Гармония Джейн - Райан Уинфилд

– Мистер Зиглер вызвал тебя на работу?

– Нет, – промямлил Калеб. Он стоял, понурив плечи и уперев глаза в выцветший красный ковролин.

Джейн откинула прядку его волос с лица. На мгновение она увидела мальчишку, каким он был когда-то.

– Ты прекрасно выступишь. Ты им понравишься. Ты всем понравишься.

Стоявшие впереди затихли. Джейн подняла голову и увидела толстого мужчину. Он держал в руках планшетку с блестящим зажимом. Толстяк проверял приглашения, одновременно рассказывая о правилах. Голос у него был как у провинциального конферансье.

– Уважаемые, мы немножко выбились из графика, – сообщал он. – Так что, если не хотите растягивать ожидание, держите свои приглашения и документы наготове. Когда войдете, у секретаря подпишете бумагу. Стандартный отказ от претензий по поводу того, что ваше выступление может быть записано и частично или полностью показано по национальной или международной телесети, сетям кабельного телевидения, через Интернет и так далее, вне зависимости, выберут вас для дальнейшего участия или нет. Но вы ведь все надеетесь оказаться в числе счастливчиков, правда? Так что не особо заморачивайтесь насчет этой бумажки. Говорю вам, стандартный отказ от претензий. Если кто-то вначале захочет прочесть все, что там написано, отойдите в сторонку, чтобы не создавать толчею. Я понятно объяснил? Повторяю еще раз: если не хотите растягивать время ожидания, держите ваши приглашения и документы наготове.

Прошло еще почти сорок минут, прежде чем Калеб и Джейн попали внутрь. Там приглашенных разделили на группы, выдав каждому шнурок с цветом его группы. Где-то еще через полчаса всех повели в просторное помещение с громадным проекционным экраном. Там их встретила женщина, призвавшая с предельным вниманием отнестись к видеоролику. После этого она погасила свет. Экран мигнул, и на нем появилось изображение листа нотной бумаги с закорючками нот. Лист почему-то горел со всех сторон. Сгорел он достаточно быстро, но вместо пепла на экране вспыхнули огненные слова: «СУПЕРЗВЕЗДА АВТОРСКОГО ИСПОЛНИТЕЛЬСТВА».

Видео рассказывало, как будет проходить отбор.

Сегодня участникам предстоит петь, под собственный аккомпанемент или без сопровождения, перед жюри, в которое входят представители пяти крупнейших музыкальных компаний. Каждый из них занимает высокий пост у себя в компании. Никаких баллов. Понравилось выступление – член жюри поднимает большой палец вверх. Не понравилось – опускает вниз. Для дальнейшего участия нужно набрать пять положительных оценок. Через месяц те, кто победил в своих городах, соберутся в Лос-Анджелесе. Там их судьбу уже будут решать зрительские симпатии всей Америки. Победителей ждет полумиллионный контракт с фирмой звукозаписи. Выступления могут быть сольными или дуэтом. Непременное условие – оригинальность исполняемых песен.

Когда видео закончилось, их вывели через другую дверь, освободив место для следующей группы. У Джейн возникла ассоциация с ярмаркой, где продают скот. Теперь их завели в помещение без окон, снова приказав ждать. Калеб сидел, уперев локти в колени, а подбородок – в ладони. Джейн впервые видела его в такой позе. Она села рядом и принялась тихо гладить его по спине. Ей хотелось найти верные слова и ободрить его, но потом она решила не вмешиваться. Это его конкурс, и все эмоции тоже принадлежат ему.

Джейн оглядела собравшихся, безошибочно выделяя среди них участников прослушивания. Все они нервничали. Некоторые сидели опустив голову. Иные шевелили губами, повторяя слова песен, будто боялись, что забудут. Кто-то пытался изображать из себя крутых исполнителей. Эти демонстрировали показное спокойствие и громогласно заявляли, что в прямом эфире они – как рыбы в воде. Внимание Джейн привлекла совсем молодая нервная девчонка. Судя по стилю одежды – исполнительница в стиле панк-рок. На ней было платье с черными кружевами, а на ногах – ослепительно-красные туфли. Вместо ожерелья шею украшали большие пластмассовые часы. Закрыв один глаз, другим девчонка постоянно глядела на циферблат. «Ой, только бы не опоздать!» – говорил весь ее облик.

Открывшаяся дверь была сродни магическому заклинанию. Все застыли.

Энергичный мужчина средних лет пригласил участников следовать за ним. Калеб встал, подхватив на плечо футляр с гитарой.

– Я горжусь тобой, – сказала Джейн, порывисто обнимая его.

– Я пока еще ничего не сделал, – ответил Калеб, поцеловав ее в макушку.

