Обжигающий фактор - Кайл Миллс

Если на время оставить в стороне потенциально опасную реакцию Китая и России, как воспримут столь потрясающую новость здесь, дома? Насколько тщательно общественность захочет проверить подозрительные источники и методы финансирования работы «Современной термодинамики»? А как насчет неизменной и скорее всего незаконной секретности, которой проект был окружен с самого начала? И наконец, когда пыль уляжется — захочет ли хоть кто-нибудь, чтобы наработки и в самом деле были пущены в ход? А ведь будет уже поздно сворачиваться и делать вид, словно ничего такого и не существует.

Рука, опустившаяся на плечо сенатора, вернула его к действительности. Сфокусировав взгляд, Уилкинсон обнаружил, что по полу перед ним тянется ярко-красная полоса.

— Прошу прощения, сенатор, но ради вашей же безопасности в этот отсек мы заходить не будем. Тут совсем рядом, у зала заседаний, как раз расположен буфет. Почему бы не закончить разговор там?

Глава 9

— Куинн? Что с тобой сегодня?

Молодой человек остановился прямо посреди прохода, загораживая путь в компьютерную лабораторию ФБР и внимательно глядя на темные круги под глазами девушки.

— Поздно легла, знаешь, как оно бывает? — ответила она, делая первый глоток из пластиковой чашки у нее в руках. Чудотворный чай не оказал обычного мгновенного действия — дурной признак.

— Надеюсь, хоть развлеклась на славу?

Куинн состроила легкую гримаску и снова попыталась вспомнить, как же зовут этого молодого человека. Их представили друг другу несколько месяцев назад, но с тех пор знакомство так и не вышло за рамки той стадии, когда мимолетно здороваются друг с другом в коридоре. Хотя молодой человек, судя по всему, не прочь был познакомиться и поближе.

— Увы, Чарли, не с моим счастьем, — ответила она наконец, когда кофеин начал потихоньку реанимировать мертвые и полуиздыхающие клетки головного мозга. — Работа-работа-работа, чуешь?

— Хоть рассказала бы.

Она демонстративно посмотрела на часы, висящие на стене, и шагнула вперед.

— Ну, тогда уж сегодня выспись, — напутствовал ее молодой человек, уступая дорогу.

— Боюсь, не светит.

Куинн зашагала дальше и неохотно перешагнула порог компьютерного центра. Опустив голову пониже, скользнула к своему столу, слишком смущенная, чтобы отвечать на обращенные на нее со всех сторон взгляды. Сочувственно коситься и покачивать головами начали еще вчера, а сегодня, наверное, уж все в курсе, что она получила выволочку от Луи Крейтера.

Набравшись храбрости, девушка бросила взгляд вправо — и, разумеется, натолкнулась на сальную ухмылочку одного из сидевших у стены сослуживцев. Однако смотрел он куда-то мимо нее. Куинн проследила за его взором — и замерла на месте.

Двое мужчин, возившихся у ее компьютера, судя по всему, чувствовали себя как дома. Один сидел в ее кресле, закинув ноги на стопку рабочих папок. Другой же выгрузил личные вещи девушки на пол и примостил задницу прямо на край опустевшего стола.

— Прошу прощения, — начала Куинн, приблизившись. — Чем могу помочь?

Тот, что сидел в кресле, лениво повернул голову в ее сторону, удостоил девушку короткой равнодушной усмешкой и снова вперил взор в экран.

— Вы Куинн?

— Ну да. А это мое рабочее место.

— Вам велено пойти и поговорить с Луи, — сказал тот, что пристроился на столе.

— Кто вы?

— Куинн!

Повернувшись, она увидела, что Луи Крейтер высунул голову из своего кабинета.

— Одну минуточку.

Она понимала, что это глупо, но все равно ощущение было — как будто над ней надругались. И страшно не хотелось оставлять этих грубиянов преспокойно копаться в ее вещах.

— Куинн! Сейчас же! — строго велел Крейтер, видя, что она не трогается с места. Осознавая воцарившуюся в компьютерном зале тишину, девушка послушно зашагала к кабинету.

— Садись, — произнес Крейтер, закрывая за ней дверь.

— Кто эти типы? — спросила она, уверенная, что уже знает ответ.

— Специалисты из «Современной термодинамики», изначального разработчика системы.

Куинн почувствовала, как подбородок у нее упрямо выпячивается вперед, и даже не попыталась скрыть возмущения.

— Вы звонили в «СТД»?

— Я сказал — сядь.

Девушка еще пару секунд стояла, но затем решила, что скандалом сейчас ничего не добьешься.

