Наваждение - Ольга Морозова

В конце концов Вика заметила это и тоже повернулась. Я улыбнулся ей. Она помахала мне рукой и что-то сказала итальянцу. Он закивал и снова заулыбался, очевидно, успокоившись. Я подумал, что она сказала ему, что я её папа. Они поболтали ещё пару минут, потом итальянец неохотно слез с табурета и ушёл, послав Вике на прощание воздушный поцелуй. Она подошла ко мне.

– Что всё это значит? – Я кипел негодованием.

– Ничего. Это Марио, он работает на пляже в прокате. И не смотри так, ты пугаешь людей.

– Уж не Марио ли я напугал?

– И его тоже. Он спросил, что за мрачный тип уставился на него?

– Скажите, пожалуйста! Мрачный тип! А ты не сказала ему, что я твой муж?

– Мой муж?! Что за глупость! Конечно, нет. Ты не мой муж, во-первых…

– А во-вторых?

– А во-вторых, я не твоя собственность. Мы просто болтали. Ты сам хотел, чтобы я практиковалась в языке. Ты ведёшь себя как круглый идиот! Что я такого сделала?

– Да нет, ничего. – Я и сам вдруг почувствовал себя страшно глупо. – Прости. Давай сходим вечером в местный ресторан. Я слышал, тут будет живая музыка. Очень хочется напиться.

– А при чём здесь живая музыка?

– И именно под живую музыку.

– Как хочешь. – Вика ещё дулась.

Я допил мартини, и мы поднялись в номер. Вика сразу пошла в душ, оставив меня наедине с моими мыслями. Когда она вышла, я сделал попытку обнять её, но она молча отстранилась.

– Ну хватит, я же попросил прощения…

– Я не сержусь. Просто ты испортил мне настроение.

– Я больше не буду. – Я сам себя не узнавал. Я унижался, я готов был ползать перед ней на коленях, как жалкий червяк, хотя не был ни в чём виноват.

Вика передёрнула плечами, показывая, что её раздражают мои самоуничижения.

– Давай не сейчас. Я же согласилась пойти с тобой в ресторан… Давай просто посидим в ресторане.

– Как хочешь. Я готов выполнять все твои желания, даже самые безумные.

– Это было твоё желание…

– А ты не хочешь?

– Хочу. Мне нравиться здешняя кухня.

Я немного успокоился и стал выбирать брюки и рубашку, попросив Вику мне помочь. Она равнодушно порылась в моём тряпье и бросила на кровать одежду.

– Думаю, это подойдёт. Прилично и не пафосно.

– Согласен.

Мы вышли из номера, почти помирившись.

В ресторане было свежо и уютно. Посетителей много, но столик на двоих нашёлся, в самом углу, возле окна. Окно было открыто, и снизу доносился рокот прибоя и запах водорослей.

Я церемонно подвинул стул Вике, и когда она села, сел сам и взял в руки меню.

Пока заказ выполнялся, я попросил принести бутылку вина и бутылку коньяка. Вика удивлённо приподняла бровь.

– Я же сказал, что хочу напиться.

Она промолчала. Я налил по фужеру вина, и мы выпили. Заиграла музыка, и раздалось пение. Грустная мелодичная песня на итальянском языке. Рояль стоял в другом конце зала, и в нашем краю звук был едва слышен.

Принесли заказ, и мы так же молча принялись за еду. Вино закончилось, и я принялся за коньяк. Вика пила из фужера медленными глотками, наслаждаясь напитком.

– Тебе нравиться музыка? – Она в первый раз за вечер задала вопрос.

– О да! Превосходный тенор!

– Не юродствуй!

– Я и не юродствую. Мне правда нравиться. – Я чувствовал, что пьянею.

– Пойдём поближе, в бар. Допьёшь бутылку там.

Я не возражал. Мы переместились поближе к тенору, на мягкий диван практически возле рояля. Тенор заливался соловьём, я пил, Вика молчала. Я не помню точно, сколько это продолжалось, потому что я заказывал ещё спиртное и откровенно напивался. Периодически у меня случались моменты просветления, и я ловил взгляд тенора, пристально смотрящий на Вику. Она улыбалась ему и хлопала в ладоши. Потом я снова погружался в омут беспамятства, а жизнь текла параллельно, сама по себе.

Вроде бы потом музыка смолкла, тенор сел за наш столик, и они начали беседовать с Викой, но это я помню очень смутно. Наконец кто-то толкнул меня в бок. Я встряхнулся. Это была Вика.

– Дорогой, ты чрезмерно нагрузился. Нехорошо спать у всех на глазах. Пойдём. – Она взяла меня под руку и сделала попытку приподнять.

На нетвёрдо стоящих ногах я встал и покорно пошёл за ней – я и сам чувствовал, что спать у всех на глазах очень стыдно. Стараясь не потерять равновесие, держась за Вику, я дошёл до нашего номера и рухнул на постель.

– Иди ко мне… – во мне вдруг пробудилось желание. – Но сначала дай мне выпить…

Вика открыла бутылку шампанского, и оно пеной стало вытекать из горлышка.

– Сейчас. – Вика нашла стаканы и разлила приятно шипящий напиток.

Мы выпили и поцеловались. Потом она налила новые порции, мы снова выпили, и я начал её раздевать. Мне удалось избавить её от платья, но она выскользнула из моих слабеющих рук и упорхнула в ванную.

А потом я ничего не помню… На меня надвинулась темнота и поглотила разум. Я провалился в чёрную яму, такую чёрную и беспросветную, что даже если очень старательно присматриваться, то ничего не увидишь. Абсолютная темнота владела мной бесконечно долгое время, пока не решила отпустить, и я вынырнул на поверхность. Здесь тоже стояла глубокая ночь. Не такая чёрная, как там, где я был, но всё же…

Я полежал немного, прислушиваясь к звукам, но, кажется, тишина была абсолютной, как будто я попал в мир предельных величин. Голова болела так, что мне казалось, что мои глаза искрят, как испорченный электрический провод. Я попытался сесть на кровати, и это мне удалось.

Вики опять не было, уже второй раз за сутки, и я отметил, что это начинает становиться системой. Кое-как я встал и проковылял в ванну. Там я включил душ и долго стоял под ним, приходя в себя. Меня тошнило.

Конец ознакомительного фрагмента.