Женщина-дьявол (Варфоломеевская ночь, Молодость короля Генриха - VIII) - Понсон Террайль

-Вот странно! Я сам не предполагал, что мог бы влюбиться, а теперь вижу, что, пожалуй... могу!

-Ну и дай бог! - торжественно провозгласил Мовпен. На следующий день был назначен отъезд королевского поезда в Шато-Тьерри, и в назначенный час этот поезд двинулся в путь. Герцог Крильон командовал сильным эскортом гвардии, Мовпен по-прежнему занял место в королевском экипаже. Они ехали весь день и наконец подъехали к той самой гостинице, где уже останавливалась герцогиня Монпансье.

Мы упоминали, что герцогиня смотрела из окна в тот момент, когда королевский поезд близился. Заметив ее белокурую головку, король вскрикнул:

-Боже мой! Женщина из моего сна!

В сущности говоря, он только и видел, что белокурые волосы Анны, так как она поспешила отойти в глубь комнаты. Но мы уже не раз отмечали, каким слабохарактерным был король Генрих III и как легко он поддавался чужому влиянию. Убеждения Мовпена сделали свое дело, и король и в самом деле был уверен, что ему стоит лишь влюбиться, как тоска и нездоровье отлетят от него прочь. Истолкование Мовпеном сна Крильона тоже пришлось ему по душе, и он готов был во всякой блондинке видеть теперь женщину, которой сама судьба предписала сыграть роль в его жизни. Вот почему он был так потрясен видом этой быстро промелькнувшей белокурой головки.

Мовпен не заметил этой головки, но все же воспользовался возгласом короля, чтобы шепнуть ему:

-А вот, государь, отличный случай проверить на практике лечебные секреты отца Василия!

-Посмотрим! - улыбаясь ответил король.- А пока прикажи-ка остановиться здесь!

XV

Войдя в зал гостиницы, король увидел в одном из углов ее пажа Серафина и спросил его:

-Кто ты, милый мой?

-Я паж, ваше величество! - ответил Серафин.

-У кого?

-Извините, государь, но моя хозяйка желает путешествовать инкогнито.

-Да ведь я-то имею право знать имена тех, кто путешествует по моей земле!

-Да, ваше величество, но хозяйка прогонит меня, если я разоблачу ее имя, а ведь я - бедный дворянчик, не имеющий ни денег в настоящем, ни наследства в будущем!

-Ну, если она тебя прогонит, ты поступишь ко мне, только и всего! - возразил король.

Неизвестно, как вывернулся бы Серафин после такого возражения, если бы в этот момент Мовпен не заметил Жака, притаившегося в другом углу. Королевский шут схватил несчастного монаха за шиворот и выволок его на середину, приговаривая:

-Вы только полюбуйтесь, государь! Вот наш монах, превращенный в дворянина!

Король сразу узнал монашка, который несколько дней тому назад произвел на него такое тяжелое впечатление.

-Монах,- воскликнул он,- мерзкий, отвратительный монах!

-Монах, превращенный в пажа, государь! - подхватил Мовпен.

-Да вытолкай его вон! - с раздражением крикнул король, на которого вид Жака по-прежнему производил необъяснимо тягостное впечатление.

-Почему ты перестал быть монахом? - спросил Мовпен, выволакивая Жака на двор.

-Да я никогда им и не был! - злобно ответил Жак.

-Не был? - расхохотался Мовпен.- А вот увидим! - и он сорвал с Жака шапочку и далеко отбросил ее в сторону.

В Жаке вспыхнула вся кровь. Он вспомнил, что на поясе у него имеется шпага, и, обнажив ее, с бешенством ринулся на Мовпена. Тот отскочил в сторону и тоже обнажил шпагу.

Королевские люди не знали Жака, а потому для них вся эта история имела характер обычной ссоры. Поэтому они окружили молодых людей и принялись следить за их поединком. Сам король вышел за дверь и, забыв на этот момент белокурую женщину, с озлоблением крикнул:

-Убей его! Убей его, милый Мовпен! Убей мне этого мерзкого монаха!

Мовпен недурно фехтовал, но монашек защищался с отчаянием и решимостью и так отчаянно вертел шпагой в воздухе, что оружие Мовпена не могло коснуться его. Наоборот, бешенство, видимо, побеждало выучку, так как Мовпен два раза оказался тронутым шпагой Жака, хотя и незначительно.

Но на стороне Мовпена все же была привычка к оружию. Монах начал уставать, и, заметив это, Мовпен пустился на финт, выбил шпагу из рук Жака и приставил свою острием к его груди. Увидев это, король с новой силой закричал:

-Убей его, Мовпен, убей!

Но шут не успел привести в исполнение королевское приказание. Герцог Крильон прорвал круг зрителей и, ударом шпаги выбив оружие из рук шута, сказал:

-Разве вы не видите, что его величество шутит! Французский король знает, что в честном бою безоружного противника не убивают!

