В небе Балтики - Андрей Калиниченко

- Решайте сами, - ответил командир экипажа. - Я прыгать не буду, попытаюсь перетянуть через линию фронта.

Никто не покинул своих кабин. Самолет низко шел над лесом. Впереди появились вспышки выстрелов - линия фронта. Но высота потеряна. Летчик сбросил фонарь кабины и стал искать поляну для посадки. Самолет уже задевал верхушки деревьев, а Кабаков тянул. Потом раздался треск. Летчик резко ударился головой о какой-то твердый предмет и -потерял сознание.

Когда очнулся, увидел, что вокруг бушует пламя. Быстро расстегнул привязные ремни, лямки парашюта, выдернул шнур шлемофона и выскочил из горящего самолета. К Кабакову подбежал стрелок-радист Смирнов.

- Где штурман? - спросил он.

Куликова нашли в нескольких метрах от самолета. В полете он не был привязан ремнями и при ударе машины о землю вылетел из кабины. Друзья приподняли штурмана, пытаясь привести его в сознание. Но младший лейтенант Б. А. Куликов был мертв.

Взорвались самолетные бензобаки, пламя усилилось, начали рваться патроны.

- Бежим, товарищ командир. С минуты на минуту здесь могут появиться немцы.

Кабаков и Смирнов скрылись в лесу. Когда нервное напряжение немного спало, идти стало труднее. У Кабакова из разбитой брови непрерывно сочилась кровь. За оврагом присели отдохнуть. Луна скрылась за облаками, и стаяло темно. Вдруг метрах в двадцати показался силуэт солдата с автоматом. Это был фашист. Оглядываясь по сторонам, он прошел мимо. Послышался лай собак. Друзья поняли - началась погоня, надо скорее уходить отсюда. Но как это сделать, если гитлеровец находится поблизости и может заметить их. Кабаков пошел на риск. Выстрелом из пистолета он свалил немца. Друзья скрылись в зарослях. Лай собак становился все громче.

- Будем обороняться, - решил Иван Кабаков. - Живыми не сдадимся.

Завязалась перестрелка. Из темноты послышались крики на ломаном русском языке:

- Иван, сдавайс!

"Откуда им известно мое имя?" - подумал Кабаков, но тут же понял: гитлеровцы всех русских зовут Иванами. Боеприпасы были на исходе.

- Стрелять только в упор, - шепнул летчик Смирнову.

Выстрелы наших воинов раздавались все реже.

- Патроны кончились, - с горечью сказал Смирнов. Наступила тишина. Из темноты Кабаков услышал тяжелое дыхание вражеских солдат.

- Они не должны знать, кто мы, - решительно сказал Кабаков. - Спрячем все.

Документы, знаки различия и ордена авиаторы зарыли в землю. Затем выскочили из оврага, чтобы уйти в лес. Автоматная очередь хлестнула Кабакова по ногам. Он упал, и на него тут же навалились гитлеровцы. Скрутили ему руки и куда-то потащили. Перебитые ноги болтались как плети, нестерпимая боль разлилась по всему телу.

Летчика покидали последние силы. Потом им овладело полное безразличие ко всему происходящему. Его втолкнули в кузов машины. Присмотревшись, он различил в темноте Смирнова и четырех гитлеровцев, раненных в перестрелке...

Дальше все происходило как во сне: допросы, побои, пытки. Затем начались переброски из лагеря в лагерь.

Два года летчик и воздушный стрелок-радист провели в фашистском плену. Конец их мучениям пришел вместе с нашей победой над врагом. Кабаков и Смирнов возвратились на Родину.

Южнее Ладоги

Постепенно росло и оттачивалось мастерство наших летчиков, совершенствовались тактические приемы действий. Знаменитая вертушка мастера бомбовых ударов с пикирования генерала И, С. Полбина, широко применявшаяся в первые годы Великой Отечественной войны, перестала удовлетворять нас при бомбометании объектов, сильно защищенных средствами ПВО.

Суть вертушки сводилась к следующему. При подходе к цели бомбардировщики перестраивались в колонну, выдерживая дистанцию между собой в триста - шестьсот метров. Затем они друг за другом пикировали на объект под углом шестьдесят градусов. Каждый сбрасывал одну-две бомбы и с набором высоты пристраивался в хвост замыкающему самолету для повторного захода. Образовывался как бы замкнутый круг, или вертушка.

Недостатком вертушки явилась ее большая уязвимость от огня средств ПВО. Самолеты, растянутые в длинную цепочку, лишались возможности взаимодействовать огнем и прикрывать фланги, становились слабо защищенными от атак вражеских истребителей. Длительное пребывание над целью, поскольку каждый пикировщик делал по нескольку заходов, увеличивало вероятность потерь от непрерывного огня зенитной артиллерии и атак истребителей противника. Перед бомбометанием летчикам приходилось выполнять сложные перестроения, которые намного затрудняли сбор в группу после нанесения удара.

Такую карусель тяжело было прикрывать и нашим истребителям сопровождения. Отставшие "пешки" становились легкой добычей фашистов. Вражеские летчики, изучив ставший в общем-то однообразным рисунок вертушки, приноровились к ней и стали наносить нам ощутимые удары. Выход из положения мы видели в творческих дерзаниях летного состава, в поисках новых приемов боевого применения пикировщиков.

В полку была разработана и проверена на практике тактика одновременных бомбовых ударов парами самолетов, а в дальнейшем - звеньями и эскадрильями. При пикировании сохранялся такой же строй, какой был на маршруте. Бомбардировщики атаковывали цель с ходу, без перестроения. Прицеливание осуществляли только ведущие, наиболее опытные экипажи. Ведомые точно повторяли их маневры, поэтому штурманы имели возможность свободно наблюдать за воздухом и отбивать атаки вражеских истребителей.

Новая тактика позволила значительно сократить время пребывания пикировщиков в зоне зенитного огня, повысить меткость ударов и увеличить бомбовый залп. Все это вместе взятое значительно увеличило ударную силу бомбардировочной авиации и резко сократило ее потери при выполнении боевых заданий.

Меньше времени стало уходить на доучивание и сколачивание экипажей, подразделений и полка в целом. Прибывающие из училища молодые летчики, имея хорошую технику пилотирования, довольно быстро осваивали бомбометание с пикирования по ведущему.

Новая тактика действий потребовала и некоторых организационных изменений. Звено теперь состояло из четырех самолетов, действовавших попарно, эскадрилья из двух-трех звеньев.

Летчикам-истребителям также пришлось менять свою тактику применительно к нашей. На разборе полетов мы частенько встречались с ними, добивались единства взглядов по вопросам взаимодействия в бою/ Обычно мы были довольны тем, как они прикрывали нас, но иногда и критиковали их, разумеется, только за дело.

Однажды, когда аэродром закрыло туманом и полеты прекратились, к нам на КП прибыли боевые собратья - истребители. Среди них были командир полка подполковник П. И. Павлов, летчики Сушкин, Шварев, Ломакин, Кудимов, Романов. Зашел разговор о боевой работе.