Андре Ситроен - Марк Блау

«Политехник»

Но вернемся от ужасов еще не случившейся войны в прекрасную эпоху конца девятнадцатого века. Для нашего героя прекрасной она была еще и тем, что совпала с годами его детства и юности.

Взрослые любят тиранить детей вопросами «Кем ты будешь, когда вырастешь?» Ответы вроде «буду пожарным» или «буду продавцом мороженого» вызывают улыбку умиления. Детство заканчивается тогда, когда на этот вопрос дается вполне серьезный ответ.

Один из дядей спросил шестнадцатилетнего Андре, кем он хочет быть. Тот ответил, что пока не знает, кем бы он желал быть конкретно. Но в любом случае он видит себя предпринимателем. «А где ты возьмешь первоначальный капитал?» Племянник ответил по-юношески самоуверенно: «Была бы хорошая идея — деньги найдутся».

Андре выказывал больше желания заняться деятельностью производственной, а не торговлей. Значит, надо учиться на инженера?

По тогдашним французским законам в университетах могли учиться только граждане Франции. Восемнадцатилетний Андре Ситроен испрашивает французское гражданство и 30 апреля 1896 года получает его. А двумя годами позже, в октябре 1898 года он становится студентом знаменитой парижской Политехнической школы (l’École Polytechnique).

«Alma mater» по-латыни означает «матушка-кормилица». Так называли свой университет студенты Сорбонны. От средневековых школяров пошла студенческая традиция: давать прозвища своим учебным заведениям. Московская «керосинка» и ленинградский «бонч» — продолжение этой вековой традиции.

Парижская Политехническая школа имеет самое короткое в мире прозвище, «икс» (L’X). Выпускники Политехнической школы не пишут в своей биографии, какое учебное заведение они закончили, а просто ставят вслед за именем в скобочках букву X и год поступления.

Почему существует такая странная традиция?

Политехническую школу основали в революционном 1794 году. Практически сразу же она де-факто стала инженерной академией французской армии. В 1804 году Наполеон утверждает военный статус школы и награждает ее девизом «За Родину, Науку и Славу» («Pour la Patrie, les Sciences et la Gloire»). Ну, а где есть девиз, там должен быть и герб. На гербе Политехнической школы изображены две скрещенные пушки, похожие на букву X. Отсюда и возникло вышеуказанное, краткое, как сестра таланта, прозвище.

Итак, наш герой стал X1898.

Политехническая школа всегда находилась под эгидой министерства обороны. Потому и дисциплина в ней была без всяких оговорок военная. Сейчас, конечно, нравы стали мягче. С 1972 года в «политехники» даже стали принимать даже женщин. Но во времена А.Ситроена «X» была похожа на военную казарму. И распорядок дня был соответствующий. Личного времени при этом за сутки вряд ли набиралось полчаса.

Правда, по воскресеньям учащихся отпускали в увольнение. С 10 утра до 10 вечера Париж принадлежал им. Этот день Андре Ситроен обычно проводил с матерью.

Студенты-политехники имели свою форму. Сохранилась фотография двадцатилетнего Андре в форменном кителе и в шляпе с трехцветной кокардой. Шляпа была из блестящей черной кожи, с загнутыми, как нос у корабля, краями, потому и называлась она «фрегат». Тонкие нафабренные усики загнуты вверх и, несмотря на пенсне, придают юноше вид геройский. Хотя Андре был невысок ростом (165 см) и в плечах не широк, он был красив лицом. А сильный характер и полное отсутствие агрессивности привлекали к нему внимание мужчин и женщин всех возрастов. Андре Ситроен рано узнал, что может вызывать симпатию и всю жизнь пользовался этим своим умением.

Дело Дрейфуса

Многие склонны путать понятия: «Отечество» и «Ваше превосходительство».

Одним из выпускников Политехнической школы (X1878) был Альфред Дрейфус (Alfred Dreyfus) (1859–1935). С именем капитана Дрейфуса связан самый громкий судебный процесс 19-го века. В ходе «дела Дрейфуса» выявились все достоинства и недостатки французской демократической системы, которая до того считалась безусловно превосходной.

Год рождения Альфреда Дрейфуса — это почти середина промежутка между годами рождения Ситроена-старшего и Ситроена-младшего. Он принадлежал к поколению ассимилированных французских евреев, которые охотно стали гражданами самой могучей и самой культурной страны в мире. По мере сил французские евреи стремились внести свой вклад в процветание родины. Каждый на своей ниве.

Нива, которую выбрал себе Дрейфус была, пожалуй, самой сложной из возможных. Он стал армейским офицером, служил в артиллерии и дослужился до чина капитана. В 1893 году он — не без сопротивления военной верхушки — стал офицером Генерального штаба.

Это был грандиозный прорыв и демонстрация того, на что способен французский патент мирового счастья: идеи Свободы, Равенства и Братства. До той поры в генштабе евреи не водились. Туда с большим трудом просачивались даже «чистокровные» французы «неблагородного» происхождения. И вот рядом с аристократами служит сын фабриканта из «условно французского» Эльзаса. Несмотря на нелюбовь начальства к Дрейфусу, несмотря на его совсем не «командный» голос и на ужасное эльзасское произношение, заменить его не представлялось возможным. Прекрасный специалист, требовательный к себе и к подчиненным! Его ждет блестящая военная карьера! Ох, господа офицеры, мы еще увидим в своем кругу генерала Дрейфуса! До чего дожили!

Из-за корпоративной неприязни, никто из сослуживцев не шел на сближение с капитаном Дрейфусом. С другой стороны и Дрейфус, уверенный в себе и гордый, ни перед кем не заискивал и держался в строгих рамках уставных взаимоотношений.

В 1894 году военная разведка отыскала в мусорной корзине германского военного атташе в Париже написанный от руки перечень секретных бумаг, которые автор записки, один из сотрудников Генштаба, передал немцам за вознаграждение. Шпиона отыскали быстро. Почерк предателя был похож на почерк Дрейфуса. Улика весьма косвенная, но в ней никто не хотел сомневаться. И уж совсем убеждали господ офицеров еще более косвенные доказательства вины капитана Дрейфуса: происхождение из города Мюлуза, который половина жителей называет на немецкий манер Мюльхаузеном, плохой французский язык и хорошее знание языка немецкого. Наконец, для многих судей было вполне достаточным то, что Дрейфус — еврей, то есть «по определению» человек без совести и чести, за деньги готовый на любое предательство. Хотя с деньгами-то как раз выходила осечка. Дрейфус был хорошо обеспечен и вел достаточно скромную жизнь, в пределах жалованья. На это указывал обвинителям брат Альфреда Дрейфуса Матье.