Как хулиган мой лифчик украл (ЛП) - Прайс Лорен

— А можно спросить… откуда ты так хорошо знаешь Алека?

— В детстве он жил здесь. Мы, можно сказать, выросли вместе.

— А-а… — Мне и в голову не приходила такая мысль.

— Ну ладно, — протягивает Дилан, — мне пора на химию. Удачи с охотой на лифчик, если все-таки решила пойти. — Он легонько касается моей руки, прежде чем уйти. Мило с его стороны пытаться помочь. Я бросаю взгляд на класс английского и закусываю губу. Теперь коридор совершенно пуст.

— Боже, надеюсь, лиф там, — бормочу я и, развернувшись на каблуках, двигаюсь в противоположном от класса направлении.

Я с ужасом таращусь на дверь раздевалки. Уже отсюда чувствую вонь дезодоранта и мужского пота. Ноздри горят, челюсти сжаты, а глаза широко распахнуты. «Все не так уж и плохо, — успокаиваю я себя. — Всего лишь не буду дышать какое-то время». Надеюсь, успею привыкнуть к вони прежде, чем легкие сведет судорогой, и я задохнусь. Черт, не могу поверить, что делаю это. Может, поиски заходят слишком далеко… Как бы не так! Не я начала войну, но я положу ей конец.

Если по-другому никак, значит, пора собраться с духом и вернуть себе лифчик.

Скрепя сердце, зажимаю нос и с пинком в дверь врываюсь в раздевалку. Крепкий запашок накрывает меня с головой. Я точно здесь помру. Опасаясь наткнуться на отставшего от стада самца, осторожно выглядываю из-за угла и с облегчением обнаруживаю пустую, хоть и грязную, комнату. Аккуратно ступаю, чтобы не наступить на разбросанные носки и кроссовки. Повсюду валяются пропитанные потом полотенца и флаконы дезодорантов. Комната выложена голубым, а не фиолетовым кафелем, как у девочек, и заставлена скамейками; справа находятся двери в душевые. Я осматриваюсь в поисках вещей Алека. Знаю, что у него синий рюкзак, только вот здесь таких полно.

С сомнением разглядываю сумки, как же неловко. Я просто хочу найти нужную сумку и покончить со всем этим. Меня вообще не должно быть здесь.

Наспех выбираю, как мне кажется, подходящий рюкзак, открываю его и заглядываю внутрь. Бутылка воды, папка, блокнот. Ничего особенного. Чертыхаясь, ставлю сумку на место и перехожу к следующему синему рюкзаку. Я со свистом выдыхаю через зубы. Сомневаюсь, стоит ли продолжать. Все это как-то неправильно. Чувствую нарастающее разочарование. Кто знает, может, Алека вообще нет на тренировке. Дилан мог ошибиться, или он нарочно отправил меня сюда. Что, если он этого и добивался — я в мужской раздевалке роюсь в чужих вещах!

Верни Алек лиф, мне не пришлось бы сейчас здесь торчать. Хватило же ему наглости на такое, еще и отдавать не хочет. Может, он самый привлекательный, но и самый раздражающий парень в мире. И я ненавижу себя за то, что где-то в глубине души испытываю симпатию к его веселому, мягкому нраву. Я не могу снова обжечься, а этот парень явно говнюк, каких поискать.

Вдруг меня охватывает ступор, внутри все холодеет.

В коридоре слышатся шаги. Парни кричат и улюлюкают, хлопает дверь.

Футбольная команда возвращается.

Мигом бросаю рюкзак на место и начинаю лихорадочно искать укрытие. В душевой нет кабинок. Под скамейками спрятаться тоже не удастся. Начинаю задыхаться, когда взгляд останавливается на металлических шкафчиках для вещей. Отчаянно бросаюсь к моей единственной надежде, открываю дверцу и с трудом, расталкивая грязные футбольные мячи и свитера, забираюсь внутрь. В шкафу воняет потом, но хоть запах дезодоранта не такой сильный. Закрываю за собой дверцу, сворачиваюсь в клубок и замираю, прислушиваюсь в темноте. Сердце скачет, как заведенное.

В следующий миг начинается суматоха, в раздевалке слышится шум, возвещающий прибытие команды: шарканье подошв по полу, толкотня потных тел. Парни такие шумные.

— Офигенная игра! — выкрикивает кто-то, и его тут же поддерживают одобрительными воплями. Щитки и наплечники гремят об пол. В раздевалке стоит гул, но я так боюсь выдать себя, что все равно задерживаю дыхание. Зачем я только сюда пришла…

— Ребят, все, кто одолжил щитки, соберите их и верните мне. Положу обратно в шкаф.

