Чернобыльский вампир - Евгений Кабанов

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ

ИНТ. ДОМ ТОМА В ИПРЕНИ, ГОСТИНАЯ, ВЕЧЕР

Том разговаривает в комнате по телефону. Смотрит в окно. Там начинает темнеть, льёт дождь.

ТОМ

(в трубку)

Да, Юджин. Придётся пока тебе заняться этим…

С кухни доносится свист чайника. Том идёт к двери, продолжая говорить в трубку.

ТОМ

(продолжая)

Тем более что ты там всегда был рядом с отцом и в курсе всех дел. Я поработаю здесь до приезда Роберта…

Длинный телефонный шнур тянется по полу.

ИНТ. ДОМ ТОМА, КУХНЯ, ВЕЧЕР

Том подходит к кухонной электрической плите, держа телефон в руках. Зажимает трубку плечом, выключает конфорку.

ТОМ

(в трубку)

Хорошо, Юджин. Я постараюсь. Привет Лу!

От входной двери раздаётся звонок.

Том ставит телефон на кухонный стол, кладёт трубку. Выходит из кухни.

ИНТ. ДОМ ТОМА, ПРИХОЖАЯ, ВЕЧЕР

Том подходит к входной двери, открывает её.

На пороге под зонтом стоит Марина с папкой в руке.

Том пропускает Марину. Марина входит, сворачивая зонтик.

МАРИНА

Льёт как из ведра.

ТОМ

Из цистерны…

Они улыбаются. Направляются к двери в гостиную.

ИНТ. ДОМ ТОМА, ГОСТИНАЯ, ВЕЧЕР

Том и Марина входят в гостиную. Марина протягивает Тому папку.

МАРИНА

Вот то, что я тебе обещала. Я перевела всё самое основное.

Том берёт папку.

Марина зябко поёживается.

МАРИНА

Такая слякотная погода. Похоже на осень.

ТОМ

Хочешь кофе? Растворимый…

Марина кивает головой.

Том кладёт на столик у дивана папку и выходит из комнаты.

Марина садится на диван, осматривается.

Входит Том с чашками, ложечками, сахаром. Ставит всё на столик. Снова выходит.

Том снова входит с чайником, коробкой шоколадных конфет и банкой кофе. Садится на диван, готовит кофе.

Марина раскрывает папку.

МАРИНА

Здесь всё об этой обыкновенной твари, то есть, нормальных размеров. Их тут у нас — пруд пруди.

Том делает глоток из чашки, придвигает папку, погружается в чтение.

Марина пьёт кофе, смотрит на Тома. В углу дивана замечает фотоальбом карманного формата. Марина берёт альбом, рассматривает обложку.

МАРИНА

Том, можно посмотреть?

ТОМ

(не отрываясь от чтения)

Что?

МАРИНА

Можно альбом посмотреть?

Том рассеянно кивает головой. Перекладывает листы в папке, читает.

Марина с интересом рассматривает фотографии в альбоме.

Том заканчивает чтение, кладёт последний листок в папку. Делает глоток из чашки с задумчивым видом.

ТОМ

Дааа… Это она.

Марина подсаживается к Тому, подвигает к нему альбом, показывает пальцем в фотографию.

МАРИНА

Это кто?

ТОМ

Это Юджин, мой двоюродный брат. Я тебе о нём рассказывал. Мы с ним ровесники. А это — его отец.

Марина переворачивает страницу.

ТОМ

(указывая на фото)

А это Роберт. Он работает в нашей фирме, сейчас в Африке. Мы вместе учились в университете. Играли в университетской футбольной команде, в соккер. Здесь, на фото, мы перед матчем.

Мы видим фотографию с двумя футболистами. Том на фото во вратарской экипировке.

МАРИНА

Ты вратарём, что ли, был?

ТОМ

Ага… Говорят, была неплохая реакция.

Марина переворачивает очередную страницу.

ТОМ

А это с мамой… Мне было 13 лет, когда она умерла. В 86-м году.

МАРИНА

Моя мама тоже умерла в 86-м… А мне тогда было три года.

Мы видим грустное лицо Марины.

МАРИНА

Я её почти не помню…

Лицо Тома.

Лицо Марины.

МАРИНА

Она гостила у подруги в Припяти в тот день, когда случилась чернобыльская авария… Мы с Денисом, ему тогда ещё не было и двух лет, были у бабушки на юге… Мама получила большую дозу облучения и через несколько месяцев умерла… Ей не было и тридцати… Отец так больше и не женился.

Марина смотрит в окно. Затем — на Тома.

МАРИНА

Он никого не винит, но убеждён, что от атомной энергетики больше вреда, чем пользы. Никакие достижения не могут оправдывать постоянную угрозу человеческой жизни. Я не знаю, прав ли он. Личное горе всегда ощущается более остро, чем отвлечённые бедствия. А Чернобыль — трагедия не только нашей семьи…

ТОМ

(задумчиво)

Я думаю, твой отец прав.

