Путеводитель по Лукоморью - Дарья Донцова

– Нет, – отрезала Марта. И услышала приказ:

– Наври дуре, что хочешь, и немедленно возвращайся.

Марта положила трубку в карман и забормотала:

– Извините, моя сестра лежит в больнице, вчера ей аппендикс удалили. Ее муж остался один с дочкой. Катюше восемь лет. Девочку отправили с первого урока домой – температура поднялась. Чистая ерунда, Катя постоянно простужается, но Сергей не привык иметь дело с ребенком и запаниковал. Мужчины только кажутся сильными, а на самом деле сразу пасуют, когда речь заходит о мелких житейских проблемах. Что делать с малышкой? Чем напоить-накормить? Как развлечь? Отец в растерянности.

Я изобразила озабоченность.

– Очень хорошо вас понимаю. Но насморк и повышение температуры не всегда означают простуду. С похожих симптомов начинаются многие более серьезные детские болезни, например, корь, ветрянка, скарлатина. Лучше вам срочно отправиться в дом своей родственницы и самой разобраться в ситуации.

В глазах Марты зажглась неприкрытая радость.

– Оно, конечно, так, но я на службе. У нас с вами запланирована экскурсия по памятным местам Беркутова.

Я демонстративно приложила ладони к вискам.

– Я разнервничалась, получив картинку от Богдановой. Не рассчитывала на такую удачу, наслышана о непростом характере Ирины и, даже очутившись в уютной гостиной ее дома, сомневалась, что художница согласится побеседовать со мной. И вдруг такая радость! Теперь я точно ее увижу и смогу расспросить! Это очень ценно, я сумею правильно выстроить образ одной из героинь своего будущего бестселлера. К сожалению, у меня от переживаний, даже счастливых, всегда болит голова. Давайте поступим так. Я вернусь в отель, приведу себя в порядок, приму ванну, отдохну, а вы съездите к сестре, посмотрите на племянницу, при необходимости вызовете к ней врача и придете за мной. Экскурсию можно устроить завтра. Я никому не скажу, что вы направились к больному ребенку, это останется нашей маленькой тайной.

– Спасибо, – смущенно произнесла Марта, – очень мило с вашей стороны.

На сей раз в отеле обошлись без медвежьих плясок. Федор и Марта довели меня до номера, портье открыл дверь, включил свет и заявил:

– Двухместный президентский люкс с ванной, личным туалетом, баром, вентилятором и консьержем для обслуживания. Если вам что понадобится, только крикните. Чай, кофе, пиво, газировка, еда – проблем ни с чем не будет, у вас ВИП-обслуживание по первой категории. Обратите внимание, номер украшен цветами. Наш отель «Золотой дворец» известен как лучший в районе и области, у нас в каждом номере есть теплая вода! Но двухместный президентский люкс обслуживается особым образом, применяется система, которая была разработана…

Федор примолк.

– Ну, договаривай! – нетерпеливо приказала Марта. – А если сказать больше нечего, оставим Виолу в покое.

– Мне всегда есть что сказать, – оскорбился портье, – просто слово забыл. Тотен или тандыр? Нет, тандем! Итак, продолжаю. В обслуживании президента по итогам тандема…

– Вероятно, речь идет о тендере? – вмешалась Марта.

Федор величественно выпрямился и, указав рукой за мою спину, закончил фразу:

– …участвовали ведущие фирмы области. Плиз, эксклюзивная, созданная лично для вас цветочная композиция «Славься, город Беркутов».

Я обернулась и судорожно закашлялась. В простенке между окнами, занавешенными двумя темно-синими велюровыми портьерами, маячила тренога, на которой красовался похоронный венок из еловых лап, утыканных головками слегка увядших красных и белых гвоздик. Самый его верх венчал бант из черного атласа, от него спиралями свисали ленты с буквами, которые явно складывались в какую-то надпись, но разобрать ее я, как ни старалась, так и не смогла.

– Данная икебана является авторской работой студии артдизайна, – пояснил Федор, – вот вам их визитка.

Я машинально взяла карточку из картона и прочитала текст: «Все для счастливых похорон. Постоянным клиентам скидки. Любые аксессуары из экологически чистых материалов».

Марта дернула Федора за рукав.

– Пошли!

– Я не рассказал про фрукты, – уперся портье, – их поставили «Химпластудобрения»…

– Незачем про яблоки-бананы вещать, их есть надо, – перебила Марта и вытолкала Федю из номера, следом вышла сама.

– Ты не права, – послышался уже из-за двери бас портье.

– Уймись! – велела Марта.

