Квон-Кхим-Го - Леушин

Обезумивший.

Но Тое-Сан-Тье этого не понимал.

Недолго думая, «вырывающее», друзья бежали вперёд.

В столицу Кореи Когё-ре.

Столь длинный и утомительный путь.

Этого нельзя было определить.

Брат, ты не останешься один.

Прошу тебя, не оставляй в столь трудный час меня и мою сестру.

Я, наверное, не смогу столь вольно и просто как ты знать и овладеть боевым Хо-с-рёк.

Мне, видимо, не дано.

Я не смею спросить, ты станешь королём?

Я уже король!

Опешив, Квон-Кхим-Го уже стоял и молча, вытирал с глаз слезу.

Он старался скрыть от короля Тое-Сан-Тье возникшее положение.

Изо всех сил, как мог, отводил взгляд.

Как сильно сострадало и боролось неуверенное чувство.

Казалось, вот-вот, он скажет «нет» и пойдёт назад.

Низко опустив голову, непревзойдённый боец и мастер боевого искусства Белого лотоса сам себе правильно и свободно сказал – нет.

Я же твой лучший друг.

Что я могу для тебя сделать?

Как мне убедить и сказать правильно в глаза?

Прости, я не по своей воле правитель!

В душе я прежний, тот самый верный друг Тое-Сан-Тье! Что же я стою, когда нужно идти.

Успеть до погребенья.

Надо успеть.

Они бежали без устали, не останавливаясь и не отдыхая на пути.

Скажу откровенно, двое чужаков вовсе ворвались во дворец.

Мир тесен.

Как это могло случиться, ведь отец король был абсолютно здоров.

Эти мысли сразу пробудили острое волнение и слезу.

Он поднимался по лестнице быстрыми шагами, расталкивая приближенных и сразу постовых.

«Что он здесь делает?» – кто-то с неудовольствием высказался из толпы.

Обернувшись, Тое-Сан-Тье сразу увидел почтительный услужливый взгляд.

А где Квон-Кхим-Го?

Сильная рука, выясняя обстоятельство, провела грозно по толпе.

Там у входа возле двери стоит мой друг Квон-Кхим-Го, пустите его!

Возникла тишина.

Затаив дыхание, все наверняка догадывались, кто он такой?

Надгробье обводило большую ясно очерченную черту.

Стража стояла немного дальше, никто не смел увидеть и заглянуть Ока-Йо в лицо.

Говорят, упокой души достигается в уединении.

Закон запрещает видеть послушникам его глаза.

Нельзя провожать короля стоя.

Будет неуважительно видеть, понимать взгляд и пронзительные чувства семьи.

Тое-Сан-Тье, сын самого короля сразу встретился со своей сестрой.

Брат, я столько долго тебя ждала.

Оказывается, нет никого дороже, кроме тебя! Одна ты у меня осталась.

Объятия скоро смешали слёзы.

Как обаятельно, нежно и почтительно на Квон-Кхим-Го посмотрела девушка Чжи-Шань-Ши.

Она крепила дух Тое-Сан-Тье.

Принцесса, какая она красивая! Все мысли тотчас были о ней.

Повернувшись, оказалось, он стоит среди приближённых короля и его семьи.

Будь с ним.

Непринуждённо и почтительно сказал брат сестре.

Я знаю, что ты о нём думаешь, поверь, он не такой.

Нет, только слова и смысл её губ был уже виноватый.

Простите, молоденькая девушка пробежала вперёд.

Её сразу обуяло волнение, ведь она понимала, как была не права.

Страх это или умеренность, ей удастся понять потом.

А пока девушка, стесняясь разговора, показала всем свою скромность.

«Неужели он видит меня злобной со стороны?» – вдруг подумала принцесса.

Сколько вырывается неуравновешенности и слёз.

Закрывая руками лицо, она отвернулась и заплакала.

Следовало громкое эхо всей превратной судьбы.

Что есть оно будет присутствовать и молчать.

Скажу проще: хоть и бедный он человек, но с богатой душой.

Квон-Кхим-Го видел себя в эти самые минуты полностью со стороны.

Он понял: она принцесса, а он простолюдин!

Слеза и грусть пропитали молодого сильного человека изнутри.

Развернувшись, он ушёл бы, но сразу услышал голос её.

Я очень вас прошу, оставайтесь.

Отдохните с дороги.

Вы устали.

С её руки на плечи Квон-Кхим-Го лёг тёмно-оранжевый красивый длинный халат.

Как легко она перевернула рукой.

Она оказалась уверенней и сильнее, чем говорил о ней Тое-Сан-Тье.

Надо увидеть и запомнить пронзительные ясные глаза.

Взгляд оказался чутким и сразу понятным.

Тот самый, который так нужен в трудную минуту.

Вспоминая сказанные ранее от друга слова, чувства и действительное принималось как есть.

Она чуткая и вовсе простодушная девчонка.

Взять Когё-ре в свои руки ей не по зубам?

Слегка кружилась голова.

