Сингулярность (сборник) - Алексей Васильев

Она испуганно отползала на ягодицах, резво суча ногами. Глаза с ужасом уставились на него, один дергался, словно пытался выскочить и убежать быстрее, чем медлительная хозяйка. Отползала, отползала – наткнулась ладонью на угли, ойкнув, подскочила, зашипев, как убежавший кофе, но взгляда не оторвала.

– Ну чего орешь? Борода у меня, что ли, выросла?

– Какая борода? – взвизгнула Дарья.

– Да, именно, какая? – Он ощупал лицо. Лицо как лицо, челюсти только заострились да скулы выдаются, опять же надбровные дуги, кажется, могут вот-вот прорезать истончившуюся кожу.

– Ну похудел сильно… Наверное, на череп лицо похоже. Ну так я и нырял таким же!

Дарья залилась истерическим смехом, застучала по песку кулаками и с выкриками вдруг начала хватать целые пригорошни песка и швырять в него.

– Борода! Ты монстр вообще! Монстр!

– По ходу ты там подводную мышь увидала, да? Бесстрашная любительница вомперов?

Пальцы Дарьи разжались, песок выпал, она всхлипнула и разрыдалась.

– Тьфу-ты, ну-ты, то смех, то слезы. Чего ты там усмотрела? И какого черта полезла в воду, когда должна была жечь костер? Я там, как гончий тюлень, с языком вываленным дым ищу, а она тут подводным прожектором, понимаешь, развлекается. И чего мне не дала его вообще?

– Ну я не знала, что он и под водой светит. А тут от нечего делать инструкцию прочитала…

– И сразу вся такая внезапная захотела поплавать посмотреть, что там вообще?

– Ну… да, вообще-то. – Дарья еще пошмыгала носом и наконец неуверенно улыбнулась.

– Валяй, не томи, чего ты там узрела, что все у тебя из рук вывалилось и тонуть захотелось?

В глазах у нее снова промелькнул страх.

– Вас почти час не было! Я испугалась и вообще уже места себе не находила, ныряла несколько раз под стену, все-таки кандидат в мастера по плаванию. – Дарья заторопилась, зубы застучали, запоздалая дрожь затрясла тело. – А потом вижу… медленно выплываете. Руки растопыренные, и все лицо в щупальцах, и из-под рубашки, и с лодыжек свисают мерзкие шевелящиеся розовые щупальца! – Она сорвалась на визг, примолкла, словно последние слова встали поперек горла, но выпалила наполненным ужасом голосом: – И еще мелкие… черные, быстро шевелящиеся.

– М-да, похоже, головенка у тебя совсем двинулась, детка, от потусторонних переживаний. Хотя… гм, а подробнее можешь?

– Я очень четко все видела. И фонарь далеко просвечивает – вода совершенно прозрачная. Далеко видно, даже серебрится где-то там вдалеке – наверное, пространство с воздухом.

– Ты, наверное, еще кандидат по спелеологии?

– Нет, просто сообразила.

Дарья говорила уже спокойнее, бессознательно гладя обожженную ладонь, морщилась. Но взгляд не рисковала оторвать от профессора, словно ожидая, что вот прямо сейчас, после какого-то слова, из него полезут щупальца.

– Странно. Ничего не помню…

– Нет, жуть! Вы не поняли! У вас вообще не было лица, все-все, понимаете, сплошь совершенно масса щупалец! Ни носа, ни глаз!

Девушку начала бить крупная нервная дрожь.

– Гм. Помню лишь, что нырнул неудачно. Отследил неверно непривычным органом наличие воздуха. Да-да, языком. Воздух-то был, но мало. И рванулся обратно. Плыл-плыл… хотелось дышать жутко… Ага, хотел выдохнуть, но не мог. Челюсти свело, нос как склеился. Но никакие выросты это не объясняет. Я же не компьютерная графика, и простая логика говорит, что такая масса щупалец не уместится внутри. Кости на месте, сердце бьется, легкие дышат, желудок… гм, урчит желудок. Ладно, попозже… Но, в общем, надо попробовать под водой рядом, понаблюдать. А ты подсвечивай!