Мой отец всю жизнь занимался энергетикой, в том числе ядерной. Поэтому он хорошо знаком со всеми её проблемами:

и безопасности, и накопления и утилизации отходов. Постепенно, не сразу, он пришёл к мнению, что человечество пошло по неправильному пути, занявшись разработкой ядерных источников энергии.

Том встаёт, шагает по комнате, садится, отхлёбывает кофе.

ТОМ

Он сделал расчёты. Если представить масштабы затрат на изучение, разработку, внедрение, безопасность этого источника энергии… И всё равно, опасность остаётся. Чернобыль — подтверждение этому.

Том снова встаёт, ходит по комнате в волнении.

ТОМ

То была только авария. А сейчас, когда терроризм захлестнул весь мир, никто ничего не может гарантировать. Ты только представь, что те самолёты 11 сентября террористы направили бы не на башни Всемирного торгового центра и Пентагон, а на атомные станции…

Том подходит к окну, смотрит в него, поворачивается.

ТОМ

Как только на нашей планете появилось первое оружие: камень у древнего человека, так им стали пользоваться древние разбойники. Копья, мечи, луки — всё это рано или поздно появлялось у разбойников. Изобрели порох, ружья, пушки… Всё это очень скоро оказалось в руках террористов. Ракеты, самолёты, бомбы — всё это у них уже есть…

Марина растерянно смотрит на Тома.

ТОМ

(продолжая)

Ты представляешь, Марина, в наше время неограниченных возможностей… Информатика, технологии… И денег у них достаточно…

Мы видим взволнованное лицо Тома.

ТОМ

(продолжая)

Понимаешь, это уже исторический закон, подтверждённый тысячелетиями: как только на Земле появляется какое-то новое оружие, через некоторое время оно обязательно появляется у террористов…

Том поворачивается к окну.

За окном совсем темно, дождь льёт как из ведра.

Том снова поворачивается к Марине.

ТОМ

Дай бог, чтобы этот закон не сработал как можно дольше… Пока те, у кого достаточно власти и средств, не поумнеют…

Мы видим озабоченное лицо Марины.

МАРИНА

Поэтому твой отец и создал компанию альтернативной энергетики?

ТОМ

Да. Он был убеждён, что затраты на исследования, разработку, внедрение комплексных электростанций, работающих на энергии солнца, ветра, приливов, молний, даже перепадов дневных и ночных температур или гниющего навоза были бы на несколько порядков ниже тех материальных затрат, которое человечество потратило на атом. Я уже не говорю о том, что, упади, к примеру, дирижабль с солнечными батареями, выведенный за зону облаков, ущерб был бы не сравним с аварией на АЭС.

Том машет рукой.

ТОМ

(продолжая)

Да ты представь, даже если случится что-то сверхнеприятное на нашей станции, жертвами могут быть только разве что несколько нерасторопных коров из вашего стада, если только предположить, что на это стадо спланирует энергоблок…

МАРИНА

У нас мясное, а не молочное стадо, там не коровы, а бычки…

ТОМ

Ага… Мужиков — на мясо… А вообще, все расчёты сделаны так, что даже в самом экстремальном случае блок не упадёт, а будет опускаться на сдерживающих его тросах как обыкновенный воздушный змей.

Мы видим повеселевшее лицо Тома.

ТОМ

Отец любил мне повторять: представляешь, Том, если бы все те средства, которые человечество ухлопало за столетие на ядерную энергетику, да потратить на альтернативные исследования и разработки, то сейчас бы вся наша планета светилась и днём, и ночью как рождественская ёлка… Весь мир был бы обеспечен безопасной, почти даровой, энергией на века.

МАРИНА

(оживлённо)

Вот и мой отец говорит то же самое. Поэтому он и связался с фирмой твоего отца…

НАТ. ДОМ КУШНЕРУКОВ В ИПРЕНИ, ВЕЧЕР

В темноте к нам приближаются зажжённые фары автомобиля. Льёт проливной дождь. Автомобиль останавливается возле дома. Дверца машины открывается, и из неё быстро вылезает Виктор с пластиковым пакетом.

Дверца водителя приоткрывается. Мы видим за рулём Фандика.

ВИКТОР

Спасибо, Дмитрич! Выручил… Денис на нашей лайбе в Киев укатил, на мотоцикле сейчас не наездишься, вишь, как поливает… Счастливо! Завтра увидимся.

ФАНДИК

Бывай, Владимирыч!

Дверца машины захлопывается, и машина трогается с места.

Виктор взбегает на крыльцо, открывает дверь.

ИНТ. ДОМ КУШНЕРУКОВ, ПРИХОЖАЯ, ВЕЧЕР

В темноте мы слышим щелчок выключателя. Вспыхивает свет.