Свой дракон - Галина Романова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но что же они натворили?
От легкого прикосновения Готик вздрогнул, открывая глаза:
– Авест? Ты…
Он резко сел, хватая горца за плечи, заглядывая в глаза:
– Авест, это правда ты? Что с тобой было? Ты помнишь, что произошло?
– Помню, – фыркнул тот. – А вот ты… ты сам-то помнишь, что натворил?
– Я?.. Знаю, я тебя предал… Прости!
– Ты все испортил. – Дракон отвернулся.
– Что испортил? Да, из-за меня ты попал к этим… к этим людям и имеешь право меня возненавидеть. Ты мог меня убить еще там, и я бы не стал сопротивляться. Я вообще не понимаю, почему ты меня до сих пор не прикончил.
– Почему? – задыхаясь от непонятного Готику гнева, Авест снова взглянул на него, сжимая кулаки. – Почему? Да потому, что это должен был сделать ты!
– Что?
– Ты должен был меня убить!
– Из-за чего? – честно не понял юноша. – Из-за того, что ты – дракон? Но…
– Да! – заорал Авест. – Да, именно потому, что я – дракон! А вы все – драконоборцы! Вы сражаетесь с нами, учитесь нас убивать!
– Но ты сам учился вместе с нами! – тоже повысил голос Готик. – Ты тоже был…
– Я? – В золотисто-янтарных глазах загорелся огонь. – Я – всего лишь избранная жертва! Жертва, которую кладут на алтарь победы! Вернее, на алтарь новой войны. Скоро Год Дракона, ты разве не знаешь? И согласно древнему Договору, именно мы, драконы, должны спровоцировать эту войну. Именно мы должны были «подло и жестоко» напасть на людей, нанести жестокий удар, чтобы вы все поднялись в едином порыве и кинулись бы мстить «огнедышащим тварям». Я должен был развязать эту войну и погибнуть. А ты мне все испортил! Из-за тебя я не смог совершить то, что мне приказано, а ты не дал мне возможности кровью искупить свою ошибку. Это из-за тебя! Понимаешь? Это ты во всем виноват!
Повалив Готика, Авест уселся на него верхом, тряся юношу за грудки и крича ему в лицо. Тот, стиснув зубы, пережидал вспышку гнева, но в конце концов не выдержал и вырвался, не без труда спихнув с себя тяжелого горца.
– А теперь ты слушай меня, – процедил он, за неимением рубашки, которую можно рвануть на груди, хватая горца за длинные волосы. – Я плевать хотел на вашу войну! Я плевать хотел на ваш Договор! Ты – мой друг! Слышишь? Я тебя уже один раз предал и не хочу делать это снова. И если обязательно должна пролиться чья-то кровь – на, бери!
Отстранившись, юноша дрожащей рукой дотянулся до лежащего на траве меча, протянул его Авесту рукоятью вперед. В полете он как-то ухитрился не выпустить оружие из рук, и вот оно неожиданно пригодилось.
– Ты чего? – Горец от неожиданности сел на землю и отполз назад.
– Ты сам сказал, что кто-то должен умереть. Пусть это буду я. Тем более что я тебя предал…
«Я опозорил свое имя, свой род. Лучше бы он разжал когти еще там, в небе! Поднялся бы повыше и…»
«Я не мог. Тебе было страшно!»
Мысль пришла неожиданно, но ошеломило Готика не это, а сам смысл сказанного.
– Ты… что ты сказал?
– Тебе было страшно, – послушно повторил горец.
– Не притворяйся идиотом! – вспылил юноша. – С чего ты взял, что мне было страшно лететь?
Озарение пришло внезапно. Дракон каким-то образом сумел почувствовать страх человека, ощутить его эмоции, может быть, даже мысли… Но почему? Что произошло? До Авеста тоже дошло: крепко зажмурившись, он отчаянно затряс головой, словно пытался вытрясти сомнения прочь. Готик почувствовал его состояние и машинально потянулся к другу, давая понять, что ощущает то же самое. Но решительно вскинутая рука остановила его – с горцем происходило нечто, чему присутствие человека только мешало.
В сознание внезапно ворвался чужой голос:
«Авест!.. Авест, мальчик мой!»
«Старый?» – Вот уж кого юноша не ждал!
«Ты… что случилось?»
«Все хорошо. Старый, я… – А, была не была… – Я нарушил Договор!»
«Что? Что?.. Ты понимаешь, что натворил?» – Даже на расстоянии чувствовалось, что шаман дрожит от волнения.
«Понимаю. Но я не мог поступить иначе…»
«Ты сошел с ума! Исправляй свою ошибку, пока не поздно!»
«Боюсь, что поздно».
Ощущение мысленного присутствия шамана внезапно пропало. Обиделся? Ну и пусть! Ничего нельзя изменить, и окружающим останется только принять эти перемены.