– Нет! Не-ет! Вдруг… Тьфу!!!

– И это блеет любительница предоставить пропитание суперкровососу? Я не забыл, как ты там волосенки-то откидывала! Шейку обнажала! Давай, не дури. Опасности нет. Выросли у меня щупальца или нет, но ты бы точно с перепуга утонула, будь ты хоть трижды чемпионом мира по плаванию! А с щупальцами или без, я тебя из воды выдернул и откачал!

Дарья прикусила губу, отвела взгляд. И вновь на губах появилась слабая улыбка. Славутич неприязненно посмотрел на воду. Подбросил на угли щепок.

– Сейчас отогреемся и попробуем. А ты посмотришь со стороны, посветишь фонарем. Так, зеркальце дашь из своего набора, любопытство, понимаешь, разбирает, хочется на щупальца-то посмотреть, если что. И без разговоров! Ишь!

Вода холодная… нет, даже ледяная после отогрева возле костра. Как бы не простудиться… Да какая простуда, что за мура в голову лезет!

Мурашки по всему телу, профессор, старательно сдерживая трясущуюся челюсть, сказал, прищелкивая от холода зубами:

– Сейчас я нырну и задержу дыхание, насколько смогу. А ты посветишь фонарем и все четко потом доложишь, что увидишь. Без визгов и писков. Поняла?

– Д-да! Я попытаюсь…

– Без всяких «попытаюсь». Выполнять!

Славутич мощно продышался, глубоко вдохнул и погрузился под стену. Здесь, в принципе, безопасно, если что, до края пара метров – можно вынырнуть. Надо прижаться макушкой к шершавому известняку и просто замереть. Черт, как жесткая известковая вода неприятна глазам, сушит и холодит, но холод в глазах отвлекает от холода на коже. Ключевая вода все-таки…

Луч света ударил по глазам, заставив сморгнуть. Волоски на руках покрыты воздухом, серебрятся, всплывают мелкими гирляндами. На камнях на дне шевелятся бурые полупрозрачные водоросли, в них копошится что-то мелкое. А воздуха-то уже ощущается недостаток. Больше минуты, значит, прошло. Под ладонями все та же жесткая челюсть и никаких щупалец.

Славутич быстро начал сокращать диафрагму, хорошо – остатки воздуха нужно распределить по легким равномерно. Так, резкий стук под водой, повернем голову к свету. Дарья наполовину погрузилась под воду и что-то показывает. А, постучала, значит, камушком по фонарю. Умница, сообразила. Как пикантно, наверное, сейчас у нее задняя часть в потолок смотрит. Так, но смотреть нужно куда показывает, вдаль и в глубину.

Из темноты, бойко двигая хвостами, подплывают какие-то розовато-серые рыбешки. Гм. Миноги или миксины… Черт, а дышать-то уже почти нечем. Воли хватает, только чтоб сосредоточиться не выдохнуть… О черт, что это? Ближайшие рыбки решительно дернулись и… присосались к шее, еще и еще! Ты смотри! Гм, чего я там помню о них, вроде не пиявки? Кровь не пьют… или пьют?

Дарья стучит по фонарю, то и дело выпучивает глаза и булькает что-то. Какая эмоциональная. Шевелю руками, складываю пальцы в знак «все о-кей!». Терплю… Так, а дышать-то расхотелось… наоборот, легкие начало распирать. Хотя казалось – вдохнул по самое не хочу. Осторожно выдыхаем. Мощные пузыри вырвались изо рта. А миноги… или не миноги подплывают, присасываются все больше. Мельтешат, уже почти не видно ничего. Ну-ка, решительно беру за хвост пучки болтающихся перед глазами и отсоединяю от щек и лба. Отлично. Теперь все видно. А видно Дарью, глаза выпучены, рот разинут, вцепившуюся в фонарь, словно пытается его установить как стену перед собой.