Конкурс - Александр Галин

ВАСИЛИЙ. Чего тебе? Выпить?

ВОЛКОВА. А у вас есть?

ВАСИЛИЙ. Нет…

ВОЛКОВА. А что же ты предлагаешь? Я-то вам принесла!

ВАСИЛИЙ. За что ты нас поишь?

ВОЛКОВА. А кого еще нам, русским женщинам, поить? Не этих же, которые лягушек и червей едят, правильно?!

ВАСИЛИЙ. Со своими стаканами ходит, действительно — Изабель…

ВОЛКОВА. Вася, Тамара у тебя — золотая, золотая!.. Тецудзин от восторга прямо с ног валился…

ВАСИЛИЙ (грозно). Кто валился?

ВОЛКОВА. Ой, да этот… Аоки Тецудзин! Аоки — имя, Тецудзин — фамилия. Она, Тамарочка твоя, вышла вперед на все пуговицы застегнутая… аккуратная такая… и говорит японцам: «Имейте в виду, гады, я сюда только с аккордеоном пришла!»

ВАСИЛИЙ. С аккордеоном?

ВОЛКОВА. Закуску девочки вам прислали рыбную… Все волнуются: как они там одни, некормленые? Тамара все вскрикивала: «Найдет ли то в холодильнике, найдет ли это?»

ВАСИЛИЙ. Пустой холодильник — что там искать?

ВОЛКОВА. Тамара — самородок… не хуже Ломоносова… Японцы как начали вокруг нее дрожать: элитное шоу, элитное шоу! Идут на любые условия… Она, так холодно, с таким презрением к ним: «Вы должны увидеть моего мужа… Без моего любимого мужа я вам ничего обещать не могу!..»

БОРИС. Нас уже предупредил Альберт. Вот мы об этом как раз и говорим…

ВОЛКОВА. И все женщины им твердо сказали: «У нас есть законные мужья… Прежде всего — мы жены, а потом артистки в вашем музыкальном киоске… Мы должны спросить у них разрешения, иначе мы никогда и никуда не поедем!» Японцы прямо тут руки ломали, и так просили и эдак! Ваши — ни в какую: «Просите письменное разрешение у мужей!»

Входят АЛЬБЕРТ и ПУХОВ.

ПУХОВ. Ты бы мне сказал, я бы тебе подобрал девок!

АЛЬБЕРТ. Я никого не подбираю. Я перевожу с японского и обратно…

ПУХОВ. Я одно в ум не возьму! Ты, паренек. скажи мне… Я посмотрел на сцену — мне захотелось рыдать! Это кто же на таких будет там смотреть? Это что будет там. принудительное шоу под пыткой? Нет, ты скажи: сингапурцы будут сами за это платить?

АЛЬБЕРТ. Это не ко мне.

ПУХОВ. Зачем они этот паноптикум берут — не возьму в ум!

АЛЬБЕРТ. Не ко мне.

ПУХОВ. Нет, ты объясни мне!

АЛЬБЕРТ. Японцы хотят вам помочь…

ПУХОВ. Кому помочь?

АЛЬБЕРТ. Вашей жене, вам… мне… нашим людям…

ПУХОВ. Кому помочь? Мне-е? Может, им самим помощь нужна? Иди-ка спроси: у них, в Японии, с питанием сейчас как? Иди-иди, спроси!

АЛЬБЕРТ. Спрошу!

ПУХОВ. Ты спроси: может, этим японцам денег дать? Спроси. Я дам!

АЛЬБЕРТ. Если у вас есть такое острое желание — дайте денег мне…

ВОЛКОВА. Это Пухов?

ПУХОВ. Пухов!

ВОЛКОВА. Орел! Орел! Как зовут?

ПУХОВ. Виктор Иванович!

ВОЛКОВА. А по-нашему, по-французски, вы — Викто-о-р! Когда мне Олька чуть харакири не сделала, я тебя Витек поняла! Я тебя не осуждаю, Витя! Я тебя не осуждаю!

ПУХОВ. Это что за придурь тут приблудная?

ВОЛКОВА. Знаешь, что я Ольге сказала? Ты мужчину все время по частям разрезала, а другая-то дурой не была. потихонечку собирала — и целого-то забрала! Она там ломает руки… головой бьется о стену, кричит: «Я неправильно с Витей себя вела!» Плачет, говорит, я бы перед ним с колен не поднималась… ползала за ним… ноги мыла и воду эту бы пила!

АЛЬБЕРТ. Подождите, Волкова!

ПУХОВ. Профессор, ты японцам скажи: я им готов заплатить, если они ее отсюда заберут!

АЛЬБЕРТ. Я не профессор, я студент.

ПУХОВ (АЛЬБЕРТУ). Чего ей от меня нужно — я в ум не возьму!

АЛЬБЕРТ. Женщины хотят получить ваши разрешения участвовать в конкурсе. Японцам нужно ваше согласие, потому что тут есть мужья, которые возражают… и устраивают дебоши.

БОРИС (вскочил). Альберт, передайте Нине, что я ее не удерживаю от этого шага!

АЛЬБЕРТ. Борис Александрович, вам надо жену забрать домой. Остальных жен тоже заберите. Мы из-за них не можем начать!

