Золото инков - Артур Лиелайс

Это поручение казалось Франсиско Писарро менее привлекательным, чем новое путешествие к берегам новооткрытых земель, да и Луке не доверял ему. По свидетельству хрониста Эрреры, священник воскликнул: «Да поможет вам бог, дети мои, не лишить друг друга божественной благодати!»

Писарро торжественно поклялся честно защищать интересы своих компаньонов, и все трое, положив руки на библию, еще раз подтвердили, что заключенный ими договор остается по-прежнему в силе, является твердым и нерушимым.

Заняв необходимую для путешествия сумму – тысячу пятьсот дукатов (дукат составлял примерно четыре пятых одного песо де оро), Писарро весной 1528 года отправился в Испанию – испросить аудиенцию у короля, выторговать у него разрешение на завоевание Перу и получить необходимые для этого средства.

В начале лета главарь конкистадоров достиг Севильи и сразу же попал в переделку. В то время там проживал его старый знакомый Энсисо, влиятельный чиновник, участвовавший некогда в колонизации Золотой Кастилии и в осуждении Нуньеса де Бальбоа. Энсисо вспомнил о давнем долге – несколько лет назад Писарро, будучи в Дарьене, одолжил у него деньги.

По требованию Энсисо капитана арестовали и заключили в долговую тюрьму. Однако слухи о его необычайных открытиях уже облетели всю Испанию и достигли королевского двора. В Севилью пришел приказ освободить заключенного и разрешить ему продолжать свой путь. Энсисо за чрезмерное усердие получил выговор.

Через некоторое время Карл V, король Испании и император Священной Римской империи, дал Писарро аудиенцию в Толедо. Повелитель прибыл туда по пути в Нидерланды и Германию. В Испании он задерживался неохотно: его целью был захват власти во всей Западной Европе, и он непрерывно организовывал военные походы, мечтая о создании всемирной империи. Король только что разгромил Францию и захватил в плен ее короля, главного своего соперника. Заморские владения до сих пор приносили Испании весьма скромные доходы, и Карл V не уделял особого внимания колонизации новых земель. Однако недавно Кортес завоевал Мексику, захватил огромную добычу и присоединил к Испании новые богатейшие владения. Блестящие виды на будущее заставили короля изменить свое отношение к колониям.

Карл V любезно принял человека, привезшего не только добрые вести, но и вещественные доказательства того, о чем он поведал королю. Особый интерес у царствующей особы вызвали доставленные из-за океана лама и тончайшие ткани из шерсти заморских животных, а также золотые и серебряные изделия.

Писарро с достоинством истинного кастильца сообщил Карлу V обо всем, что ему довелось увидеть во время экспедиции, зная, что от того впечатления, которое ему удастся произвести, зависит его будущее. Все внимательно слушали серьезный, простой и в то же время захватывающий рассказ о необычайных приключениях на море и на суше. Без продовольствия, в лохмотьях, с окровавленными ногами, наперекор голоду, болезням и смерти блуждали конкистадоры по берегам чужой земли, продирались сквозь заросли девственных лесов, одолевали наводящие ужас болота – и все для того, чтобы расширить владения Кастилии и придать новый блеск имени ее властелина.

Рассказ о невзгодах на заброшенном острове, где Писарро и его верные спутники были оставлены на волю рока, растрогал короля до слез, хотя вряд ли его можно было счесть человеком мягкосердечным. В это же время, в мае 1528 года, ко двору прибыл и Эрнандо Кортес. Этот предводитель конкистадоров уже был отстранен от поста вице-короля Новой Испании – Мексики и теперь пытался растрогать своего властелина, опровергнуть возведенные на него обвинения, доказать, что он вовсе не стремился к неограниченной власти в Новой Испании, не присваивал себе доходов от новой колонии. Король милостиво принял Кортеса и его богатейшие подарки, оказал ему всяческие почести, но так никогда и не восстановил великого конкистадора в должности вице-короля Новой Испании, как тот ни добивался этого. Звезда Кортеса стала закатываться, и напротив, восхождение Писарро только начиналось. Известный историк Прескотт заметил, что сам небесный владыка избрал этих двух людей, дабы свергнуть могущественнейших индейских вождей и распахнуть ворота, через которые хлынул в Испанию золотой поток.

