НеТемный 2 - Александр Изотов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну да, громада, на любого проповедника это не похоже…
— Совсем как в пророчестве, — наконец, открыла рот Креона.
— А у нас тоже такое есть, — прошептала Дайю.
— Пророчество? — насторожился я, вспомнив слова Вайкула.
Тот говорил о предателях среди броссов, которые смогут вернуть Хморока в этот мир, и он принесёт с собой Тьму.
Бард оглянулся, внимательным взглядом пробежался по залу, потом прошептал:
— Я понимаю, о чём вы все говорите. Вы о том пророчестве, где тёмный северный бог вернётся, чтобы остановить настоящее зло?
Креона вместе с Дайю кивнули, я же уставился с интересом. Такую версию возвращения Хморока я точно не слышал.
Ведь если так подумать, я встретил сначала Мавшу, потом Стрибора. Настоящие боги, которые почему-то, узнав во мне Хморока, не попытались меня убить… Ну, то есть, убить не за то, что я Хморок.
Мавшина кикимора пыталась меня сожрать из-за банальной женской ревности. Стрибор тоже пытался чего-то там изобразить, пригрозить, но у него не хватило яиц, а как только я ему пообещал благосклонность Мавши, так вообще растаял.
Два южных бога, которые по легенде в древности воевали с северными, не испугались возвращения Хморока. Они вели себя так, будто я съездил в соседний город и вернулся, как и обещал, на следующий день. Я не чувствовал вражды.
Молчание затянулось, и я, постучав пальцами по столу, процедил сквозь зубы:
— Ну?
Все трое подозрительно переглядывались, явно связанные какими-то своими запретами. Потом, вздохнув, заговорила Креона.
— Наставница однажды мне сказала, что Хморок пытался защитить мир от древнего, настоящего зла… — она выставила две ладони над столом, — И это зло казалось всем благом, никто не мог в нём увидеть это самое зло.
Дайю кивнула:
— У нас этого бога называют… — тут она понизила голос, —…Хамото. И все знают легенду, что тёмный Хамото на заре веков едва не погубил наш мир, но светлые боги смогли остановить его… — Дайю с виноватым видом поскребла пальцем кончик топорища, откуда выставил довольный кромешный нос Кутень, — Но потом я прочитала книжку, в нашей библиотеке, когда смотритель не видел… И вот там было написано совсем по-другому, что Хамото — это хранитель равновесия.
— Ты сказала перед этим, что есть такие — Хранящие Равновесие, — я повернулся к принцессе, — Они связаны с этим Хамото?
Она вздрогнула, я слишком громко произнёс это имя. Потом пожала плечами.
— Наверное. О них я подслушала… ой, то есть, услышала от советника отца. А про Хамото… ну, такого Хамото, который на самом деле не злой, а просто тёмный и хмурый… про него прочитала в книге.
Я повернулся к Виолу. Тот всё это время молчал и, поймав мой взгляд, вздохнул.
— Да они уже всё сказали, громада, — он развёл руками, — Есть легенда, очень охраняемая, как страшный секрет. Что существуют силы, которые пытаются нарушить равновесие.
Виол тоже поднял руки над столом. Покачал ладонями вверх-вниз, будто взвешивал что-то.
— Есть зло и добро. И эти две силы будут нам казаться борьбой добра и зла, будто это и есть истинное равновесие, — тут Виол прищурился, а потом поиграл пальцами, — Но в нашем мире всё сложнее. Богов столько же, сколько этих пальцев. Есть тёмные, есть светлые, есть не пойми какие… ну, сами по себе, как развесёлый Маюн.
Я задумчиво смотрел на его растопыренные пальцы, думая о Небе и Бездне. А ведь в чём-то этот Виол прав. В моём мире только Тьма и Свет — две по-настоящему великие силы, между которыми происходит вечная борьба. И больше нет полюсов…
Смердящий свет! А ведь я читал в некоторых трактатах, что в древности маги стихий были сильнее. Есть цитаты могучих магистров, при этом я ни в одной книге не нашёл, светлыми или тёмными магами они были.