Я подождала минуту, потом осторожно выглянула в коридор, застеленный ковровой дорожкой, вышла и на цыпочках прокралась до поворота. Расчет оправдался – до меня донесся резкий голос Марты:

– Федор, если Виола попытается выйти из отеля, под любым предлогом задержи ее и позвони мне, но незаметно.

– Не понял, – прогудел портье.

– Идиот! – в сердцах воскликнула Марта. – Максим Антонович не хочет, чтобы столичная гостья одна ходила по Беркутову. Еще попрется на окраину, а там асфальт снят, дома не ремонтированы. Сам знаешь, городского бюджета на все не хватает, будет стыдно. Если писательница надумает без сопровождения шляться, ты просто тихонько, не привлекая внимания, набери мой номер.

– Зачем? – снова не сообразил Федя.

– Я увижу твой вызов и сразу прибегу. Только задержи Тараканову! – велела она. – И…

Послышался звонок.

– Слушаю… – произнесла Марта. – Игорь, мне удалось уговорить гостью вернуться в отель, я бегу к тебе. Нет, она решила отдохнуть. Не волнуйся, Федя ее не выпустит. Скоро буду!

Воцарилась тишина. Марта отбыла. Потом раздался громкий стук и снова звонок. На этот раз ответил портье:

– Отель «Золотой дворец». Желаете забронировать номер?

Я так же на цыпочках вернулась в свой номер, повесила на ручку с наружной стороны табличку «Не беспокоить. Do distrub»[3], задвинула на всякий случай изнутри щеколду, открыла чемодан, подняла его дно, вытащила из тайного отделения платок, очки, темно-синее платье длиной значительно ниже колена и темно-зеленый плащ. Почему-то люди полагают, что изменить внешность можно лишь при помощи масштабного грима и парика. На самом же деле в большинстве случаев бывает достаточно водрузить на нос старомодные очки в темно-коричневой оправе и с простыми стеклами, спрятать волосы под платок да еще поменять одежду.

Спустя десять минут я посмотрелась в большое зеркало и осталась довольна. Молодая, вполне симпатичная, модно одетая писательница, любительница красивых сумок и обуви, обеспеченная столичная штучка превратилась в тетушку непонятного возраста, домашнюю хозяйку из провинции, которая из экономии приобретает вещи в стоковых центрах и секонд-хендах, а о такой роскоши, как новый ридикюль, даже не помышляет, таскает при себе котомку из клеенки самого ужасающего вида.

Полюбовавшись так и эдак на свое изображение, я пошла было к одному из окон, намереваясь таким незатейливым образом незаметно покинуть отель. Но потом решила утолить любопытство и притормозила около «эксклюзивной цветочной экспозиции». Расправив черную ленту, я наконец-то прочитала сделанную мелкими золотыми буквами надпись. «До свидания, Александр Маргаритовичь», – гласила она.

В глубоком недоумении я открыла окно и преспокойно вылезла наружу. Интересно, как звали отца человека, для которого предназначалась «икебана»? Маргарит? И почему в его отчестве в самом конце стоит мягкий знак? Фирма ошиблась и доставила в отель чей-то похоронный венок? Или сотрудники банально перепутали ленты? Увы, есть вопросы, на которые я никогда не узнаю ответов.

Воспользоваться своим автомобилем я не могла и, старательно сгорбившись, пошла пешком. Добралась до местного музея, увидела милую старушку с сумкой на колесах и спросила:

– Бабушка, как добраться до улицы Революции?

– Садись на метро, – благожелательно ответила она. И махнула рукой: – Вон там остановка. Беги скорей, как раз вагон катит. Ехать тебе до самого конца, сойдешь и прямо где надо очутишься.

Маленький трамвайчик быстро домчал меня до того места, где рельсы, сделав круг, поворачивали в обратном направлении. Я выбралась наружу и поняла: слова Марты про то, что городского бюджета на все не хватает, чистая правда. Похоже, администрация Беркутова привела в порядок только центральную часть, окраина выглядит удручающе бедно. Улица Революции была не заасфальтирована, тут и там виднелись лужи, заполненные водой и жидкой грязью. По обе стороны дороги тянулись покосившиеся избенки, окруженные разнокалиберными заборчиками. Железная колонка, торчавшая неподалеку от остановки трамвая, свидетельствовала об отсутствии в домах центрального водоснабжения. Соответственно, тут нет и канализации и, вероятно, магистрального газа. Принято считать, что медвежий угол – это село, расположенное в безбрежной тайге или затерянное в горах Севера или Сибири. Я не бывала ни в одном из перечисленных регионов, но хорошо знаю: медвежьи углы легко можно обнаружить и во вполне благополучном, совсем не бедном Подмосковье. И сейчас я забрела именно в такой.