Пожалуйста, говорите не о моем шкафе.

Я слышу приближение шагов, их грохот каким-то образом перебивает все остальные звуки. Забиваюсь глубже в шкаф и закрываю руками лицо — как будто это может что-то изменить. Мало мне быть известной как девчонка, что ломится в спальню соседа, теперь еще буду той, кто залезает в мужские раздевалки! Шаги останавливаются, через щель вижу, как коробку со щитками ставят прямо перед моим шкафчиком.

Блин, блин, блин.

Паника перерастает в настоящий ужас. Дверца распахивается: передо мной орава полуголых, перепачканных, потных парней. Они еще не успели меня заметить, но это ненадолго. Шкаф заливает свет, освещая самые темные уголки моего укрытия. Я поднимаю глаза и морщусь, гигантский футболист ошеломленно взирает прямо на меня. Курчавые волосы прилизаны потом, челюсть отвисла, глаза выпучены, словно вот-вот выкатятся из орбит. Умеешь ты производить впечатление, Райли.

— Девчонка! — ревет он.

В раздевалке начинается дурдом. Парни таращатся на меня, срываются на визг (неужели парни способны визжать?), скачут по раздевалке, тыкая в меня пальцем и прикрывая свои причиндалы. С пылающим лицом я наблюдаю за хаосом.

Но деваться некуда. Ворча и держась за бедную спину, я вылезаю из тесного шкафа. От этого дурдом только усиливается. Куда ни глянь, парни кричат, чертыхаются, кто-то визжит от смеха. Я так ошарашена, вот-вот брызнут слезы. Но плакать нельзя. Это сделает мое положение в сто раз постыднее.

— Да ухожу я, заткнитесь. Это все пари! — выкрикиваю я отмазку снова и снова, направляясь к двери.

И застываю на месте.

В дверях стоит Алек Уайлд — на потном красном лице все еще заметны следы от маркера — и во все глаза таращится на меня. Впрочем, как и все в этой комнате. Еще никогда не приходилось мне так краснеть. Это самый позорный момент в моей жизни, и произошел он прямо на глазах соседа. Обреченно я прохожу мимо него.

— Попалась, — шепчет парень, хватая меня сзади за плечи и выталкивая в коридор, на свежий воздух. Уже снаружи он разворачивает меня, помогая опереться о спортивные шкафчики.

Словно контуженная, я глотаю свежий, чистый кислород.

— Что ты там забыла? — недоумевает Алек.

— Искала лифчик, — отвечаю машинально. Как же так? Почему я не ушла, когда была такая возможность?

— Мог бы догадаться, — невесело усмехается он. — Ты в порядке?

С какой стати спрашивает? Не скрывая удивления, вскидываю голову и вглядываюсь в его лицо. Похоже, ему и вправду не все равно. Даже после того, что я сделала прошлой ночью? Почему?

— В порядке, — говорю чуть слышно, краснею и снова опускаю глаза в пол. Но сейчас же выхожу из ступора, когда Алек придвигается ко мне ближе и медленно, но верно прижимает меня к шкафчикам. Что он творит? Я с любопытством поднимаю глаза и замираю. Алек ничего не говорит, но так смотрит на меня…

— Ты что делаешь? — заикаюсь я, когда он медленно наклоняет ко мне свое потное лицо, свои красивые глаза.

Сердце бьется как ненормальное. Становится трудно дышать. Легкие горят, пульс сходит с ума, а кровь в жилах точно закипает. Что происходит…

Чуть не коснувшись моих губ, он приближается к уху. Я облегченно выдыхаю, но радоваться рано. Дыхание Алека щекочет мочку уха, напоминая в какой невероятно компрометирующей ситуации я нахожусь. С замиранием сердца жду, что он скажет. Не будет же просто стоять и молча дышать мне в ухо.

— Я тебе еще припомню за маркер, Грин, — наконец шепчет Алек. Я и позабыла об этом. Он отстраняется, и только сейчас я замечаю свои каракули — маркер хоть и поблек, все еще заметен на оливковой коже. Уголки губ начинают дрожать, сейчас рассмеюсь. Как не вовремя! Силюсь побороть смех, но чем больше стараюсь, тем сильнее он прорывается. И хихиканье превращается в полномасштабное гоготание.

Алек с ужасом глазеет на меня.

— Райли, хватит смеяться!