Ты плыви ко мне против течения (сборник) - Владислав Бахревский

– «Три»?! – вскричала Света Чудик.

– Что вас так удивило?

– Несправедливость!

– Это нечто новое.

– Почему Федорову «пять», а Богатову – «три»?

– Я уже тридцать лет изо дня в день ставлю оценки, деточка, и, смею думать, научилась отличать пятерочный ответ от посредственного.

– Мы вчера готовились вместе. Богатов прочитал главу из истории Соловьёва. Вот такой томище! Читал «Памятники…», Чивилихина, византийцев.

– У нас не академия. – Вера Ивановна сначала нахмурилась, но потом раздумала и улыбнулась. – Не академия. У нас школа. Седьмой класс. Нам бы учебник осилить. Особенно такому классу, как «В». Годунов!

Годунов встал.

– Учили?

– Нет, – сказал Годунов.

– Вот так-то, Света Чудик. «Единица», Годунов.

– А вам словно бы в радость?

– Кто сказал?

Встали и Курочка, и Рябов. Вера Ивановна показала им на дверь. Они вышли.

– Несправедливо! – снова вдруг крикнула Света Чудик и расплакалась.

Вера Ивановна побледнела: она не любила громких неприятностей.

Математика и литература

Вячеслав Николаевич тоже опрашивал. Поставил троечку Годунову, а Мишину – четверку.

– Если бы не твои постоянные соревнования, мог бы иметь полновесные пять баллов, – говорил Мишину, а смотрел на Агея. – Богатов, идите к доске. Запишите. Вычислить, не решая квадратного уравнения

где x1, х2 – корни уравнения: x2 – 5x + 3 = 0.

– Вячеслав Николаевич! – возмутилась Света Чудик.

Она хотела сказать, что этого не проходили, но учитель приложил палец к губам.

Агей, быстро пощелкивая мелом, расправлялся с заданием.

– Теорема Виета…

Hy а дальше делать нечего. Только цифры подставить.

Так, – сказал Вячеслав Николаевич, глянув на доску, – с программой седьмого класса все ясно. Богатов, а решите-ка вот это! Первая слева цифра шестизначного числа – единица. Если сию цифру переставить на последнее место, то получится число в три раза больше первоначального. Найдите первоначальное число.

Агей записал:

– С ответом сходится. Тогда еще одно, последнее задание.

Вячеслав Николаевич взял у Богатова мел и записал:

– Это запись интеграла. Что такое интеграл? Объяснять долго, но данный интеграл численно равен площади фигуры, ограниченной функцией у = х2 на промежутке от нуля до двух.

Агей, не отрывая глаз от доски, забрал у учителя мел и, улыбаясь, написал ответ: 8.

– График начертить?

– А ты видишь этот график?

– Вижу. Одна фигура накладывается на другую. Получается прямоугольник.

– Верно. А главное – быстро и красиво! У математики своя красота. Жаль, что не всем дано это видеть. Спасибо, Богатов, садитесь.

Агей сел, а Вячеслав Николаевич стоял перед доской, как перед картиной.

– А какая отметка? – спросила Света Чудик.

– Отметка? – Вячеслав Николаевич не понял. – Ах, отметка!.. В отметке ли дело?

– В отметке! – Света встала, глаза у нее сверкали гневом. – Богатову «трояк» по истории влепили. Ни за что!

– Садись, Света! – улыбнулся Вячеслав Николаевич. – Я Богатову отметку не зажилю, будь спокойна. Только уже не в отметках дело. – Показал на доску. – Это очень серьезно. Чтобы так видеть математику, так ее чувствовать – мало знать. Это, братцы мои, талант!

Валентина Валентиновна положила на стол журнал, тетради, сумочку, прошла к окну и несколько минут стояла в задумчивости. Класс ждал.

– Вы знаете, – сказала она, все еще не поворачиваясь лицом, – я со вчерашнего дня думаю об одном из ваших сочинений. Не идет из головы.

Она прошла к столу, взяла верхнюю тетрадь.

– Ошибочек многовато? – предположил Вова с первой парты.

– Ошибок в сочинении нет… Собственно, и сочинения нет. – Она не улыбнулась, не рассердилась. – Но есть мысль. Своя мысль. Достаточно обоснованная, дерзкая и честная. Мне показалось, правда, что автор этой мысли не очень-то любит литературу.

– Про тебя, Богатов! – объявил Курочка.

– Да, я говорю о сочинении Богатова. Вот что он написал: «Искусство слова есть высшее искусство человеческой деятельности». И еще: «Я уверен: эпоха высшего развития слова у человечества осталась в далеком прошлом. Мы же верим только в технику»… Не знаю, так ли это?.. Но если это так, то грустно…

– А что вы ему поставили? – спросила Света Чудик.

