Отважный герой, нежные поцелуи - Джил Грегори

— Ну вот, вы благополучно и прибыли сюда. Добро пожаловать на ранчо «Синяя даль»!

Глава 3

Увидев просторный холл с дубовым полом, Кэтлин на мгновение утратила дар речи.

С этой минуты она совершенно забыла о Уэйде Баркли с его грубостью и неотесанностью. Ощущение комфорта, простора и тепла поразило ее. Значит, это и есть ранчо «Синяя даль» — этот большой дом с высокими балочными потолками и натертым до блеска деревянным полом и красивой мебелью.

Неожиданно словно комок застрял у Кэтлин в горле — она догадалась, что это помещение было когда-то единственной комнатой хижины. Комнатой, где она жила с матерью и Ризом Саммерзом.

Теперь это был великолепный холл. Дубовые полы были тщательно натерты, с потолка спускалась затейливая медная люстра, у стены стояли стол орехового дерева и квадратное зеркало. Широкая лестница вела на второй этаж.

Она глубоко вздохнула. В воздухе пахло лимонной политурой. И… жареной говядиной, поняла она. И свежим хлебом. Соблазнительное сочетание.

Она внезапно ощутила себя очень надежно и уютно, особенно когда увидела большие удобно обставленные комнаты, выходившие в холя: гостиную с акварелями в позолоченных рамках на стенах, с изящным каменным камином, кабинет с висящими друг над другом книжными полками, с дубовым столом и огромным турецким ковром, покрывающим почти весь пол.

Да, пожалуй, ранчо «Синяя даль» — не примитивное спартанское жилище. На свой лад этот дом так же удобен и красив, как и их последнее жилище в Филадельфии.

И почему-то от этого ей стало опять тяжело дышать.

— Франческа! Мы приехали! — позвал Уэйд, поставив сундук Кэтлин у стола.

— Кто такая Франческа?

— Наша кухарка и экономка. А вот и она.

Впервые за все это время суровое лицо Уэйда смягчилось. В холл торопливо вошла невысокая женщина; кожа у нее была оливкового цвета. На вид ей было лет пятьдесят с лишним, она казалась довольно привлекательной, с темными седеющими волосами, скрученными в тугой пучок на макушке, и волевым точеным лицом.

— Сеньор Уэйд! Господи, вы же вымокли до нитки, — нахмурилась она. Испанский акцент придавал особую живость ее речи. Она всплеснула руками, испачканными мукой, но едва ее взгляд упал на девушку, как вся ее ласковая заботливость исчезла. — А, значит, это и есть дочка сеньора, — пробормотала она.

Темные глаза Франчески, обрамленные густыми ресницами, оглядели Кэтлин с головы до пят. Во взгляде этом было явное неодобрение. Она фыркнула.

— Ради сеньора Риза, сеньорита, добро пожаловать. — Она произнесла эти слова весьма равнодушно, даже неприязненно. — Если хотите, я провожу вас в вашу комнату.

— Благодарю вас, — спокойно сказала Кэтлин. — Боюсь, что закапаю водой ваши великолепные полы.

— Хм. — Экономка с каменным лицом пожала плечами. — Вы не виноваты, что гроза. И потом, — добавила она, — мне сказали, что полы теперь принадлежат вам.

«И вы крайне недовольны этим», — подумала Кэтлин и повернулась к Уэйду:

— Я решила, что вы можете остаться, пока мы все не обсудим… и пока не кончится гроза. После чего я хочу, чтобы вы немедленно покинули мое имение.

— Не может быть.

— Может.

Кэтлин говорила надменно, но, внезапно заметив, что его льняная рубашка намокла, как и ее платье, несколько сбавила тон. Мокрая ткань облепила мускулы его торса и рук — и какие же развитые у него мускулы, тут же подумала она. Такую мускулатуру можно нарастить и поддерживать только при ежедневной тяжелой работе. Кэтлин почувствовала, что у нее перехватило дыхание. Не смотри на него, велела она себе и решительно перевела взгляд с мощного тела Уэйда на его лицо. На его мрачное, спокойное, красивое лицо.

— Будьте добры, отнесите сундучок в мою комнату. Это будет моим последним поручением.

— Боюсь, избавиться от меня будет не очень легко, мисс Саммерз.

— Посмотрим.

— Совершенно с вами согласен. — И, подняв сундучок, он прошел мимо нее к лестнице. — Встретимся в кабинете Риза через час. Не заставляйте меня ждать — нужно обсудить завещание до обеда.

Кэтлин досадливо поморщилась. Можно подумать, что он — владелец ранчо «Синяя даль», а не ковбой, с возмущением отметила она. Тем временем Уэйд уже поднимался по лестнице, шагая через ступеньку, а потом исчез за углом.

Ладно, скоро она положит конец этой самонадеянности.

— Пойдемте, сеньорита. — Экономка жестом указала на лестницу. — Вы, должно быть, устали с дороги. Сеньор Риз хотел бы, чтобы вы отдохнули.

«Устала» — это было слишком слабо сказано о том, как она себя чувствовала. Она опасалась, что нервы ее не выдержат, такими противоречивыми были впечатления сегодняшнего дня. Кэтлин пошла за Франческой вверх по лестнице — ее комната была расположена на втором этаже. Уэйда нигде не было видно, но дверь была приоткрыта, и ее сундучок стоял посреди комнаты на полу, рядом с кроватью с четырьмя медными столбиками для балдахина.

— Я принесу вам горячей воды, чтобы умыться, — отрывисто сказала Франческа, остановившись на пороге. — Потом мне нужно вернуться на кухню.

И она хотела уйти.

— Подождите, Франческа, — сказала вдруг Кэтлин. Экономка остановилась и посмотрела на нее своими темными глазами.

— Кажется, вы не очень рады моему приезду. Экономка пожала плечами.

— Не понимаю почему, ну да это и не важно. Я здесь надолго не задержусь — мне нужно только продать ранчо.

Наступило молчание, во время которого Кэтлин слышала только шум дождя и свист ветра за окном. Франческа медленно покачала головой.

— Дело не в том, рада я или нет видеть вас, сеньорита. Это меня не касается. — Она выпрямилась. — Просто вам понадобилось слишком много времени, чтобы приехать сюда. Вот и все.

И прежде чем Кэтлин успела что-либо ответить, она вышла в холл.

С глубоким вздохом Кэтлин закрыла дверь и прислонилась к ней. Комната была большая, с широким окном, задернутым чистыми белыми занавесками, на кровати лежало толстое стеганое одеяло желтого цвета. Все выглядело красивым и новым. Огонь, горящий в маленьком камине напротив окна, сразу же поманил ее к себе. Наверное, его разжег Уэйд Баркли, когда принес ее сундучок.

Дрожа, Кэтлин поспешила к пляшущему жаркому пламени и принялась стягивать с себя мокрую одежду.

Пожалуй, этот человек не так уж плох, подумала она, исполнясь благодарности за этот добрый жест и стараясь быть справедливой, но потом покачала головой. Нет, плох. Что ни возьми, все плохо. Он красив так, что словами этого не выразишь, груб до невозможности, высокомерен и до смешного любит командовать. Меньше всего на свете ей нужен человек, который постарается управлять ею, — этого с нее достаточно. Ни один мужчина больше никогда не будет властвовать над ней, поклялась Кэтлин, наклоняясь поближе к огню. Она продрогла до костей и жаждала тепла.