Добрый волшебник и Живо-цвет - Лион Кямью

– Если бы я и знал хотя бы один опасный или мучительный способ, я бы ни за что на свете не предложил бы его тебе мой мальчик. А этот… он очень плох, как мне кажется. Потому… потому что если этот… этот ритуал не пробудит в тебе волшебного дара, значит дар не пробудится уже никогда. «Только совершенно бездарный человек испытавший на себе ритуал Иллюстратио не сможет открыть в себе волшебного таланта» – так говорили все великие волшебники, которых я знал. Ты только представь один одаренный и тысяча бездарных впоследствии…

Албер потер пальцами глаза и устремил грустный взгляд в сторону своего сада. Красота живой природы всегда помогает старикам мириться с тоскливыми воспоминаниями.

– Полно, пустяк это, самый настоящий. У меня все получится, я не сомневаюсь и верю в себя. Дедушка вы наверное не заметили, но я очень хорошо запомнил все ваши рассказы. А еще все говорят, что я хитрее и умнее моего старшого. А ему уже целых четырнадцать яр миновало. Вот так то!

Остахан упер руки в боки и выпятил грудь вперед, выказывая свою уверенность и молодецкую веру в исключительность своих достоинств. Старичок одарил мальчика добродушной улыбкой.

– Правильно ты говоришь – вера в себя, она гораздо важнее. Вера и упорство способны горы свернуть, так и впредь рассуждай. И чего это я сомневаюсь? Ты мальчонка исключительный, наверняка талантами и дарами прекрасными одарен. Что же давай попробуем. Ты расслабься, это не сложно и не больно. Не волнуйся понапрасну.

Старик подошел к мальчику, вознес руку над его головой, и, закрыв глаза стал шептать. Шепот был неразборчив и звучал как-то чуждо. Сперва он был тихим-тихим, потом стал нарастать и уже под самый конец громыхал словно буря. А старик открыл светящиеся золотом глаза, и водрузил свою руку мальчишке на голову. Большим пальцем он коснулся середины лба Ханика.

Земля ушла у мальчика из-под ног. Мир вокруг раздулся, стены хижины удлинились, а потолок улетел вверх. Мальчуган стал падать вверх за потолком, словно мир перевернулся. И тогда темный потолок взорвался тысячами звезд, они кружили и плясали, пока не соединились в сияющем вихре, который кружил завораживая и затягивая в себя все вокруг. И Остахана он тоже стал затягивать, а когда мальчик уже почти коснулся его центра, все звезды в нем ярко вспыхнули обжигая. Остахан снова начал падать, неизвестно вниз ли, вверх ли, но он достиг предела. Его окружила тьма и сдавила словно необъятная толща воды. Он очень испугался, думал, что захлебнется, погибнет или уже погиб, но его тревоги отступили вместе с водой, словно морской отлив. Он приплыл на мягкий и теплый берег, напоминающий колыбель, в которой убаюкивали его еще младенцем.

Мальчик открыл глаза. Перед ним предстал уже очень знакомый потолок хижины старичка Албера. Сам старичок сидел рядышком с кроватью и с очень серьезным лицом смотрел в окно. Заметив, что Остахан открыл глаза, он сменил серьезность на беспокойство и взволнованно заговорил:

– Ох, Ханик, ты очнулся? Как себя чувствуешь? Ничего не болит? А голова не кружится?

– Все, эм, нормально.

– Ты уверен? Ничего необычного не чувствуешь?

– Эм… нет, все как обычно… Ааа! – Удивленно, словно что-то вспомнив, воскликнул мальчик. А старичок вопросительно повторил за ним.

– А?

– А что это было! Невероятно, чудесно, волшебно! Я словно летел, потом звезды! Как же невообразимо! А потом темно и страшно, и душно! Но ничего я здоров, не волнуйтесь. И…

– Да мой мальчик?

– Я теперь волшебник! Могу волшебство творить. А как? Я что-то разницы не чувствую?

На лице у мальчонки читался искреннейший восторг, а старик грустил. Хотел говорить, но все что-то бурчал. Лицо дедушки исказило сожаление, однако он нашел в себе силы заговорить.

– Прости, мой мальчик. У тебя не вышло.

– Что?

– Дар не пробудился. Ты… ты не волшебник.

– Нн…не волшебник?

– Да

– И не могу волшебство творить?

– Нет, не можешь.

– И никогда не смогу?

– Никогда…

– Но… но как? Почему? Я же…

Остахан впал в смятение, у него опустились руки и потупился взгляд. Он же так верил! Верил, что вот еще миг и он станет волшебником… Но этого не случилось.

Албер попытался его приободрить.

– Ну, не печалься малыш. Волшебство ведь не главное в жизнь. Есть семья, любовь, друзья. Ты себя еще найдешь, вон ты какой смышлёный, в любом деле и ремесле успехов добьешься немалых.

– В любом… но не в том, чего хочу больше всего на свете.

– Да не беда. Все в жизни сладится, и волшебство никуда не денется, пока веришь в него. Есть в мире люди способные даром владеть неосознанно, зверям подобно, люди эти одной лишь верой и волей волшебство творят. Есть еще ведьмы и ведуны, что умеют дар по крови передавать, меж дочерями и сыновьями, то дар слабый и никудышный в сравнении с даром настоящих волшебников, но все же дар. И вообще, я сам то волшебник никудышный, авось и найдется какой-другой мастер, да и обучит тебя, или еще что-нибудь. Зачем же отчаиваться, когда от упорства горы воротятся. А если еще и верить в чудо, да и в себя тоже верить, тогда и невообразимое случится может. Волшебство оно такое – непредсказуемое.

Мальчик подскочил с кровати. Его сердце одолевали обида и злоба. Он верил в свою исключительность, но не тут то было, судьба-злодейка поставила выскочку на место. И поделом гордецу. А все его мечты рухнули, как песчаный замок под могучей морской волной – от того и злоба и обида.

– Врете вы все! Чтобы меня успокоить – врете! А все потому, что я бездарность! Никчемный ученик! Вы разочарованы! И вы знали, что так будет, потому и тянули с ворожбой, чтобы надо мной поиздеваться!

– Я и думать о подобном не смел. Ох… бедный малыш. Ты не огорчайся так, еще же не…

– Нет! Вы лжец! И волшебства нет! И чудес нет! Одурачили меня и обманули!

Разозленный мальчишка отмахнулся от старичка и с криками и плачем побежал прочь от его хижины, оставляя в сердцах как в своем так и в стариковом жгучую боль.

Эстасский зной сменился арбосской3 прохладой и сыростью. Пернатые певцы засобирались на юг, деревья нарядились в цветные – красно-желтые одежды, а вместе с ними и великаны горы накрылись пестрым разноцветным ковром. Насекомые все попрятались, как и ящерки со змейками. Лягушачий хор больше не звучал в речных долинах.

Прохладный арбосский дождь шел уже несколько дней. То он бил со страшной силой, то прекращался ненадолго, то тихонечко поливал землю. Дел у старичка Албера было совсем немножко. Ни сад ни огород в уходе не нуждались, да и овощи с огородика уже давно были все собраны. Ну а