Обещания тьмы - Максим Шаттам

Никакой информации. Брэди нашел на карте Огайо населенные пункты, расположенные рядом с Тиффином: Кливленд, Колумбус, Дейтон и Цинциннати. Проверил каждый. Ничего.

Ни штрафов, ни судимостей, вообще никаких упоминаний.

Она что, даже из дома не выходила, пока не приехала в Нью-Йорк? Разве можно было попасть в порноиндустрию, миновав проституцию?

Брэди достал кредитную карточку и выбрал один из множества коммерческих сайтов-поисковиков, собирающих информацию о любом пользователе: каждый раз, когда человек забивает свое имя, обычный адрес или адрес своей электронной почты в поисковую строку, эти сведения тут же обрабатываются и поступают в коммерческую базу данных.

Брэди заплатил сорок долларов и меньше чем за полчаса получил множество ссылок на имя Сондры Уивер. Он нашел ее адрес в Тиффине и еще один – в Форт-Уэйне, штат Индиана. Теперь можно было повторить поиск по государственной базе. Оказалось, что в Индиане Сондра Энн Уивер получила судимость за публичное оскорбление и вызывающее поведение. Никаких подробностей, только номер дела. Брэди записал его, хотя и не собирался ехать в Индиану.

Все, что можно было узнать о Руби, не выходя из кабинета, он уже узнал.

Брэди удалил историю поиска, взял куртку и вышел из дома. Он отправился в Хайтс, приехал на метро в Манхэттен и прошел три квартала до здания суда. В окошке «Нарушения правил уличного движения» взял формуляр и запросил сведения о Сондре Энн Уивер, указав дату ее рождения и адрес. Подписал обязательство не использовать информацию в коммерческих и неблаговидных целях.

Служащий мельком взглянул на документы Брэди, распечатал несколько страниц и отдал ему. Брэди узнал, что в Нью-Йорке Руби не меняла водительские права. На ее имя был зарегистрирован автомобиль с номерами Тиффина. В списке штрафов – нарушения правил парковки на Манхэттене и несколько раз в Кингстоне. И еще несколько за превышение скорости на восемьдесят седьмом шоссе, соединяющем Большое Яблоко и Кингстон. В октябре и ноябре. Совсем недавно.

Может быть, там была киностудия?

Брэди перечитал сведения снова и снова, пока не запомнил то, что его интересовало. Затем выбросил бумаги, вышел на улицу и купил хот-дог. Он напал на след Руби, и это вернуло его к жизни.

До закрытия суда еще оставалось время, и Брэди решил выяснить, не было ли выписано на имя Руби извещений о банкротстве или повесток в суд. Ни одного. Она была законопослушной гражданкой.

Когда Брэди вышел на улицу, солнце уже исчезло, уступив место фонарям и сверканию рождественских гирлянд. Ему показалось, что облака слишком быстро несутся по черному небу. Меня нагнали часы, потерянные со вчерашнего дня, мой ум снова включается в реальность.

Ист-Виллидж. Руби жила совсем недалеко отсюда – всего в трех станциях метро.

Туда уже наверняка явились копы. Нельзя так рисковать!

Сколько времени им потребуется, чтобы установить личность женщины без лица? Он ведь ее не обыскивал, у нее наверняка были при себе бумажник, кредитная карточка, мобильный телефон – все, благодаря чему полиция Нью-Йорка знает об этой женщине больше, чем он.

Но Брэди не хотел возвращаться домой. Как ему вести себя с Аннабель? Сможет ли он держаться как всегда, спросить, как прошел день, ничем не выдать, что только что пережил кошмар?

Спускаясь по лестнице в метро, он вошел в северный вестибюль, а не в тот, что был ему нужен, чтобы ехать домой в Бруклин. Ноги сами несли его в Ист-Виллидж.

Ладно. Я только посмотрю на ее дом.

Брэди прошел через турникеты и вышел на платформу.

Если дверь опечатана, значит, копы там уже побывали. Если я их там встречу, то просто поднимусь выше.

Все лучше, чем провести вечер вдвоем с Аннабель.

Через двадцать минут Брэди свернул на Третью восточную улицу и поразился тому, сколько всего было намешано в этом квартале. Эта часть города находилась вдалеке от туристических троп, красно-коричневые дома стояли вперемежку с магазинчиками, где продавалось все что душе угодно, а продавцы говорили на любых языках, кроме хорошего английского. Стены домов и машины были разрисованы граффити. Джентрификация[7], которая уже лет десять как началась в Нью-Йорке, сюда еще не добралась.