Генрих III закусил губы и крикнул:

-Вы-то чего суетесь не в свое дело, герцог?

-Простите, ваше величество,- спокойно ответил Крильон,но ограждение королевского достоинства и есть как раз мое дело!

Король повернулся к нему спиной и сказал одному из гвардейцев:

-Связать сейчас же этого мерзкого монаха, привязать его к седлу и отправить в монастырь!

Гвардеец так и поступил, и через три часа они подъехали к монастырю. Опять бедный Жак начал думать, что он и в самом деле монах, что над ним лишь посмеялись. Это подозрение перешло почти в уверенность, когда во дворе монастыря он увидел о. Антония, спокойно прогуливавшегося в обычном монашеском платье.

Но тут же ум начал мутиться у бедного юноши. Ну хорошо, положим, над ним действительно посмеялись! Но... о. Антоний! Ведь он еще утром был капитаном и предводительствовал эскортом герцогини! Ведь он оставался в гостинице, близ города Мо! Каким же образом он попал теперь в монастырь, да еще в монашеской одежде?

Гвардеец грубо сбросил Жака на землю и крикнул о. Антонию:

-Получайте-ка, вот тут один из ваших монахов!

Отец Антоний подошел и сказал:

-А! Это брат Жак! Наверное, у него опять был припадок безумия!

Отец Антоний кликнул монахов, Жака взяли и увели в келью, где переодели в монашеское платье. Оставшись один, Жак долго плакал и молил Бога лучше убить его, чем мучить так долее. В конце концов, разбитый усталостью и огорчениями, Жак заснул крепким сном.

Проснулся он в конюшне на вязанке сена. Перед ним стоял о. Антоний, снова одетый капитаном.

-Ну и мастер же ты спать, племянничек! - воскликнул он.Да, знаешь ли, ведь ты проспал добрых три часа!

Жак протер глаза, оглянулся по сторонам и вдруг отчаянно завопил:

-О, теперь не может быть сомнений, я сумасшедший! Отец Антоний ласково взял "племянника" под руку, вывел его из конюшни и сказал:

-Наверное, тебе что-нибудь приснилось, Амори?

-Я сумасшедший, я сумасшедший! - продолжал рыдать бедный юноша.

В этот момент по дороге мимо гостиницы проходил какой-то монах, при виде плачущего Жака он остановился и внимательно посмотрел на него.

XVI

Приказав отправить Жака в монастырь, король вернулся в гостиницу и опять взялся за Серафина.

-Так ты не желаешь сообщить мне имя своей хозяйки? спросил он.

В этот момент дверь приотворилась, и в щели показалась прелестная белокурая головка. Правда, лицо незнакомки прикрывала небольшая полумаска, но все же можно было сразу определить, что белокурая женщина очень красива. Блондинка появилась лишь на краткое мгновение, и притом лишь для того, чтобы, положив палец на губы, знаком предписать Серафину молчать и далее. Затем дверь захлопнулась, и незнакомка скрылась.

-Вы сами видите, государь,- сказал тогда Серафин,- что от меня требуют полного молчания!

-Хорошо! - великодушно согласился король.- Но, если ты не смеешь сказать ее имя, ты снесешь ей письмо от меня!

-Желание короля - священный закон для меня! - ответил Серафин.

-Эй, Мовпен! - крикнул король. Шут сейчас же вбежал: он на скорую руку перевязывал царапины, нанесенные ему монахом.

-Ты взял с собою письменные принадлежности?

-А как же,- ответил шут,- вот они! - и он показал на висевший сбоку маленький кожаный мешочек.

-Ну, так садись к столу и пиши! Мовпен присел к столу, развернул пергамент, достал чернильницу и перо.

-Ну, готово? - спросил король.- Пиши... Он заходил взад и вперед по комнате, почесав затылок и наконец смущенно закрякал: - Гм... гм... гм...

-Так и записать? - спросил Мовпен.

-Болван! - крикнул Генрих III.

-Какое короткое письмо! - воскликнул Мовпен.- Можно запечатать?

Генрих III не обратил внимания на дерзость шута и досадливо сказал:

-Сестра Марго сочинила бы в течение этого времени целую поэму, да и брат Карл тоже не был бы поставлен в тупик!

-Может быть, вы посвятите меня, государь, в это дело?

-Я хотел бы послать любезную записочку прелестной блондинке, сообщить ей, как...

-Хорошо, хорошо! - бесцеремонно перебил короля Мовпен, и его перо быстро зашуршало по пергаменту.

-Кроме того, чтобы...

-Готово!

-Неужели! А ну-ка, покажи!

Мовпен подал королю письмо, и Генрих начал читать:

"Милостивая государыня и очаровательная незнакомка! Увидев Вас, я впервые понял, насколько я мал и незначителен".

-Да что ты наплел тут? - удивленно воскликнул король.

-Ладно уж! Вы только читайте!

Король продолжал: