Империя 753 - Игорь Евгеньевич Овчинников

под ней. Такая бессмысленная, гиперболизированная роскошь. Это я ещё не был в Изумрудных Зеккуратах. Наверняка там не только люстры с балюстрадами из изумрудов. Изумрудный клозет для его изумрудного величества, чтоб блистало даже то, чему не пристало блестеть. Простое выпячивание призванное указать на величие. Одних это подавляет, другие от этого черпают потенцию. Жагала Сраму, но не для них.

– Ваш сэндвич с кофе, – официант подошел с подносом, выставляя тарелку с сэндвичем и фарфоровую чашечку с кофе, которая была на блюдце, на стол.

В конце концов, Империя этой роскошью обеспечивает себе лояльность.

Официант положил счет и удалился.

Эта элита возникала случайно. Их подбирали чуть ли не на улице. С ужасным образование и полным отсутствием таланта, они не смыслили ни в политике, ни в экономике, ни в культуре, но, тем не менее, им поручали важные государственные дела и предоставляли членство в совете директоров крупных корпораций. В мгновение ока на них обрушивались тонны богатства. И в силу своего скудоумия они транжирили деньги на роскошь и низменные утехи. А когда происходило пресыщение, когда все, что можно было украсть, украдено, к ним приходила осознание всей четности их трат. Но было уже поздно: к тому времени они исчезали целыми семьям. Был «подающий надежды» чиновник. Все его превозносили, чиновник блистал своим непроходимым талантом, а потом в какой-то момент он исчезал из поля зрения и из повестки дня. О нем более никто не слышал. Большинство не знало, куда они пропадают, потому что и не собирались их искать: уж кто-кто, а народ понимал всю никчемность своих народных избранников. Хотя мне было известно, что иногда к этим исчезновениям прилагало свою руку Бюро, но эти дела моих нанимателей были каплей в океане. Через какое-то время на освободившиеся места приходили такие же существа, подобранные на улице и возведенные в ранг королей. Часть все-таки элиты была не случайна и действительно происходила из старых родов, но они всецело были лояльны Императору, и их было очень мало.

За соседним столиком началось громогласное веселье. Я обернулся. Среднего возраста патриций рассказывал историю о том, как какой-то господин перепутал цилиндр с цилиндром другого богатея, а потом отказывался соглашаться, что проявил оплошность и не возвращал цилиндр истинному хозяину.

– Представляете, – сквозь напускной смех говорил патриций. – А я его и назвал Сониний Гордый.

Все неуверенно рассмеялись, поглядывая друг на друга, чтобы понять в чем соль шутки. Я лично не понял, но мне, слава Абсолутосу, смеяться было и не обязательно, и я преступил к более приятному времяпрепровождению.

Вкусив сэндвич, я заметил, как метротель вводит в ресторан нового гостя. Тот был в плаще, в широкополой шляпе и в очках. Он выглядел подозрительней, чем я. Метротель провел его к столику в начале зала и приказал официанту обслужить господина. Сэндвич с тунцом был прекрасен, но пришлось его отложить. Я щелкнул пальцем – я думал это так работает – и это сработало.

– Чего-нибудь еще желаете? – спросил уже другой официант.

– Можно позвать метротеля по очень важному делу.

– Одну минуту.

Официант удалился. Через мгновение подошел метротель.

– Господин Фаберус, я к вашим услугам. Вы бы хотели осведомиться на счет сегодняшних увеселений?

– Нет, вы не можете подсказать, кто вот тот господин в очках, который только что зашел.

– Если не ошибаюсь – господин Попанз. Так он, по крайне мере, представился. Вы с ним знакомы?

– Нет, а в каком номере он проживает, не подскажите? – я выложил золотой динарий на стол.

– Конечно, подскажу, господин Фаберус, – понимающе подмигнул метротель, забирая монету.

Он на секунду замолк.

– Ах вот, значит, мистер Попанз. 70 этаж, номер – 1234.

– Спасибо.

– Всегда, пожалуйста, – Метротель отлучился от меня.

Попанз сидел, озирая ресторан, сквозь стеклышко своих очков. Я оплатил по счёту сэндвич и направился к выходу. Когда я был близко к столику Попнза, тот пристально уставил свои очки на меня. Я не мог разглядеть, смотрит ли он на мое лицо. Такие очки уже никто не носит. Это точно осведомитель, по крайне мере, тот, кто больше подходить под его описание. Я быстро вышел из ресторана.

У лифта скопилось много людей. Все они были навеселе в предвкушение пикантных развлечений. Я встал рядом с ними в ожидание лифта. Звоночек брякнул и двери отворились. Я не хотел ехать с этими людьми, потому что местный этикет этого не позволял, но, окинув быстрым взором атриум, я заметил пальто и шляпу Попанза. Он шел с мужчиной. Скорее всего, с Титом. Мне пришлось прошмыгнуть в лифт вместе с улюлюкающей толпой.

– Вам какой этаж? – спросила дама с собачкой из их старой стайки.

– 68.

Прозрачный лифт взмыл верх с такой скоростью, что у меня заложило уши. Через стекло я мог видеть весь атриум как на ладони. Метротель встречал на входе высокопоставленных гостей, а Тит с осведомителем шли к дверцам другого лифта, делая вид, что о чем-то разговаривают.

Лифт остановился и громкая процессия высвободила и без того узкое помещение. Я уже обрадовался, что остальной путь я проведу в блаженном одиночестве, но дверь задержал громадного телосложения человек.

– Вы наверх, – спросил он низким, немного дрожащим голосом.

Я кивнул.

– А ну хорошо.

Великан был одет в просторную белую рубаху, закрывающей всё его тело, но на шее было видно, как заканчиваются шрамы, вероятно, начинавшиеся на спине и груди. Сам гигант сильно потел, а его глаза судорожно бегали из стороны в сторону.

– Фантомы, фантомы, – еле слышно шептал он.

Я вышел на 68 этаже, а великан поехал дальше.

На этаже никого не было, только лампы в виде свеч теплым светом освещали пустые коридоры. Я быстро нашел лестницы служебного хода. Здесь было значительно прохладнее, чем на этаже. Размашистыми шагами через две ступеньки, я добрался до 70 этажа. На этот раз коридоры ничем не освещались, и только слабое свечение от панелей лифтов помогало хоть как-то различать предметы во тьме. Я начал судорожно искать 1234 номер, но в коридорном мраке это было сделать не так-то просто. Сильный ветер из открывшейся двери, ведущей в пролет, всполошил развешанные по стенам гобелены. Повсюду нарастал гул.

Трыньк! Створки лифта открылись на мгновение, осветив весь коридор. От туда вышли двое человек. Вскоре свет пропал, вновь ввергнув весь этаж во тьму.

Я прыгнул в углубление за настенным гобеленом с изображением крылатой обезьяны. Мимо меня прошел человек в шляпе рядом с ним мягко ступал по ковру мужчина в кожаной куртке.

– Да, я с этим разберусь, – отвечал человек в куртки на незаданный