Наше единственное лето (СИ) - Мира Ли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чертова трусиха!
Когда Саша скрылся из виду, я вскрикнула от досады и побежала в дом.
Упав на свою кровать, я накрылась одеялом и заплакала.
Глава 7
Оставшийся выходной я провела дома, сидя за учебниками по алгебре.
Чтобы прогнать так некстати привязавшиеся мысли о вчерашнем вечере, я выучила два стихотворения из творчества не очень обожаемого мною Некрасова и перечитала зачем-то «Героя нашего времени» …
Время то тянулось слишком медленно, то вдруг полетело с бешеной скоростью. Случилось это тогда, когда перед самым воскресным ужином к Диме зашел Даня. Мама, давно не видевшая школьного приятеля сына, конечно же не удержалась и, несмотря на подаваемые мною явные знаки и мольбы срочно передумать, зачем-то пригласила Шустова поужинать с нами вместе.
Кроме того, что мне претила сама мысль находиться с этим парнем в одном помещении, я еще опасалась, что он расскажет моим домашним о том, что вчера встретил нас с Сашей практически целующихся на набережной… Эти мысли не давали мне покоя и заставляли чувствовать себя как на иголках.
— Эля, что с тобой сегодня, ты сама на себя не похожа? — зачем-то сказала бабушка, и я сердито посмотрела на нее. — Вот только не надо хмурить брови, проказница!
Бабушка подложила мяса в тарелку Диме и о чем-то спросила папу. Я поймала на себе веселый взгляд Дани, и почему-то мне показалось, что он не предвещает мне ничего хорошего. И совсем уже некстати я почувствовала, как мои щеки начинают предательски краснеть!
— За пять лет моего отсутствия ребята сильно изменились, — с премерзкой улыбочкой сказал Даня, — особенно Эльвира.
«Эльвииирааа» — так он протянул гласные в моем полном имени, которое я терпеть не могла!
— Ну, конечно, теперь она настоящая невеста! — с гордостью сказала мама и зачем-то подмигнула Дане.
Какого?!.. здесь…происходит???
— Согласен! В клубе только и разговоров, что об Эле Даниловой. Я не успел приехать, а меня уже предупредили об этой сердцеедке и неприступной красавице, — говоря это, Даня смотрел на маму, но обращался он явно ко мне. Не желая даже догадываться о смысле его намеков, я могла думать лишь о том, чтобы поскорее проглотить все то, что осталось у меня на тарелке и сбежать в свою комнату! Мое лицо пылало то ли от волнения, то ли от злости и раздражения…
— Ну, тогда ты совершил ошибку, оставшись сегодня у нас на ужин, — сказал папа, и я невольно улыбнулась, порадовавшись, что хоть кто-то здесь видит этого злодея насквозь!
Шустов был просто непробиваем, и хотя он не позволял себе нагло и высокомерно смотреть на моих родителей, но вел себя во время ужина так, словно ест с нами вот так каждую неделю! Дима явно был рад его компании, а родители и бабушка с интересом расспрашивали его о жизни в Петербурге и учебе в университете.
По всему выходило, что Даня был одним из лучших студентов факультета «Программной инженерии» Питерского политехнического университета, и преподаватели возлагали на него большие надежды. Несколько раз он был за границей по обмену с другими студентами и рассматривал возможность после получения «вышки» уехать в одну из европейских стран. Короче, полный успех!
Едва проглотив последний кусок ужина, я пулей выскочила из-за стола, сказав, что не успела подготовить все уроки.
В своей комнате я смогла наконец-таки выдохнуть и успокоиться. Никакие уроки, конечно, не шли в мою голову. Я достала свой дневник — толстую истрепанную тетрадь, в которую я с 6 класса записывала все свои сокровенные мысли, — и почти целый час изливала на его страницы события последних дней и свои чувства.
Когда все было закончено, мне сразу же стало легче. Великая сила терапии!
На часах была уже почти полночь, спать не хотелось.
За окном повис теплый майский вечер. Снова подумалось о том, что, возможно, это моя последняя весна здесь, в моем родном доме. Стало грустно и почему-то безудержно захотелось потрепать нашего старого пса Тимку.
Я быстро натянула теплую серую толстовку с капюшоном и на цыпочках вышла из дома, неслышно закрыв за собой дверь.
На улице пахло свежей листвой и еще чем-то щемящим и волнующим, чем пахнет только в конце мая — видимо, юностью и первой любовью…
Тимка, загремев цепью, пришел в мои объятья и начал громко дышать, высунув язык, пока я запускала пальцы в его длинную черную шерсть и трепала его уши.
— Ну, что, Тимофей, скоро я уеду… — тихо сказала я. — Будешь скучать?
Пес, как будто что-то понял, заскулил и лизнул своим теплым и мягким языком мою руку. Стало тоскливо и защипало глаза. В это самое время с лавочки из беседки послышался громкий вздох. От испуга я сильнее прижалась к собаке, а Тимка приветливо заворчал, вырвался из моих оцепенелых рук и быстро потрусил к беседке. Я встала и пошла вслед за ним.
Под навесом на корточках сидел Даня и бесцеремонно трепал моего грозного пса!
— Состарился Тимка, — тихо сказал он, — совсем сноровку растерял, даже не порычал на меня.
Я надела на голову капюшон и села на лавочку рядом.
— Вообще он не такой, не знаю, почему тебя не трогает… Что ты здесь делаешь и где Дима?
— Дима, думаю, пятьдесят восьмой сон уже видит, а я здесь просто сижу в одиночестве и смотрю в майское небо.
Так себе объяснение, конечно… Я подняла глаза в небо и ничего, кроме туч там не увидела.
— Тебе разве домой не надо?
— Домой надо торопиться только таким малым девчонкам как ты, — странно, но Данин голос звучал почти что дружелюбно. Наверное, это майская ночь на родине сбила с него спесь.
— Вообще-то я дома! — у меня даже получилось улыбнуться. — А вот тебе…
— Я еще пять минут побуду и пойду. Посидишь со мной? — было темно, я не видела выражения его лица, но чувствовала, что Даня смотрит на меня в упор.
Зачем он просит меня побыть тут с ним? Вероятно, чтобы не попасться на глаза моим родителям… Пока я пыталась что-то там анализировать, Даня продолжал смотреть на меня.
— Посижу, так и быть, — сменила я гнев на милость. — Но если завтра просплю и опоздаю в школу — виноват будешь ты!
— Заметано! — он сел рядом со мной, и я почувствовала терпкий запах его туалетной воды. Тут же вдоль позвоночника