Играла музыка, пробуждающая скорбь и потерю.

Страшный призрак Ока-Йо бродит по всей Корейской земле.

Дозволено сказать, нет больше жизни.

Нельзя скверно оглянуться, показать в правителя пальцем.

Закон тает и проясняется вновь.

Кажется, вот-вот пошатнётся весь трон.

Правление уже взято.

Как кто-то уже говорил, Тое-Сан-Тье убит?

А это вспомнила и тотчас сказала брату сестра.

Наверное, отец видел презренного убийцу в лицо?

Нет.

Но это была правда.

Король Тое-Сан-Тье неожиданно услышал такое от сестры.

Он всю свою жизнь больше боялся не за себя.

Прежде, волнение и озноб пробирали больше за сестру.

Она сильный противовес!

Неужели кто-то умышляет и задумал мятеж?

Ещё день – два, наследника принца Тое-Сан-Тье явно не пустили бы во дворец?

Как это можно предположить?

Авось этот негодяй ближе и полностью вошёл в доверие к отцу?

Кто скажет первый?

Возникает вопрос: как на всё это смотрит дядя Су-Тхе-Во?

Только он был близок и оставался самым доверительным лицом.

Он же, «конечное» он, небось нервничает и плетёт сеть?

Нелёгкая пора людского волнения.

Нет твёрдого закона, богатым дана полная власть.

Ухватить власть дело простое.

Только бы удержать?

Закон и воля на правильной стороне!

Слишком грозным и озабоченным оглянулся Тое-Сан-Тье.

Больно стало на душе.

Неужели мой лучший друг весь пропитан властью?

Наверное, первый раз Квон-Кхим-Го пробирало волнение.

Сразу обнявши с плеча, прежний друг улыбнулся в глаза.

Учитель.

Я буду ждать каждый урок «боевого» Хо-с-рёк с нетерпением.

Тебе я не господин.

Ты мне – брат!

«Друг и брат», – сразу подтвердил Квон-Кхим-Го.

Я буду сильно признателен.

Вижу в стенах большого дворца заговор.

Охраняй принцессу Чжи-Шань-Ши.

Будь очень осторожен, ведь она у меня одна.

Её все знают, и никто не боится.

Она даже разговаривает с простыми людьми.

Она очень милосердна.

Пусть её сердце останется частицей твоей души.

Стань ей друг.

Стань ближе к семье короля.

Сама принцесса такая милая девушка.

Почему-то эти мысли впервые подкрались из глубины.

Принцесса очень добрая и сразу печальная.

Легко ль скрыть в глазах скорбь и тоску.

Только что был погребён король-отец.

Молчаливая и задумчивая, она медленно вышла из комнаты.

Почтительно и сразу робко, такая как есть, только что вытерла слезу.

Она ухватилась рукой за длинную занавесь.

Я принцесса Чжи-Шань-Ши.

Почему-то она своё имя произнесла по слогам.

«Только не плачь», – добродушно повторил брат.

«Извините, я ненадолго отлучусь», – тихо сказал Тое-Сан-Тье.

Таким уверенным Квон-Кхим-Го не чувствовал себя никогда.

Хотелось сразу понять необъяснимое.

В одно мгновение бежать в «никуда».

Теперь он не хотел находиться один.

Ни в чём не нуждался.

Разве таким его сделало диво?

Жизнь требовала что-то свершить?

Хотелось многое достичь?

Неужели моя миссия на земле – знать боевое искусство Хо-с-рёк?

Как он, знать такое не смог никто.

Легко пробежать и быстро забраться по стене.

Перепрыгнуть глубокий ров.

Одним ударом руки расколоть камень.

Соединив все пять стихий, грудью громко вздохнуть.

Учитель, он был требовательный.

«Большое» вниманию уделял равновесию.

Упругость, хват, опережение показывал сам.

Техничность отслеживалась координацией.

Следовать в след великому мастеру, значит стать непобедимым.

Слишком большой опыт.

Большое противоречие судьбе.

Как быть, если в душе кроено подкрадывается любовь?

От всего да замирает сердце.

Как в это самое время радуется душа.

Мягкое чувство настигает и отступает.

Её лёгкая рука трепетно зовёт.

Кажется, это сон.

Она дала больше, чем он жил все эти годы.

Теперь Квон-Кхим-Го всюду и везде находился рядом.

Сопровождал её и даже выходил с ней за стены большого дворца.

Она не умеет лгать.

Не сможет льстить.

Сама неописуемой красоты.

Чжи-Шань-Ши, со слов её родителей, родилась под яркой звездой.

Её имя лёгкое, доброе, приветливое.

Смогу ли я признаться и высказать слово «любовь».

Ведь принцесса и простолюдин не могут быть вместе.

Такой закон нарушить нельзя.

Но так же нельзя бежать от своей судьбы.

Квон-Кхим-Го клял себе об этом никому не говорить.

Лицо Тое-Сан-Тье показалось грозным и невыносимым.

Он сразу приказал закрыть большой светлый зал и уйти.