— Луи…

Он вскинул руку:

— Не нервничай. Так всегда делается. Проект необходимо завершить, а вчера он находился на мертвой точке.

— Я могу закончить его сама, Луи. К тому времени как эти типы разберутся, что я успела сделать, у меня бы уже все работало.

— Ладно тебе, Куинн. В прошлый раз, когда мы с тобой говорили, ты даже не знала, с какого конца браться за дело.

— Я начала с кода «СТД» и индивидуальных систем. Не думаю, что проблема во мне…

Крейтер коротко засмеялся и тряхнул головой:

— Обожаю уверенность в себе, Куинн. И даже ничего не имею против здорового упрямства. Но позволь дать тебе маленький совет: есть такое понятие, как «чересчур». Никто не станет уважать сотрудника, не умеющего признавать свои ошибки. Это не то качество, которое мы можем позволить нашим агентам. Мы играем в команде.

Глаза Куинн сузились, но девушка сумела промолчать.

— Я знаю: ты старалась изо всех сил. И ценю твои старания. И все-таки очевидно — тебе эта задача не по зубам. Вероятно, я виноват ничуть не меньше остальных…

Смысла спорить не было никакого: как ни глупо, а Луи уже явно все для себя решил. И скрытая в словах про допустимые в агентах качества и игру в команде угроза тоже прозвучала достаточно откровенно.

— Ты куда? — спросил он, когда Куинн начала приподниматься.

— Придать этим типам ускорения. Надо обсудить кучу всяких тонкостей, прежде чем они смогут приступить к работе.

Крейтер покачал головой:

— Они уверяют, что все под контролем.

— Прошу прощения?

— Послушай, Куинн, эти парни — профессионалы, им не нужна твоя помощь.

— Луи, — произнесла девушка, тщательно следя затем, чтобы голос звучал ровно, — я сама профессионал, и я утверждаю…

— Я перевел тебя на программистскую работу в Квонтико. Натану Шейлу из отдела техподдержки расследований надо модифицировать одну систему.

Куинн неверящими глазами следила, как босс обходит вокруг стола и плюхается в кресло.

— Луи, вы же это не серьезно. В чем бы ни состоял затык, он не очевиден. Без моей помощи эти парни просто пропадут.

Крейтер словно не слышал.

— Почему бы пока тебе не собрать свое барахло и не отдохнуть остаток дня? Я сказан Нату, что ты явишься к нему завтра утром и будешь готова приступить к работе.

Глава 10

Полный упадок сил, что так отравлял ему жизнь, наконец-то почти прошел. Исчезли эта свинцовая тяжесть во всем теле, от которой кажется, будто кровь стала слишком вязкой и не хочет бежать по жилам, тревожащая неспособность сосредоточиться и эти краткие моменты, когда эмоции едва не вырываются из-под контроля.

Он опустил окно и высунул руку из машины, подставив ладонь под струи встречного воздуха. Мало кто любит это ощущение, а вот ему оно нравилось — нравилось чувствовать мгновенную реакцию тела: как почти незаметно натягивается, становится более упругой кожа, как поднимаются дыбом волоски на руке, стараясь сохранить тепло.

Воздух позднего утра был на удивление прозрачен, хотя тот, кто ехал сейчас в машине, не знал, в атмосфере ли дело или в его обостренном восприятии. Мчась по усыпанной гравием дороге, он улавливал тончайшие изменения запаха мелькавших по обочинам деревьев — даже словно бы отличал мельчайшие оттенки медленно вянущих под жарким солнцем листьев.

Он посмотрел в зеркало заднего обзора. Без особой причины, лишь для того, чтобы полюбоваться пустотой петляющего по красно-золотому пейзажу проселка. Он и без всяких проверок знал: сзади никого нет. Все те, чья работа состояла в том, чтобы следовать за ним по пятам, контролировать его, остались на сотни миль позади.

На то, чтобы добиться свободы, потребовались годы медленного, до боли нудного и изнурительного труда, но в конце концов он умудрился обернуть все ухищрения недругов против них же самих. И теперь все бесчисленные электронные устройства и тщательно продуманные системы слежения были полностью перепрограммированы. Какая ирония! Чем хитроумнее и изощреннее делались технологии, тем легче он брал над ними контроль. И теперь этот контроль стал абсолютным. Люди по ту сторону приборов видели и слышали только то, что он, их объект, позволял им видеть и слышать, тогда как сам он сделался практически всемогущ: их телефонные переговоры, письма по электронной почте, семейные обстоятельства, медицинские досье — все лежало перед ним как на ладони. Они ничего не могли утаить от него.