3. Бравая Служба - Роман (Крысь) Хаер

— Так ты ведун, — пробормотала красавица, после чего расстроено прошептала: — Просто взял и ушел…

— Едва успел на дирижабль, — виновато сказал я, молясь в душе, чтобы время отлета совпало.

Видимо мои молитвы были услышаны, так как Джина сразу вскинулась:

— Не ври! На этом дирижабле ты не улетал.

— Я так же глаза отвел контролерам, — пустился я врать во все тяжкие. — Готов оплатить все издержки и штрафы.

— Это мелочи, — отмахнулась Джина.

— Зато оплата стоянки дирижабля в Порт-о-Тролле в течение пары-тройки месяцев, которые мы будем плавать к Архипелагу, совсем не мелочи, — тонко намекнул я на финансовый вопрос, и в прекрасных сиреневых глазах мелькнула долгожданная расчетливость.

Как сказал в свое время Аль Капоне: «Добрым словом и револьвером можно добиться большего, чем просто добрым словом». Оспаривать не буду, но пользоваться этим не умею. Зато для себя твердо уяснил другую истину, которую сформулировал бы так: «Даже если ты прав на все сто — все равно учитывай финансовые интересы». Деньги вообще играют серьезную роль в жизни разумных существ. Даже, казалось бы, такая отрицающая бренное злато вещь, как творчество, и то подчинено финансовым законам. Достоевский все свои великие произведения писал исключительно за деньги, даже больше того — брал финансы вперед, под еще ненаписанное. Про великого Шекспира ходят легенды, что он творил только для того, чтобы купить дом в Лондоне, и как только купил — писать перестал, так скажем: «миссия комплит».

Взять тех же звезд рок-н-ролла. Глушат себя всем, чем можно, умирают молодыми — и все в ажуре! Поступают согласно законам жанра — альбомы продаются, продюсеры и фанаты довольны. В Америке конца двадцатого, начала двадцать первого века одна чернокожая звезда (естественно, исполнитель репа) любила пистолетом помахать, и как следствие была достаточно быстро застрелена — так потом лет десять подряд каждый год новый альбом выходил на радость всем, из огромного количества прижизненных записей поп-дивы. А один мой друг стадионы собирал своим волшебным голосом, поэтическим талантом обладал громадным — но имел пристрастия, несовместимые с шоу-бизнесом — казино и компьютерные игры. Как следствие — отказ от него продюсеров и полное прекращение творчества. Не мешай великому золотому тельцу — и делай что хочешь, преступил этот закон — прощай известность. А непризнанный талант — он и в Африке непризнанный талант, и место ему на полузабытом пыльном чердаке. Вот такая вот высшая несправедливость, и поделать с этим ничего нельзя.

Вернусь к собственно истории. Вскоре произошло превращение судебного процесса в процесс переговорный. Что характерно — если на заседании, решающем вопросы жизни и смерти, присутствовала вся многочисленная свита Наместницы, то к прениям, на которых решался вопрос кошелька, мало кто оказался допущен. Еще одна немаловажная подробность — если на прошлом мероприятии я стоял, окруженный вооруженной охраной, то теперь я сидел на втором по почетности месте, причем мы, естественно, переместились из аскетического зала суда в роскошную приемную Наместницы. Когда переговоры дошли до своего логического завершения, пришлось послать гонца на дирижабль за Лией, в цепких лапках которой сейчас находились все ниточки управления моими финансами в мире Ворк. Вскоре появилась гоблинка и с управителем Наместницы приступила к решению практических вопросов перевода финансов, а мы с Джиной отошли в сторонку.

— Говорю тебе не как Наместница, — негромко проговорила оркитянка, и добавила, еще понизив тон, явно имея в виду наше последнее расставание: — Я очень рассердилась, никогда так больше не делай.

— Извини, но я очень торопился, — покаялся я. — Очень важно для нашего тейпа переселение котов.

— Кстати, зачем это вам? — заинтересовалась девушка. — Все не было времени спросить.

— Будем там небольшой город организовывать, — почти честно ответил я. — А все грымские орки котов обожают, и жить без них не могут.

— А ты там будешь Правителем? — невзначай спросила Наместница.

— Что-то вроде того, — не стал отрицать я, так как только карьерный вопрос мог примирить бывшую феминистку со сложным моментом моего бегства.

— Понятно, — просияла Джина, лишний раз убедившись в родстве наших меркантильных душ. — Как обстроитесь, пошли весточку. Может, в гости приеду.

— Обязательно, — искренне ответил я.

— И ко мне заезжай, если что, — добавила Наместница, и заглянула мне в глаза.

— Обязательно, — как попугай повторил я, чувствуя, что у меня в груди все полыхает.

Впрочем, на этот раз прекрасная оркитянка не стала испытывать свои чары, просто для того, чтобы лишний раз убедиться в своей надо мной власти. Вскоре аудиенция окончилась, и мы с Лией поспешили обратно на дирижабль, болтая по пути.

— Я уж думала, что ты все, спекся, — говорила маленькая аристократка, пока мы неслись по объемному лабиринту Оргбуржских улочек. — А ты и на этот раз выкрутился.

— Нас так просто не возьмешь! — гордо заявил я, едва успевая за шустрой гоблинкой.

— Впрочем, я в тебя верила, — успокоила меня Лия. — А то что бы я тут с твоими котами делала?

— Это да, — согласился я, и мысли о дирижабле, полном пушистых пассажиров, придали мне дополнительной прыти.

Когда мы выскочили из главных ворот и побежали к башне, над вершиной которой величественно висел дирижабль Правителя, соединенный с площадкой приема длинной веревочной лестницей, я увидел спешащую сутулую фигуру. Впереди, метров на пятьдесят обгоняя нас с Лией, бежал Васиз, причем, как я успел заметить, в новых сапогах.

«Ну-ну», — ехидно подумал я, рванувшись к башне вслед за стремительной гоблинкой.

«Что ты там так долго?» — неоригинально обвинил меня Рыжик, когда мы забрались по веревочной лестнице на борт летучего судна.

«Я тоже тебя люблю», — достойно ответил я рыжему прокурору, и переключил внимание на седого капитана.

— Теперь можем лететь туда, куда нужно? — вежливо поинтересовался я, глядя в насмешливо прищуренные глаза старого орка.

— Как прикажете, шеф, — кривовато улыбаясь половиной клыкастого рта, ответил капитан и пошел к штурвалу.

Дирижабль, сверкая в лучах заходящего солнца золотистым баллоном, формой напоминающим громадный мяч для регби, устремился к небу, с большой скоростью набирая высоту. Яхта, выполненная из ценных пород дерева, служила гондолой дирижабля и была окруженная искрящимся магическим куполом. На корме судна два мага гудели, держась руками за блистающий медными частями механизм, похожий на двигатель первых автомобилей на паровой тяге. Из больших труб за их спинами вырывался белый пар, превращаясь в хвост инверсионного следа. Седой капитан застыл у руля, занятый управлением и лишь изредка поворачивал голову к штурману. Джисталкер расслабился в единственном кресле на палубе, который он честно делил с большим рыжим котом. Впрочем, краем глаза человек следил за своими пушистыми подопечными, большинство из которых привычно затихли на время взлета, переживая неприятные для чуткого кошачьего вестибулярного аппарата минуты. Но несколько котов-подростков, не обращая внимания на неприятные ощущения, внимательно следили за синекожим троллем, который собирался прилечь на скамейку с целью вздремнуть, но никак не мог решиться снять с ног новые сапоги.