Перед отъездом из Толедо Карл V поручил Совету поделам Индий – учреждению, занимавшемуся вопросами колонизации заморских территорий, – в самом доброжелательном духе рассмотреть просьбу Франсиско Писарро.

Однако ни король, ни его двор не торопились с решением этого вопроса. Карл V уехал – его больше занимала война в Европе. Государственная казна была пуста. Как в бездонном мешке в ней исчезали и драгоценные металлы Мексики, и поступления из богатых Нидерландов, и огромный выкуп за захваченного в плен короля Франции. Правитель Испании придерживался старого, испытанного метода – ничего не вкладывать в колонии, брать от них все, что те могут дать, и поэтому не прилагал никаких усилий, чтобы раздобыть средства для новых экспедиций.

В конце концов, 26 июля 1529 года после долгих проволочек с Франсиско Писарро и его компаньонами был заключен пространный договор, дававший им право на открытие и завоевание всего Перу. Еще до того, как это совершилось, страна была переименована в Новую Кастилию.

Договор в первую очередь гарантировал права и привилегии Писарро. Среди прочего, в нем говорилось:

«Мы обещаем назначить вас пожизненным губернатором и генерал-капитаном упомянутой провинции Перу с годовым окладом в 725 000 мараведи (450 мараведи соответствовали одному песо де оро)… которые будут выплачиваться из доходов и налогов этой страны…

Мы присваиваем вам титул наместника упомянутой провинции Перу и должность ее главного альгвасила…

Кроме того, мы назначаем вам пожизненное содержание в размере тысячи дукатов в год…»

Писарро за свой счет, используя доходы с завоеванных земель, обязался в течение пяти лет построить четыре крепости для защиты захваченных территорий и подавления сопротивления индейцев. В этих крепостях ему была обещана неограниченная власть. В качестве наместника он должен был пользоваться значительными преимуществами в распределении земель и индейцев среди будущих колонистов, к тому же король возвел его в дворянство. Новый рыцарь был принят в орден Сант-Яго, и на гербе Писарро теперь красовался черный орел и две колонны – символы, украшавшие герб самого короля, а лама, очертания перуанского города и видневшийся вдали корабль характеризовали поле деятельности конкистадора. Надпись свидетельствовала, что гений Писарро, охраняемый Карлом, открыл эту страну и принес ей мир.

Альмагро, компаньона Писарро, в соответствии с этим договором, назначили комендантом крепости Тумбес, определив жалованье в размере 300 000 мараведи в год, и даровали ему звание и привилегии дворянина. Досточтимого патера Луке назначили епископом Тумбеса, объявили опекуном и заступником всех перуанских индейцев и, кроме того, определили ему годовой оклад в размере тысячи дукатов – опять же из ожидаемых поступлений от вновь завоеванных земель.

Король не забыл и других участников экспедиции: Руис получил звание главного кормчего Южного моря с соответствующим вознаграждением, Кандиа был назначен командующим артиллерией, а остальные одиннадцать соратников Писарро из числа его товарищей по несчастью, переживших все невзгоды на заброшенном острове, были возведены в дворянское достоинство.

Будущим колонистам Перу предоставлялись различные привилегии в части уплаты налогов и сборов – они были обязаны сдавать в королевскую казну только десятую часть добытых в рудниках драгоценных металлов, однако драгоценности, приобретенные путем обмена либо захваченные в. бою, облагались налогом в размере одной пятой их стоимости.

Король обязывал Писарро разумно управлять новой страной, опекать индейцев, иметь при себе королевских чиновников и лиц духовного звания, которые могли бы давать ему добрые советы и обращать неверных в христианство. И напротив, юристам и адвокатам было запрещено поселяться в этой стране, потому что их присутствие, по мнению короля, приводит к ссорам и разногласиям.

В течение шести месяцев после заключения договора Писарро должен был на свои деньги завербовать двести пятьдесят хорошо вооруженных наемников и переправить их через океан. Не позже чем через полгода после прибытия в Панаму он должен был погрузиться на корабли и отправиться в Перу. Король обещал оказать ему помощь в приобретении пушек и другого оружия, а также в покупке коней, но отнюдь не собирался снабжать его деньгами. В договоре говорилось:

«Мы дарим вам двадцать пять кобылиц и других лошадей, находящихся на острове Ямайка…

Мы дарим вам на приобретение артиллерии триста тысяч мараведи, которые должны быть выплачены в Золотой Кастилии…»