Они просто были. И в том же трактате было написано, что, в конце концов, все маги поняли, что Тьма и Свет по-настоящему сильны. А кто не понял, тот остался во тьме веков…
Могло ли это означать, что в моём мире в древности маги были не просто так сильны? Что существовали другие боги, помимо Неба и Бездны? От такой мысли у меня побежали мурашки по коже.
В моём мире победила Тьма. Да, Свет из последних сил попытался что-то сделать, но надо быть честным — все Обители Ордена Света уничтожены, и власть везде захвачена служителями Тьмы.
Да, я покрошил Жрецов Тьмы, но на их место придут другие… Даже если я в моём мире решил бы внезапно встать на сторону добра, то это просто невероятно трудно, практически невозможно было бы победить.
Предположим, что в этом мире победит Свет, как того хочет Небо. Но что это будет означать для Мавши, или того же Стрибора? Ни Небо, ни Бездна не терпят конкуренции…
— Наши боги живут так давно… — Виол снова подвигал пальцами, — Мирятся, воюют, снова мирятся. По этой легенде, когда появилось Древо, оно очаровало всех, и только Хмарок сохранил чистый ум, — тут он хмыкнул, — В одной маюновой сказке так говорится…
Дальше бард поведал, что Хмарок любил слушать лютню Маюна. Но выросло Древо, на которое так позарились все боги, что только и могли, как целыми днями сидеть на его ветвях. А шелест листвы так раздражал Хмарока, что он схватил топор и пошёл рубить Древо.
От его ударов все боги посыпались вниз, началась ссора и склока. Они снова залезли на ветви, и снова Хмарок рубанул по древу. Боги обозлились, грозя Хмароку смертью… И, чтобы доказать глупым богам, что они ошибаются, тёмный бог отправился во Тьму и сказал, что вернётся тогда, когда они сами всё поймут и им по-настоящему потребуется его помощь.
— Говоришь, он любил слушать лютню Маюна? — усмехнулся я, глядя на топорище. Стрибор сказал, что это рукоять Губителя Древа.
— Так в легенде сказано, — улыбнулся бард.
Со вздохом я замолчал. Мне не нравился этот разговор. Потому что получалось, что не только моя служба Бездне — обман. Именно сейчас получалось, что и моя служба Небу — не совсем истина.
Моя дочь… Всё это ради неё. Если Небо обманул, имеет ли всё это смысл?
Меня обуяла злость. Бездна, несмотря на свою тёмную и коварную душу, явилась сразу же. Как говорилось в трактатах, Тьма действительно никогда не бросает своих служителей.
А ленивый Свет всё туда же… «Ты должен всё понять сам, слушай своё сердце». Я не при делах, и всё такое. Чтоб его Бездна поглотила, а потом изрыгнула!
Я сидел, стиснув кулаки, и в этот момент нам на стол поставили эту самую «сиянову прелесть». Пышущая жаром запечённая дыня, разделённая на две половинки и снова соединённая. На самой верхушке символично лежала алая вишенка.
Кроме дынного аромата, от блюда исходили сводящие с ума запахи мёда, корицы, ещё каких-то специй и ягод. Все тайны мироздания, легенды о борьба добра и зла сразу же вылетели из головы, потому что желудок сказал твёрдое «это всё потом!»
Даже цербер, равнодушный к человеческой еде, вытащил нос. Дайю первым делом отломила кусочек, провела над ним пальцами, насыщая тень, отчего тот резко стал выделяться на фоне ладони. Принцесса сунула ломтик кромешному щенку в нос, и тот неожиданно съел.
— Нам-нам-нам, — Кутень вытянул лапу, касаясь дыни.
Бард и Креона всматривались, пытаясь что-то увидеть. Усмехнувшись, я показал им на пол, куда падала тень от нас и от дыни, и там чётко виднелась загребущая лапа, тянущаяся к блюду.
Надо сказать, у обоих глаза полезли на лоб. Наши с Дайю причуды вдруг обрели для них чёткие черты.
— Маюна мне в печень!
— Это Сумрак? — шёпотом спросила Креона, сложив ладони и подув в них, словно отогревая. Я сразу понял, что это какой-то символ её веры.
— Кутень! — парировала Дайю.
— Да, Кутень, — усмехнулся я, отрезая огромный ломоть