ВОЛКОВА. Альберт, пойду Нинель обрадую: Борис согласен…

БОРИС. Я не согласен! Я не могу быть согласен с тем. что здесь происходит! Но если ее личная свобода зависит только от моей подписи, я подпишу все что угодно! Прежде всего, человек должен быть свободен! Если он хочет быть так унижен и так оскорблен — никто не вправе ему помешать. Значит, надо через это пройти. Вот я уже написал заявление. На трех языках. По-английски, по-французски и внизу — русский перевод. «Я, Карнаухов Борис Александрович, глубоко возражаю против превращения России в сырьевой придаток планеты Земля. Я протестую вдвойне, когда таким сырьем становятся молодые женщины. Но мешать моей жене, Нинель Андреевне Карнауховой (в девичестве Снеговая), сделать ее собственный свободный выбор считаю для себя невозможным!» Возьмите передайте ей, а я пойду прочь отсюда!

ВОЛКОВА. Боря, не уходи!

АЛЬБЕРТ. Подождите, Борис Александрович!

БОРИС. Отпустите меня!

ВАСИЛИЙ. Подожди…

БОРИС. Пожалуйста, дайте мне уйти! Пожалуйста!

ВОЛКОВА. Не делай эту ошибку. Боря. Нинель… там вся на пределе возможного. Только слезы и крики. Крики и слезы!

БОРИС. Я думал: зачем меня позвали сюда? Думал, что меня хотят видеть…

ВОЛКОВА. Хотят-хотят!

БОРИС. Я не знаю, господа, что вам сказал Альберт, мне этот молодой человек сказал: меня хочет видеть жена. Я пришел! Я сижу здесь и жду ее… А оказывается, нужна только моя подпись!

ВАСИЛИЙ. Я спал дома. Отец растолкал, кричит: «Куда твоя собралась?» Ее соседские бабки здесь видели…

ВОЛКОВА. Ну и чего ты прибежал? Чего ты всполошился?

Молчание.

БОРИС. До свидания, Василий!

ВАСИЛИЙ. Подожди!

БОРИС. Не могу! И не хочу!

АЛЬБЕРТ. Борис Александрович, я вас прошу, заберите отсюда жену! Остальных жен тоже заберите! Повторяю: мы из-за них не можем нормально работать!

ВОЛКОВА. Господи, да он на ногах не стоит! Держи его, Альберт, сейчас я приведу Нинель!

БОРИС. Не надо. Я не хочу ее видеть!

ВОЛКОВА. Боря, да она здесь из-за тебя! Пришла сюда ради тебя.

БОРИС. Что?

ВОЛКОВА. Да она этому Тецудзину чуть ли не в ноги валилась, рыдала: «Помогите моему мужу, он гений!»

БОРИС. Что-о? Боже мой, какой позор! Какой позор! Кто-нибудь убейте меня!

ПУХОВ. С чего он стонет тут? Мужик, ты чего?

БОРИС. Позор! Позор!

ПУХОВ (БОРИСУ). А ну-ка сядь! Сядь!

ВАСИЛИЙ. Борис, не переживай! Я отведу тебя домой. Не надо, Борис!

БОРИС. У меня нет больше дома. Меня раздавили. Я знаю все казни, которые были на этой земле, но никогда еще людей так не казнили!

ВОЛКОВА. Борис, не плачь, дорогой! Бо-ря, Нинель тебя так любит!

АЛЬБЕРТ. Я вас прошу, не кричите: там идет конкурс!

ПУХОВ. Конкурс? Паренек, ты объясни-ка мне, что там выбирают? Что они смотрят?!

ВОЛКОВА. Они танец смотрят с вокалом! Альберт, скажи: они ничего больше не смотрят, правда?

АЛЬБЕРТ. Волкова, уйдите отсюда!

ВОЛКОВА. Боря, не мучайся! Боря! Вася, держи его… Их вдвоем с Нинель надо привязать друг к дружке — и пусть вдвоем бьются!

БОРИС. Пустите меня!

ВОЛКОВА. Боря, Нинель тебя любит! Бо-о-ря!

ПУХОВ. Да не ори ты, чумичка! А ну-ка всем тихо! (БОРИСУ). А ну-ка, дядя, сядь. Сядь!

ВАСИЛИЙ. Ты давай поаккуратнее с ним, пока я тебя из души не вытряхнул.

ПУХОВ. Ты мне это, валенок тамбовский?!

ВОЛКОВА. Мальчики, только без мордобоя! Без мордобоя!

АЛЬБЕРТ. Послушайте меня! Мне японцы сказали: пусть мужья забирают их! Пусть они наконец все уйдут отсюда семьями! Пожалуйста. заберите ваших жен и уходите!

ВОЛКОВА. Ты, Альберт, скажи ребятам, как девчонки себя вели…

АЛЬБЕРТ. Волкова, где женщины?

ВОЛКОВА. Они там тоже все это время без дела не сидели. Я им еще бутылку «тминной» дала. Они уже тоже скрипят зубами, рвутся в бой!

АЛЬБЕРТ. Почему от меня требуют, чтобы я навел порядок? Почему я должен бегать по кинотеатру мирить жен и мужей? Меня наняли как переводчика. (Вышел).

ВОЛКОВА. Мальчишки, ну вот честное слово: японцы эти хорошие. Это все бабки чертовы вас настроили! Никакого разврата нет! Никакого! Я сама тут песню пела. Никто меня не раздевал, не щупал! Они по художественной самодеятельности: формируют выездной музыкальный киоск, собирают русское экибано…