщик, он просто умело манипулирует людьми. И она улыбнулась своему приемному отцу радостной, несколько глуповатой улыбкой, хотя сердцем была сейчас вместе с Чжи-Ганом.

— Признаешь ты это или нет, — спокойно произнесла она, — но мы…

— Ему это неинтересно, — вмешался Чжи-Ган. — Ему просто хочется узнать, действительно ли ты говоришь правду о том, что я готов заключить с ним новую сделку, — сказал он и посмотрел на Анну. — Он думает, что я его обманываю.

— Но почему? — удивилась Анна.

— Потому что курьеры — это люди, которых используют для определенных целей, — ответил Чжи-Ган. — Ты мне нужна была только для того, чтобы я мог встретиться с ним. И сейчас ты должна уйти, а мы с твоим отцом продолжим вести переговоры.

Анна прищурилась и посмотрела на Чжи-Гана, пытаясь понять его истинные намерения. Может, это действительно правда? Может, он и в самом деле использовал ее для того, чтобы встретиться с Сэмюелем? Нет, конечно нет. Ведь они так много пережили вместе! Чжи-Ган просто не хочет подвергать ее опасности и рассчитывает расправиться с Сэмюелем в одиночку. У Анны отлегло от души, но в то же время она не собиралась уступать ему. Нет, Чжи-Гану не удастся избавиться от нее. Она хочет досмотреть этот спектакль до самого конца.

Чжи-Ган сейчас был похож на наемников Сэмюеля. Он стал таким же грубым и расчетливым. Китайцы никогда не выказывают своих истинных чувств. Вежливость у них практически возведена в ранг религии. Ей, однако, казалось, что все эти отрицательные эмоции Чжи-Гана заполнили комнату, как темный, зловещий дым.

— Вам нужны девочки, — сказал он, — а мне нужен опиум. Я теперь новый губернатор провинции Цзянсу и могу поставлять вам необходимый товар. Вы же должны убедить меня в том, что сможете снабжать меня опиумом.

Сэмюель удивленно выгнул свои густые брови.

— Вы сомневаетесь в том, что белый человек может поставлять вам опиум?

— Он все подвергает сомнению, — вставила Анна, пожав плечами. Она сделала это намеренно, чтобы попытаться высвободить свою руку из рук приемного отца. Ей это не удалось. Руки у него были сильными, и он крепко держал ее рядом с собой. Тогда она повернулась к Чжи-Гану, чтобы продолжить игру под названием «переговоры». — У него есть опиум, — твердо произнесла она.