Дневник пустоты - Эми Яги

общем, она станет тем, чего мы обычно даже не замечаем. Процесс показался мне странной метафорой. Через станок проходит несколько длинных, похожих на ленты полосок бумаги. Попав на металлический сердечник, они превращаются в ничто, в пустоту.

Я размышляла о том, каково это, но вскоре станок отключился. Шум двигателя стих, осталась только разрезанная белая трубка и механизм, от которого еще исходило тепло. Все, как было показано в фильме.

После экскурсии нам велели записать свои впечатления и в течение двух дней передать их в отдел кадров. Хотя рабочий день еще не закончился, нам разрешили не возвращаться в офис. Остальные экскурсанты решили пойти куда-нибудь выпить и предложили присоединиться, но я отказалась и поехала домой. Вечерний поезд из пригорода в центр был пуст, и, откинувшись на спинку красного бархатного сиденья, я вспоминала, как сворачивали картонные трубки. Ленты, стремительно бегущие вперед, будто заколдованные.

Я составила памятку о том, что нужно еще раз уточнить у клиента перед началом производства, и передала ее новому сотруднику отдела продаж. Он поблагодарил меня и начал упаковывать образцы в бумажные пакеты.

– Отдел контроля производства, – раздался голос со стороны соседнего стола.

Хигасинакано запрещено подавать кофе, но, видимо, ему доверили отвечать на звонки.

Семнадцатая неделя

С того дня, как забеременела, я прибавила в весе четыре килограмма, поэтому решила после работы выходить из электрички на одну, а лучше на две остановки раньше. Сегодня первый день, и я, полная энтузиазма, вышла за две станции до дома.

Здания у вокзала уже начали сливаться с тенями. Воздух приобрел глубокий синий цвет, только у аптеки белели цветы, словно парящие над землей. Я набросила на плечи палантин. Купила его на распродаже в прошлом году.

Я много лет ездила по одному и тому же маршруту, но здесь оказалась впервые. Станция не очень крупная, и высотных зданий рядом я не увидела, но вокруг сновало много людей – вероятно, неподалеку были школы и офисы. Прохожие в большинстве своем направлялись к вокзалу. Подростки в форме средних и старших школ, группы веселых студентов и множество офисных служащих в начищенных ботинках или в туфлях-лодочках. Солнце село, в сумерках люди сливались в одну черную массу, но я могла рассмотреть их, проходя мимо под фонарем. Когда на улице темно и холодно, любой выглядит уверенно, просто потому что отважился выйти на улицу. На лицах людей было написано: мы не из тех, кто может сбиться с пути или жаловаться на холод, мы идем домой, сохраняя достоинство. Девушки в одинаковых спортивных куртках, вероятно, идущие с тренировки, ели жареный батат. Он выглядел так аппетитно, что я начала завидовать.

Дорога завела меня в жилой район, где в основном стояли небольшие дома. Я заметила магазин алкоголя и табачную лавку с опущенными ставнями, а еще парковку. Людей было немного. Иногда впереди появлялся одинокий прохожий, но тут же исчезал за углом, а тихий звук шагов позади быстро превращался в стук каблуков по металлической лестнице. Стоило людям возникнуть – и уже их нет. Без всякого предупреждения, просто тихо растворяются в воздухе. Настолько тихо, что мы не замечаем, как перестаем существовать друг для друга.

Я остановилась, чтобы свериться с онлайн-картой, и вдруг в окне многоквартирного дома передо мной внезапно загорелся свет, а затем снова стало темно. Кто-то быстро задернул оранжевые клетчатые шторы, и окно теперь светилось тускло. Слышались голоса мужчины и женщины и шуршание пакетов.

До безлюдной дороги доносился запах бульона из сушеных грибов шиитаке. В детстве я ненавидела этот запах.

Пройдя еще немного по жилому району, я наконец вышла на знакомую улицу и увидела что-то красное, плывущее примерно в двух-трех кварталах впереди. Ярко-красное пятно было отлично видно даже в темноте, оно медленно двигалось вперед, останавливалось, а через мгновение снова плыло вперед. Под бледными уличными фонарями и слабым светом из окон окрестных домов неуверенные движения красного пятна наводили на мысли о заблудившемся ребенке.

Я подумала, что стоило пойти по другой дороге. Кажется, на прошлой неделе здесь у кого-то украли кошелек. Преступника так и не нашли, а на телефонном столбе я недавно видела листовку, призывающую очевидцев дать показания.

Если жертвой ограбления станет человек, который живет один, он, вероятно, первым делом обратится в полицию, как и любой другой, но что ему делать потом? Например, если бы сейчас у меня вырвали сумку, прежде всего я лишилась бы ключей от дома. Можно попробовать позвонить в домофон, однако дверь никто не откроет. Тогда нужно будет обратиться в управляющую компанию, но ее номер сохранен в телефоне, лежащем в сумке, а даже если бы я как-то узнала номер и решила позвонить с телефона-автомата, я бы не смогла это сделать без денег. Интересно, поможет ли полиция в таком случае? Кроме того, уже поздний вечер, и дубликат ключа я бы получила не раньше завтрашнего дня. Мне, видимо, пришлось бы ночевать в отеле, и за него никто бы не заплатил вместо меня. И все это, как назло, когда я пытаюсь экономить! Пока я злилась из-за несуществующих расходов, красное пятно оказалось прямо передо мной.

Это была молодая женщина. Она стояла, прислонившись к столбу и опустив голову. Я восхитилась ее красотой. Несмотря на вечерний холод, ее ярко-красное пуховое пальто было расстегнуто, а ее большой живот поднимался и опускался от тяжелого дыхания.

– Вам нужна помощь?

Я не могла ее не окликнуть. Видя, что я бегу к ней, женщина подняла глаза и повернулась ко мне боком. Ее правая рука легла на живот. Круглый живот под трикотажным свитером. Она накрыла его обеими руками, будто защищая, и присела на корточки. По ее длинным волосам и красному пуховику я видела, что она дрожит. Я сбавила шаг и снова заговорила.

– Простите, не хотела вас напугать… Я подумала, что вам плохо. Дать вам воды? Правда, я уже выпила половину, но все же…

Женщина посмотрела на меня, запрокинув голову. У нее было узкое лицо. Большие темные глаза какое-то время недоверчиво глядели на меня, а потом она заметила брелок с надписью «Я жду ребенка» на моей сумке. Ее плечи, до этого напряженные, постепенно расслабились.

– Все нормально. – Голос звучал, как перезвон ксилофона в маленькой пустой комнате. – Правда, все хорошо. Спасибо.

Она быстро встала и отряхнула подол пуховика. Женщина оказалась на удивление высокой. Я хотела спросить, действительно ли с ней все хорошо, но она повторила, что уже пришла в себя, и я не стала навязываться.

Мы обе неопределенно кивнули, и она прошла мимо меня. Я тоже зашагала в противоположную сторону и, обернувшись, увидела, как женщина поворачивает за угол, и подол красного пуховика скрылся за стеной.

Я