– Сделал, – убежденно произнесла она, глядя в его зеленые глаза.

Калеб улыбнулся, и Джейн вдруг прониклась уверенностью, что он замечательно выступит. У двери он обернулся. Джейн высоко подняла оба больших пальца. Калеб подмигнул ей и скрылся за дверью.

Через несколько минут пришла женщина, которая вывела родственников и друзей участников в зал, разместив неподалеку от импровизированной сцены, огороженной желтыми канатами. Она потребовала выключить мобильные телефоны и вообще вести себя тихо. Несколько жидкокристаллических мониторов показывали сцену такой, какой ее видели объективы камер. Если бы все это транслировалось по телевидению, зрители решили бы, что конкурс проводится в шикарном зале. В красивой театральной ложе сидели члены жюри. Внизу сверкала сцена, а на заднем фоне сияло название конкурса, составленное из старомодных лампочек накаливания. Однако стоило оторваться от мониторов, и телевизионная картинка оказывалась дешевой иллюзией. Стены держались на уродливых металлических щитах. Фальшивый потолок висел на проволочных растяжках. В стороне от камеры стояли визажисты с кисточками и пудрой наготове. Это было закулисье, которого не увидишь по телевизору.

– Внимание! Тишина в зале! Три, два, один… Начали!

Им была видна настоящая сцена, однако и Джейн, и сидящие рядом с ней повернулись к экранам. Первой выступала нервничающая девчонка с часами на шее. Вихляющей походкой она вышла на сцену. Джейн не поверила своим глазам: даже сейчас эта особа жевала резинку!

– Привет! – сказал ей один из судей. – Как тебя зовут, милая девушка?

– Аманда, – робко ответила она. – Но вообще-то, все называют меня Пандой.

– Прекрасно, пусть будет Панда, – согласился судья. – Дорогая, тебе что, не хватает времени?

Девчонка затрясла головой, рассмешив все жюри. Ее щеки сделались одного цвета с туфлями. Она посмотрела на свои часы, потом на сцену. Сейчас она волновалась еще сильнее, чем в комнате ожидания.

– Откуда ты, Панда?

– Из Селмы. Это здесь, в Техасе.

– И сегодня ты хочешь спеть нам без сопровождения?

– Да, сэр.

– Пять пар ушей просто умирают от желания услышать твое пение.

Не поднимая глаз, Панда вытащила изо рта жвачку и засунула за ухо. Потом она запела, совсем тихо. Когда же она наконец подняла голову, Джейн могла поклясться, что еще не видела таких широко раскрытых ртов. Панда издала пронзительный и невероятно сильный звук. Удивительно, как от него еще не упала вся эта бутафория. Песня, исполняемая Пандой, больше напоминала оперную арию. Джейн едва понимала слова, но чувства, вкладываемые этой девчонкой в пение, были настоящими и очень красивыми. По мере того как Панда пела, ее нелепая одежда и дурацкие часы стали куда-то исчезать вместе с ее робостью. Девчонка преображалась. Казалось, что не голос принадлежит ей, а она – голосу. Тело исчезло. Были лишь красные туфли, хотя голос обошелся бы и без них, и часы, болтающиеся прямо в воздухе.

Едва окончив петь, Панда тут же снова уставилась в пол. Она даже не увидела пять больших пальцев, поднятых вверх. Члены жюри держали их, пока она не осмелилась поднять голову. Реакция Панды была очень странной. Обеими руками она зажала рот, словно боясь разреветься.

– Прими наши поздравления, дорогая Панда, – сказал ей все тот же судья. – Ты отправишься в Город ангелов, поскольку твой голос такой же ангельский.

– Ой, спасибо! – Теперь Панда до ушей растянула рот в улыбке. – Даже не верится, что проскочила.

Она повернулась и ушла со сцены. Розовый комочек жвачки, выпавший у нее во время пения, остался лежать на полу. Один из рабочих сцены – молодой парень в комбинезоне – торопливо поднял жвачку. Он бережно нес розовый комочек, словно это был драгоценный камень.

Жюри закончило обсуждать выступление Панды. Зрителей опять призвали к тишине. А на сцену вышли долговязые, нескладные близнецы с одинаковыми укулеле[6].

Джейн удивилась: как она не заметила их в комнате ожидания? Рост парней был не менее шести с половиной футов. Оба тощие как жерди, с волосами соломенного цвета. Одного звали Бафорд, другого – Билли-Рей. Джейн не представляла, в каких местах так виртуозно коверкали английский язык. Сама она едва понимала их. Когда кто-то из судей поинтересовался, откуда они, близнецы ответили хором:

– Из Эл-А, сэр.

Судья расхохотался:

– Ну, парни, если вы из Лос-Анджелеса, тогда я – с Марса.