«Авест, мальчик мой…» – Надо же, вернулся!
«Да, Старый…» – внезапно навалились усталость и опустошение.
«Я поговорил с твоим отцом. Он требует объяснений».
«Скажи ему, что у меня появился свой человек».
«Что? Ты с ума сошел? Как ты смог это допустить? Ты разве не знаешь, чем это грозит?»
«Я знаю, что так было в прошлом, но потом драконы почему-то отказались от этой связи».
«Да, и эта связь сделала нас такими, какие мы сейчас. Шаманы хранят знания о том, что именно это пробудило наш разум… Но люди живут так мало! Через пятьдесят лет твой человек состарится и умрет, а ты все еще будешь молод и крепок телом и духом… И останешься безутешен до конца своих дней! Подумай, тебе это надо?»
Теплая рука на плече. Чужое взволнованное дыхание обжигает щеку. Пусть всего через полвека это исчезнет, но сейчас они вместе.
«Да!»
– Авест? Все в порядке? Ты с кем сейчас разговаривал?
– С шаманом нашего племени, моим учителем. – Отпираться теперь было бессмысленно.
– И что он сказал?
– Что бы он ни сказал, я решение принял.
Он произнес эти слова таким тоном, что Готик похолодел. В душе шевельнулось сомнение: может быть, не стоит? Как говорится, меньше знаешь – крепче спишь.
– И какое? – все-таки спросил он.
Вместо ответа Авест взял его за плечи, развернул к себе и уставился в глаза человека своими янтарными очами с вертикальными черточками зрачков. Взгляды встретились – и все стало понятно без слов.
«Сын?»
«Отец?..» – Дракон моргнул, ослабляя контакт.
«Старый мне рассказал… Это правда?»
Рядом придушенно пискнул человек, краем сознания ощутив присутствие еще одного мощного разума. Но сил на то, чтобы полностью закрыться от него, не было – как и желания, впрочем.
«Отец, тебе меня не переубедить! У меня появился свой человек! Мой всадник. Я… между нами теперь нерушимая связь».
«Ты все-таки это сделал? Но как тебе это удалось?»
В мысленном голосе Хуррака не было и намека на гнев, только гордость и восхищение.
«Ты не сердишься на меня?»
«Ты все-таки это сделал!.. Авест, уже несколько столетий не происходило ничего подобного. Я горжусь тобой, сын! Ты смог совершить то, что до тебя не удавалось никому. Я не зря возлагал на тебя особые надежды. А на Старого не обижайся. Он до сих пор не может забыть потерю».
«У него тоже… кто-то был?» – Озарение было подобно удару кнута.
«Да. Отец моей матери. Старый тогда не дал его убить. А одиннадцать лет спустя его человек ушел. К людям. И не вернулся. Старый знает, что он умер – если вы расстанетесь навсегда, вы все равно будете чувствовать друг друга. Старый чувствовал. И ему до сих пор больно. Не сердись! И постарайся уцелеть».
Ощущение чужого присутствия ушло. Они снова были вдвоем против целого мира, но теперь это почему-то не пугало.
– Какие будут предложения? – поинтересовался Готик.
– Я есть хочу, – признался Авест. – Ты не мог бы…
– Не мог бы – что? – фыркнул юноша. – Уж не хочешь ли ты сказать, что теперь раз ты – мой дракон, то я должен заботиться о тебе и кормить, как домашнее животное?
Воображение подсунуло милую картинку: дракончик, словно ручной хорек, свернулся калачиком на подстилке у камина. Рядом прыснул от смеха горец, без труда «подсмотрев» мысли друга.
– Нет, не ты, а сервы, – успокоил он. – В конце концов, это же их долг – кормить благородных господ.
– Это ты – благородный господин? – делано удивился Готик.
– Господин у нас ты – рыцарь при мече и плаще! – Авест помог ему встать и заботливо отряхнул одежду, заодно вручив поднятый с травы меч. – Им необязательно знать, что ты удрал из монастыря. Достаточно того, что ты – барон. А путешествуешь в одиночку и пешком в компании всего одного… э-э… спутника во исполнение данного обета. Например, тебе твой исповедник назначил такое покаяние. Пошли, деревня тут рядом, в той стороне.
Он махнул рукой в том направлении, где деревья росли реже.
– Ты уверен?
– Конечно. – Поманив человека за собой, дракон спокойно зашагал по траве. – Я так чувствую. Только не спрашивай, как мне это удается. Лошади же как-то могут находить дорогу, а я умнее лошади.
– Хвастаешься? – подмигнул Готик.
– Констатирую факт. Ни одна лошадь не умеет колдовать, менять облик и разговаривать. Вот сейчас дойдем, я спрячусь где-нибудь, а ты выйдешь и…
– Почему это я, а не ты? – У юноши были сомнения в том, что он имеет право что-то приказывать чужим сервам. – Это тебе хочется есть!
