Путешествия и приключения капитана Гаттераса - Жюль Верн

Капитан «Вперед»

К. З.»

Шандон аккуратно сложил короткое письмо, положил его в карман и отдал приказ к отплытию. В свисте крепнущего ветра его голос звучал торжественно.

Вскоре «Вперед» вышел из доков и, управляемый ливерпульским лоцманом, маленький бот которого следовал в отдалении, взял курс из Мерси. Толпа бросилась к причалам в доках Виктория, взглянуть в последний раз на уходящий странный корабль. Были быстро подняты два марселя, фок и бизань, и «Вперед», оправдывая свое имя, обогнул Беркенхедский мыс и на полном ходу вышел в Ирландское море.

Неровный, но попутный ветер налетал порывами. Ведомый этими шквалами «Вперед» несся по морю, однако винт его бездействовал. В три часа ночи бригу встретился пароход, постоянно курсирующий между Ливерпулем и островом Мэн. Капитан приветствовал его, и это было последнее напутствие, услышанное командой брига.

В пять часов лоцман передал командование судном Ричарду Шандону и пересел на свой бот, который вскоре исчез на юго-западе.

Ближе к вечеру бриг обогнул мыс на южной оконечности острова. Ночью море было очень неспокойно, но «Вперед» легко оставил на северо-западе оконечность мыса Эр и направился в Северный пролив.

Джонсон был прав: на море инстинкт моряков взял верх над глупыми мыслями и опасениями. Увидев, что бриг надежен, они забыли о странности ситуации. Жизнь на борту пошла раз и навсегда заведенным порядком.

Доктор Клоубонни с наслаждением вдыхал морской воздух. Ветер дул сильно, порывами, но ученый не покидал палубы. Для кабинетного сухаря он держался замечательно стойко.

– Прекрасная вещь – море, – сказал он Джонсону, возвращаясь на палубу после обеда. – Я поздно познакомился с ним, но стремлюсь всеми силами наверстать упущенное.

– Вы правы, доктор. Я отдал бы все континенты мира за кусок океана. Говорят, моряки быстро устают от своей профессии. Не верьте – я хожу в море уже сорок лет, и оно нравится мне точно так же, как в первый день.

– Настоящее наслаждение – чувствовать хороший корабль под ногами. Если я верно сужу, «Вперед» вполне надежен и смело идет навстречу неизвестному!

– Вы правы, доктор, – ответил Шандон, присоединяясь к собеседникам. – Это замечательный корабль. Признаюсь, еще никогда судно, предназначенное для плавания во льдах, не было лучше построено и оснащено. Это напоминает мне, как тридцать лет назад капитан Джеймс Росс собирался пройти Северо-Западным проходом…

– На бриге «Победа», – быстро сказал доктор, – судно, вместимостью почти равное нашему, также оснащенное паровым двигателем…

– Как! Вы знаете об этом?

– Ну как же! – отвечал доктор. – Тогда машины были еще в зачаточном состоянии, и на «Победе» это вызвало множество задержек. Капитан Джеймс Росс, после того как неудачно ремонтировал агрегат за агрегатом, в конце концов предпочел избавиться от машины вовсе и снял на первой же зимней стоянке.

– Дьявол! – сказал Шандон. – Я вижу, вы немало знаете.

– Конечно! – сказал доктор. – Я читал книги Парри, Росса, Франклина, Мак-Клура, Кеннеди, Кейна, Мак-Клинтока и кое-что запомнил. Добавлю, что Мак-Клинток на борту судна «Фокс», винт которого был подобен нашему, уже куда легче и быстрее достиг своей цели, чем все его предшественники.

– Совершенно верно, – ответил Шандон. – Смелый моряк этот Мак-Клинток. Мне повезло увидеть его в деле. Можете добавить, что, подобно ему, мы будем в апреле в проливе Девиса, и, если нам удастся пройти между ледяными полями, мы пройдем значительно дальше.

– Да-да, – кивнул доктор, – если только мы, как «Фокс» в тысяча восемьсот пятьдесят седьмом, не будем зажаты льдами Баффинова залива и не останемся зимовать среди торосов.

– Надеюсь, мы будем удачливее, мистер Шандон, – сказал Джонсон. – Скажу больше: если уж на этом бриге мы не сможем пройти туда, куда хотим, то от подобных намерений можно будет отказаться навсегда.

– Впрочем, – сказал доктор, – если капитан на борту, он знает лучше, чем мы, что делать. Письмо слишком лаконично, оно по-прежнему не позволяет нам разгадать цель путешествия.

– Мы знаем, какого курса держаться, и этого достаточно, – отвечал Шандон. – Теперь в течение месяца, думаю, мы можем обойтись без сверхъестественного вмешательства неизвестного и его инструкций. Впрочем, вы знаете мое мнение на этот счет.

– Да-да… – согласно кивнул доктор. – Я думал, что этот человек оставит вас командовать кораблем и никогда не поднимется на борт, но…

– Но что? – переспросил Шандон с некоторой досадой.

– Но с приходом второго письма я пересмотрел свое мнение.

– Отчего же, доктор?

– Судите сами: это письмо пусть и указывает на маршрут, но все же не говорит о месте назначения. Однако мы же должны знать, куда идем. Как, я вас спрашиваю, третье письмо достигнет нас, если мы в море?! На землях Гренландии почта, полагаю, если и работает, то весьма скверно. Видите ли, Шандон, я думаю, что этот парень ждет нас в каком-нибудь датском поселении, в Хольстейнборге или Упернавике. Возможно, он заранее отправился туда, чтобы запастись тюленьими шкурами, закупить сани и собак, одним словом, чтобы заготовить все необходимое для путешествия в арктических водах. Я не буду сильно удивлен, если увижу, как однажды утром он выходит из своей каюты и командует судном, будто ничего не случилось.

– Возможно, – ответил Шандон сухо. – Ветер свежеет, думаю, неразумно рисковать брамселями в такую погоду.

Шандон покинул доктора и отдал приказ свернуть верхние паруса.

– Стоит на своем, – сказал доктор боцману.

– Да, – согласился тот. – И это очень плохо, потому что вы, доктор, можете оказаться правы.

В субботу ближе к вечеру «Вперед» обогнул мыс Малл-оф-Галловей, чей маяк был замечен на северо-востоке, ночью оставил за бортом мысы Кинтайр и Фер на восточном побережье Ирландии. Около трех часов утра бриг миновал остров Ратлин, оставив его по правому борту, и через Северный пролив вышел в океан.

Наступило воскресенье, восьмое апреля. Англичане, и особенно моряки, весьма чтут воскресные дни: часть утра заняло чтение Библии, которое доктор с удовольствием взял на себя.

Затем ветер перешел в ураган, который грозил отбросить бриг обратно к берегам Ирландии, качка была очень сильна, а волны высоки. Если доктор не заболел морской болезнью, то только потому, что совершенно не желал этого. В полдень на юге исчез мыс Малин – это была последняя европейская земля, которую видели смелые моряки. Некоторым из них больше никогда не увидеть ее – и сейчас отважные мореплаватели не отрываясь смотрели на удаляющиеся берега.