– Ничего не поставила. Это все так неожиданно. Так взросло… Видимо, человек, живущий на природе, взрослеет много быстрее…

– Как двойки, так пожалуйста! – заупрямилась Света Чудик. – Вот и Вячеслав Николаевич нахваливал Богатова, а пятерочку-то не поставил. Позабыл.

Валентина Валентиновна села за стол, достала из сумочки красный карандаш.

– Пятерища! Во! – оповестил класс Вова, показывая над головой разведенными руками величину Агеевой отметки.

Спартакиада

Секторы размечены белыми линиями. Учителя физкультуры в белых костюмах. Классы замерли, равняясь на флаг. Флаг поднимается медленно. Ветер натягивает трехцветное полотнище, оно звенит. И Агей тоже чувствует в себе этот веселый звон: спартакиада!

Первый вид соревнований для седьмого «В» – бег на полтора километра. В зачет входит время трех первых забегов и последнего.

– Ни пуха ни пера! – напутствует длинноногая Ульяна.

– Нехай! – показывает девчонкам бицепсы Борис Годунов, но на ребят глядит с тревогой. – Уставшего берем на абордаж. Я в общей группе.

Выстрел стартового пистолета.

Пошли.

Сразу же вырвались трое: Мишин, Курочка, Рябов. Впереди четыре круга с хвостиком. Скорость Агею показалась невелика, и он стал прибавлять.

– Не ускоряйся! – цыкнул Годунов. – Нам надо последнего не потерять.

Мишин, Курочка и Рябов мчались впереди, всё отдаляясь и отдаляясь.

– Ах так! – сжал зубы Агей и бросился в погоню.

На втором круге он догнал ребят, обошел и оторвался от них чуть ли не на сто метров.

– Абсолютно первый результат! – вскинул руки учитель физкультуры, словно он-то и победил на дистанции.

Последнего, Вову, Борис Годунов с «камчадалами» и впрямь притащили на руках, удивив всю школу сметливостью. Седьмой «В» вышел на первое место.

В прыжках в длину Агей разделил пятое-шестое места, но ведь с десятиклассниками. А на высоте сел. С последней попытки едва-едва одолел начальные зачетные метр десять.

Среди седьмых классов «В» уверенно шел первым, совсем немного уступая в общем зачете старшеклассникам, но все же уступая.

Перед началом подтягивания – четвертого вида школьного пятиборья – Годунов подошел к судьям и задал им задачу:

– Сколько очков будет дано за подтягивание на одной руке?

Учителя удивились вопросу и, недолго думая, определили:

– Десять!

Подтягивание было самым престижным видом. С перекладины не спрыгивали – сваливались, потратив последние крохи пороха. Однако у Вовы этого самого пороха хватило только на три жима. Курочка, а потом и Рябов, вихляясь изо всех сил, подтянулись по разу.

Никто никого не укорял, но дело было плохо. Огнев принес команде девять очков. «Камчадалы» по семь-восемь.

Пришла очередь двум последним.

– Сначала я, – решил Годунов и одарил команду двадцатью шестью очками.

Под перекладину встал Агей.

– Это он! Он! – закричал кто-то из пятиклашек. – Смотрите!

Агей закусил губу. Подпрыгнул, приладил руки. Снял с перекладины левую и подтянулся на правой восемь раз, потом поменял руку и еще подтянулся восемь раз.

– Не спрыгивай! – крикнул Годунов. – На двух подтягивайся!

Агей подтянулся еще двадцать раз, и руки у него сами разжались от усталости.

Он упал, но ребята подхватили его и стали качать.

– Сто восемьдесят очков! – переглянулись преподаватели физкультуры. – Результат чуть ли не двух классов. Справедливо ли?

По мегафону обратились к командам с тем же вопросом: справедливо ли?

– Справедливо! – как один человек, ответила школа.

Феноменальный рекорд был утвержден.

Плавать пошли на городской пляж.

Годунов сказал Агею:

– Плывем в паре, покажем класс.

Агей усмехнулся: он не умел плавать. Он шел, однако, со всеми, чтобы только посмотреть, как поплывут одноклассники. Но вдруг оказалось, что время, отпущенное для их школы, на исходе. Поэтому все побежали. И сразу на старт, едва рубахи и брюки скинули.

– Ребята! – взмолился Агей.

– Первая пятерка! – скомандовал учитель физкультуры.

Годунов дернул героя спартакиады за руку и поставил рядом с собой. Грянул выстрел.

– Я не умею! – успел крикнуть Агей и сиганул в голубую бездну.

Буль-буль…

Он вынырнул. И снова пошел на дно. И снова вынырнул. Кто-то потянул его, и он очутился на ступенях набережной.

Ступени обросли нежно-зелеными водорослями, были теплыми.