Муравейник Хеллстрома - Фрэнк Херберт

— Я сказала осторожного.

— Его законный адвокат, как вы могли убедиться, уроженец Фостервилля — маленького городка, — объяснял терпеливо Перуджи. — Связь между двумя собаками не может быть осторожной, как вы изволили выразиться здесь.

— Хм-м…

Перуджи посмотрел на лежащие перед ним папки. Она знала, конечно, как и остальные, что он не говорил всего. Это естественно, но у нее не было четких данных, а только случайные подозрения.

— Встречался ли кто-нибудь из наших людей с этим Хеллстромом? — спросила она.

Перуджи посмотрел на нее, внутренне удивляясь: «Почему остальные позволяют ей быть их представителем? Более чем удивительно».

— Как вы возможно знаете, у Шефа имеются связи с вице-президентом банка, ведущим финансовые дела кинокомпании, обычно занимающейся продажей фильмов Хеллстрома. Этот вице-президент встречался с Хеллстромом, и у нас есть его отчет, который вскоре вам будет представлен.

— Этот напрямую не связан с компанией Хеллстрома?

— Нет.

— Может быть, прощупать наши связи в Швейцарии?

— Здесь нет мошенничества, и мы не можем получить доступ к банковским счетам. Но мы не упускаем из виду этот путь.

— Какое впечатление произвёл Хеллстром на вице-президента?

— Способный человек, спокойный, со спорадическими выбросами концентрированной энергии, если затронуты его интересы — особенно, когда дело касается экологических вопросов.

— Сколько платит Хеллстром своим сотрудникам?

— По шкале профсоюза гильдии, но конкретных данных о налогах мы не имеем.

— А две женщины?

— Похоже, они работают на него за что-то еще, а не за деньги. Мы полагаем, что они живут на ферме, но не отсылают деклараций о доходах. Высказывается предположение, что Хеллстром не так уж щедр, или — мошенничество. К сожалению, мы пока не можем сказать. Из виденных нами записей следует, что кинокомпания не приносит дохода. Весь доход поглощается деятельностью, очевидно легальной, носящей образовательный характер.

— Может ли ферма быть подпольной школой?

— Некоторая часть молодых людей, как утверждается, находится там с целью обучения производству фильмов и изучения экологических проблем. Детали — в имеющихся у вас документах.

— Детали, — повторила она. — Можем ли мы считать, что его ферма была подвергнута инспекции, скажем, строительной или что-то в этом роде? В Орегоне должны быть приняты соответствующие законы.

— Инспектировалась ферма местными жителями, и аккуратность информации, полученной таким образом, остается под вопросом. Мы обновим наши данные при первой возможности.

— Технический персонал, операторы и так далее, являются ли они профессионалами?

— Они делают работу, заслуживающую высокой оценки.

— Но сами люди, как относятся к ним?

— Можно сказать, хорошо.

— А что скажете вы?

— Вопрос не имеет особого смысла, кроме как указателя направления дальнейших вопросов. Наше мнение заключается в том, что достигшие успеха в этой сфере люди стремятся добиться внешнего признания от своих коллег, но часто за восхищением кроется глубокая ненависть. О восхищении в обычном смысле здесь вряд ли уместно говорить, оно может лишь указывать на компетентность и доход.

— Как много путешествовал Хеллстром со времени получения нами документов?

— Один полет в Кению и два дня в Станфорде.

— Он сейчас тоже может находиться в другом месте?

— Да. Надо просмотреть последние отчеты, чтобы дать точный ответ. Мы только что ввели в дело новую команду. Вас будут держать в курсе, разумеется.

— Из ваших предыдущих отчетов следует, что вне фермы в среднем он проводит две недели каждый месяц. Кто его замещает?

— Нет информации.

— Насколько тщательно велось наблюдение за ним во время его более доступных поездок?

— Мы просмотрели его багаж и нашли только камеру, фильм, бумаги и прочее. Наиболее частым описываемым субъектом в его бумагах являлись насекомые. Он очень педантичен во всем, что касается его специальности. Мы не нашли ничего подозрительного.

— Провокация?

— Противопоказано из-за его авторитета в научных кругах. Слишком многие поверят его протестам.

Она откинулась назад и секунду молчала. Затем сказала:

— Сообщите Шефу, что здесь можно извлечь выгоду. Мы не удовлетворены.

«Не удовлетворены! — думал Перуджи, барабаня в нетерпении пальцами по пластиковому сиденью такси. — Но они испугались, и для начала этого довольно. Если выгорит все дело, связанное с «Проектом 40», если оно пойдет в направлении, о котором они с Шефом решили не упоминать, выгоду можно извлечь колоссальную. Всем хватит, включая Дзулу Перуджи. Конечно, не оружие. Вещь выделяла слишком много тепла. Но при низких температурах это тепло можно использовать в производстве. В самом скромном варианте следует ожидать коренной модернизации металлургии, ведущей к фантастическому падению стоимости. Да, выгода здесь — не то слово!»

Семейные инструкции для избранных рабочих: «Мы используем язык Внешнего мира, имея в виду при этом собственные цели. Этого требует необходимость маскировки. Поскольку мы практически беззащитны против лучших сил Внешнего мира, нашей основной защитой остается их незнание того, что мы живем среди них».

День уходил, и Дюпо начал обдумывать краткие инструкции Мерривейла. Может быть он слегка зациклился, но вопрос о том, сколько же агентов погибло при разработке этого проекта, снова и снова приходил ему на ум. Мерривейл был тем еще типом — чертов акцент и все такое. Иногда казалось, что он восхищается Хеллстромом. В духе Мерривейла восхищаться только успехом, но это восхищение всегда имело привкус страха. Чем ближе к Мерривейлу подступал успех, тем сильнее был его страх.

В замкнутой долине жара не спадала. Дюпо начал чувствовать сонливость, и были моменты, когда его веки смыкались.

Он заставил себя сконцентрировать внимание на строениях фермы. Если верить последним донесениям, то сам Хеллстром должен быть где-то в одном из этих строений. Ничто, однако, не служило этому подтверждением.

Почему Мерривейл восхищался Хеллстромом?

Резкий хлопок сбил с Дюпо остатки сонливости. Он увидел движение в дальнем левом углу сарая-студии. В поле зрения появилась тележка на колесах. Довольно странное средство передвижения, напоминающее о стародавних вокзальных тележках для перевозки багажа, на больших колесах со спицами и с высокими бортами. Пронзительный голос отдал команду, но Дюпо не мог разобрать слов. Что-то вроде «погрузить». Смысла в этом он не видел.