Брэди нашел вход в четырехэтажный дом, где жила Руби, и стал читать имена на почтовых ящиках.

Сондра Э. Уивер, квартира 34.

Он поднялся наверх, убедился, что в коридоре никого нет, и подошел к двери тридцать четвертой квартиры, которая ничем не отличалась от остальных.

Может быть, копы не опечатали квартиру? А что, если они еще не приходили? Что, если они нагрянут, когда я буду внутри?

Да нет, маловероятно.

Мне должно феноменально не повезти, чтобы это произошло.

Брэди в задумчивости стоял перед дверью. Может быть, не стоит этого делать? Он еще раз огляделся. Ему хотелось войти в квартиру и хотя бы бегло осмотреть жилище Руби.

Взломав дверь, я поставлю себя в безвыходное положение. Бежать с места, где Руби покончила с собой, была не самая лучшая идея, но это уже чистое безумие! Что я скажу копам, если они застанут меня здесь? Они ни за что мне не поверят…

Брэди поднял руку и позвонил.

Черт, что я делаю?!

Он подождал минуту. Никакого ответа.

И что теперь?

Брэди пытался убедить себя, что еще может уйти, и в то же время прикидывал, как попасть в квартиру. В конце концов он сдался. Разве можно противостоять одержимости? Лучше хоть как-то ее контролировать и постараться не наделать грубых ошибок.

Дверь была под стать зданию, старая, всего с одним замком, что облегчало задачу.

Я совсем спятил, подумал Брэди, вынимая бумажник. Достал карту постоянного покупателя бакалейного магазина, ее, в отличие от кредиток, было не жалко.

Прислушиваясь к звукам на лестнице, он просунул пластиковый уголок между дверью и косяком, почувствовал сопротивление, наклонил карточку к ручке и опустил вниз. Раздался волшебный щелчок.

Просто, как в кино.

В квартире было темно. Брэди нашарил выключатель и закрыл за собой дверь.

Он зашел слишком далеко, чтобы отступать.

9

Две тысячи.

Именно столько людей каждый день исчезает по всей стране. Большинство пропавших находят быстро. Но несколько десятков человек так и не находят.

Это не только тревожная статистика, но и настоящий бизнес, в котором задействованы частные детективы, Интернет и телевидение. Прагматизм, насквозь пропитавший Америку, позволяет извлекать выгоду даже из болезней, подтачивающих страну.

В четверг Аннабель все утро разбирала заявления о пропавших в Нью-Йорке, обращая особое внимание на те, которые поступили недавно. Тело Джейн Доу было ухоженным, она явно жила не на улице. Аннабель искала молодых блондинок, но поиски пока не принесли результатов.

Джек Тайер, который был в суде по делу, связанному с прошлогодним расследованием, присоединился к ней после обеда. Выглядел он разочарованным.

– Защита заставила тебя попотеть? – спросила Аннабель.

– Нет, все в порядке. Парень получит лет десять, не меньше. Я только что от капитана: на наш вчерашний запрос экспертизы по Джейн Доу пришел отказ. Все, что мы собрали на месте преступления, больше не нужно.

– Это еще почему? – возмутилась Аннабель.

– Это дело потребует слишком больших расходов. Я пытался объяснить Вудбайну, что, скорее всего, это убийство, но… Проще договориться с эхом у водопада!

– Черт! Теперь, даже если наш «свидетель» найдется, мы не сможем связать его с этим делом! Только не говори, что он остановил и анализы!

– Нет. Отозваны только запросы во внешние лаборатории.

– И он ждет, что мы распутаем это дело?

Тайер поднял указательный палец:

– Я добился, что все улики по этому делу будут храниться в архиве. Если мы найдем подозреваемого, Вудбайн разрешит провести анализ ДНК.

– Он что, не знает, как ведется расследование? Улики должны помочь нам найти преступника, а не наоборот! Через десять лет мы случайно установим личность девушки, поедем к ее родственникам и скажем, что на это ушло столько времени потому, что не хватило денег!

Тайер примирительно сказал:

– Успокойся, Аннабель, систему не изменить.

Женщина покачала головой.

– У тебя остались связи на местном телевидении? – спросила она.

– Если ты решила устроить скандал, то это не очень хорошая мысль…

– Я хочу, чтобы в новостях описали приметы нашей жертвы и показали ее вещи. Необходимо установить ее личность.

В три часа дня по местному телевидению показали фотографии одежды, разложенной на белом столе. В тексте, составленном Аннабель, не изменили ни слова: