Жаворонок - Жан Ануй

Королева Иоланта. Принять эту деву, Карл, которая прибыла из Вокулера. Она уверяет, что послана богом. Уверяет, что пришла сюда затем, чтобы освободить Орлеан. В народе сейчас только о ней и говорят, ждут с величайшей надеждой, что вы соблаговолите ее принять.

Карл. Значит, по-вашему, я еще недостаточно смешон? Давать аудиенцию какой-то деревенской ясновидящей? Нет, право, маменька, вы меня просто разочаровываете, такая здравомыслящая женщина и вдруг...

Королева Иоланта. Я уже дала вам Агнессу, Карл, ради вашего блага, вопреки моим материнским интересам. А теперь я прошу вас: примите эту деву... В ней действительно есть что-то необычное, или по крайней мере все считают, что есть, а это главное.

Карл (ему наскучил весь этот разговор). Не люблю я девственниц... Сейчас вы снова мне скажете, что я не настоящий мужчина, но они внушают мне страх... К тому же у меня есть Агнесса, и она мне еще нравится... Не в обиду вам будь сказано, матушка, но у вас весьма странные для королевы наклонности.

Королева Иоланта (улыбается). Вы меня не поняли, Карл. Или притворяетесь, что не поняли. Я прошу взять эту крестьяночку в ваш Совет. А не в вашу постель.

Карл. Но тогда, при всем уважении, какое я питаю к вам, матушка, я вынужден сказать, что, по-моему, вы просто лишились рассудка! В мой Совет, где заседают архиепископ и Латремуй, воображающий, что он вышел прямо из бедра Юпитера. И туда я введу безвестную крестьяночку? Значит, вы хотите, чтобы они мне глаза выцарапали...

Королева Иоланта (мягко). А я как раз считаю, что в ваших Советах недостает именно крестьянки. Королевством правят великие мира сего, и это вполне справедливо: сам бог вручил им в руки судьбу державы... Но, не желая вмешиваться в предначертания всевышнего, я подчас дивлюсь, как это он не наделил их также простотой и здравым смыслом, какие великодушно даровал самым сирым и малым своим созданиям...

Карл (насмешливо). И смелостью...

Королева Иоланта (мягко). Да, и смелостью тоже, Карл.

Карл. Короче говоря, матушка, насколько я вас понимаю, вы за то, чтобы передать бразды правления пароду? Этому славному народу, наделенному всеми добродетелями? А знаете, как поступает ваш славный народ, когда силой обстоятельств приходит к власти? Читали историю тиранов?

Королева Иоланта. Я несведуща в истории, Карл. В мое время королевских дочек учили только прясть, как и всех прочих девиц.

Карл. А вот я знаю историю, эту бесконечную череду ужасов и сплетен, и порой развлекаюсь тем, что представляю себе дальнейший ход событий, хотя вы считаете, что я просто играю в бильбоке... Они попытаются осуществить то, что проповедуете вы. На все посягнут. Простолюдины станут хозяевами королевства через несколько веков - время, потребное для прохождения по небу метеора, - и наступит пора резни и самых чудовищных заблуждений. И в день Страшного суда, когда будут подбивать итоги, станет ясно, что самый капризный, самый развращенный из земных владык в конце концов обходился миру менее дорого, чем любой из этих добродетельных людей. Дайте им молодца с крепкой хваткой, выходца из их же среды, который станет ими править и любой ценой захочет сделать моих французов счастливыми, и вот увидите, кончится тем, что они еще пожалеют о своем маленьком Карле с его нерешительностью и его бильбоке... У меня хоть нет общих идей о насаждении счастья. Они еще не понимают, какая это неоценимая вещь.

Королева Иоланта. Вам следует бросить игру в бильбоке и не сидеть скособочившись на троне, Карл! Это не по-королевски!

Карл. Да полноте. Если я промажу, шарик ударит меня по носу или по пальцам, - никому не больно, только мне. А вот если я возьму в правую руку шар, а в левую палку, сяду, как полагается на троне, и начну всерьез считать себя королем, то каждый раз, когда я совершу глупость или промах, шарик будет ударять по носу вас всех.

Входят архиепископ и Латремуй.

(Усаживается на троне в величественной позе, в соответствии со своими словами и кричит им.) Архиепископ, коннетабль, вы пришли вовремя. Я как раз царствую. Смотрите, у меня в руках скипетр и держава.

Архиепископ (подносит к глазам лорнет). Но это же бильбоке!

Карл. А какая разница, монсеньер: главное - символ. Не мне учить этому князя церкви. Вы, должно быть, просили аудиенции, монсеньер, коль скоро явились сюда?

Архиепископ. Бросим шутки, мессир. Мне известно, что часть представителей общественного мнения, обычно склонная к интригам и разным смутам, старается заставить вас принять эту деву, о которой с недавних пор все только и говорят. Мы, архиепископ и коннетабль, явились сюда затем, чтобы сказать вам, ваше высочество: мы этого не потерпим!

Карл (королеве Иоланте). А что я вам говорил? Господа, принимаю к сведению ваши добрые советы и благодарю вас. Сейчас я сам разберусь в этом деле. Можете считать себя свободными, аудиенция закончена.

Архиепископ. Еще раз напоминаю вам, ваше высочество, что мы не в игрушки играем!

Карл. Вы же видите, стоит мне заговорить, как подобает королю, и все думают, что я забавляюсь. (Полулежа на троне, вертит в руках бильбоке.) Теперь оставьте меня в покое, дайте мне позабавиться на свободе...

Архиепископ. Репутация чудотворицы предшествует этой деве, ваше высочество, и дошла уже до нас. Необъяснимое заблуждение! Я слышал, что о ней уже говорят в осажденном Орлеане и ждут ее там; Божья десница ведет ее... Бог решил спасти Францию через ее посредство и оттеснить англичан за море... и прочие побасенки. Бог, мол, возжелает, чтобы вы допустили ее пред свои королевские очи... ЕT ничем не остановишь... Не понимаю, зачем это им всем вдруг понадобилось, чтобы бог вмешивался в их дела!.. И, ясно, она творит чудеса, эта маленькая дрянь; не твори она чудес, я бы от души удивился. Когда она явилась в Шинон, какой-то солдат нагрубил ей... А она ему сказала: "Зря ты ругаешься, ведь ты скоро предстанешь перед всевышним..." А через час этот болван свалился по неосторожности в нужник и утонул. Один неверный шаг пьяницы принес больше славы этой девке, чем крупная победа нашему Дюнуа. В этом вопросе все единодушны - от последнего псаря до самых знатных придворных дам, как я вижу: только она одна, мол, и может нас спасти. Это нелепость!

Карл снова разваливается на троне и снова начинает играть в бильбоке.

Ваше высочество, я докладываю вам об одном из важнейших государственных дел, а вы играете в бильбоке!

Карл. Давайте договоримся, монсеньер. Чего вы хотите - чтобы я играл в бильбоке или чтобы я правил? (Выпрямляется на троне.) Хотите, чтобы я правил?

Архиепископ (испуганно). Столь многого мы от вас и не просим! Мы хотим только одного - чтобы вы признали наши усилия...

Карл. Признаю, ценю и считаю их совершенно бесполезными. Если не ошибаюсь, все хотят, чтобы я принял эту деву?

Архиепископ (так же). Я этого не говорил, ваше высочество!

Карл. Я лично лишен всякого любопытства, вы сами это знаете. Новые лица нагоняют на меня тоску, и так кругом чересчур много людей... И обычно посланцы божьи редко бывают забавными. Но я хочу быть добрым королем и удовлетворить желание моего народа. Я приму эту ясновидящую хотя бы для того, чтобы поставить ее в тупик. Сами-то вы говорили с ней, архиепископ?

Архиепископ (пожимая плечами). У меня есть другие дела, ваше высочество, на моих плечах и без того лежит бремя государственных дел.

Карл. Чудесно. Зато у меня нет иного занятия, как игра в бильбоке. Итак, я приму ее, дабы снять с вас эту лишнюю заботу, и обещаю откровенно сообщить вам мое впечатление. Можете вполне на меня положиться, монсеньер. Вы презираете меня всей душой, вы не питаете ко мне даже капли уважения, но одно хоть вы знаете твердо - я человек легкомысленный. А в данных обстоятельствах недостаток этот станет в ваших глазах неоценимым достоинством. Все серьезное, даже полусерьезное, тут же мне надоедает. Я приму эту деву, и, если ей удастся внушить мне желание говорить с нею о спасении королевства - а пока это еще никому не удавалось, меня с первой же минуты разбирала зевота, - значит, она действительно может творить чудеса...

Архиепископ (ворчливо). Крестьянская девка перед королем!..

Карл (просто). О, вы знаете, я же всех без разбору принимаю... Я, конечно, не имею в виду господина Латремуя, который вышел прямым путем из бедра Юпитера... Но, помнится, мне рассказывали, что вы, монсеньер, - внук виноторговца... Я не собираюсь вас за это упрекать, боже упаси! Это же так естественно! В сущности, не вы виноваты в том, что к святому алтарю вы пришли через винный погреб. Да и в отношении меня тоже - сколько раз вы об этом напоминали мне - нет твердой уверенности, что я сын короля. А потому не будем играть в сословные предрассудки, а то мы рискуем стать всеобщим посмешищем... Пойдемте, матушка. Ужасно хочется разыграть с вашей девственницей хорошенький фарс... Нарядим кого-нибудь из наших пажей в мой королевский камзол - только выберем не слишком рваный, - посадим его на трон, наверняка он будет выглядеть более внушительно, чем я, а сам я затеряюсь в толпе... Посланница божья обратится с речью к простому пажу... Вот смеху-то будет... (Уходит вместе с королевой Иолантой.)