Кастет. Первый удар - Борис Седов

Когда алкоголь достиг нужной точки в мозгу представителя интеллигенции, которую Ленин почему-то считал дерьмом, Доктор закурил и сказал:

— А интеллигенция думает вот что. У тебя есть сверло восемь миллиметров?

— В Греции все есть, — гордо ответил Петька, — а зачем?

— А затем, что нужно просверлить вот здесь, — и Доктор ткнул в нужную точку пальцем, — небольшое и аккуратное отверстие.

— Легко! — сказал Петька и полез в темно-зеленый пластиковый футляр от дрели-перфоратора, где в специальном зажиме имелась коробочка со сверлами.

А Доктор в это время открыл свой антикварный докторский саквояж, по случаю купленный в комиссионке, и достал из него небольшую коробку с заграничными надписями на ней.

Петька, зажав в патроне перфоратора сверло, с интересом следил за манипуляциями Доктора, который открыл заграничную коробку и вынул из нее странное устройство, представлявшее из себя длинную гибкую трубку с окуляром на одном конце и какими-то проволочками, уходившими в глубину коробки.

— А это что? — спросил Петька, заинтригованный действиями приятеля.

— Эх ты, темнота! — усмехнулся Доктор. — Я кто?

— Ну, доктор, — ответил ничего не понимающий Петька.

— Правильно, — кивнул Доктор, — а какой доктор?

— Ну, желудочный, — ответил Петька.

— Сам ты желудочный! — возмутился Доктор. —Я, чтоб тебе было известно, — гастроэнтеролог, а это — гастроэнтероскоп!

И он потряс перед носом Петьки трубкой с окуляром.

— Ну и что дальше?

Возмущенный такой вопиющей безграмотностью лучшего друга, Доктор сунул гастроэнтероскоп в саквояж и сказал:

— Надо выпить. А то я сильно расстроюсь от твоей дремучести.

— Выпить? Давай, — Петька радостно поддержал такое хорошее начинание, — но ты мне все-таки объясни, что это за хреновина.

И он ловко разлил водку по стаканам.

— Это, брат автослесарь, — председательским тоном начал Доктор, — не фунт, понимаешь, изюму.

Он выпил водку и, морщась, схватил соленый огурец.

— Это, — продолжил он уже нормальным голосом, — стекловолоконная оптика. То есть — световод, который вставляется больному в пасть и просовывается в его желудок. И доктор, то есть — я, наблюдает, что у этого больного в желудке делается. А поскольку там, в желудке, темно, то на конце этого гибкого зонда имеется еще и микроскопическая лампочка. И мы сейчас просунем гастроэнтероскоп в отверстие, которое ты так еще и не просверлил, и посмотрим, что там есть. Понял?

— Понял, — ответил восхищенный такими научными чудесами Петька и, схватив дрель, в мгновение ока проделал в стальной плите отверстие.

Дунув на сверло, как в ствол «кольта», он сказал:

— Пожалте бриться. Сувай туда свой хреноскоп.

— Хреноскоп иначе называется, — с достоинством ответил Доктор и, осторожно введя кончик заграничной гибкой трубки в отверстие, приник глазом к окуляру.

Затаив дыхание, Петька следил за его действиями, а Доктор, поворачивая прибор под разными углами, просовывал его все глубже и глубже. Наконец, насмотревшись на то, что было за стальной пластиной, он оторвался от окуляра и посмотрел на Петьку совершенно ошалевшими глазами.

— Ну, что там? — нетерпеливо спосил Петька, переминаясь с ноги на ногу, будто ему приспичило в туалет.

— Бля… — совсем неинтеллигентно промычал Доктор, — еп та…

— Ну?!!

— Налей-ка водочки, — очнулся наконец Доктор. Петька схватил бутылку и, разливая водку по стаканам, спросил:

— Труп, да?

Доктор посмотрел на него, как на идиота, и усмехнулся:

— Да нет, Петька, не труп. Хуже.

Петька быстро выпил водку, поставил на стол стакан и решительно заявил:

— А ну, дай-ка я сам посмотрю!

— Пожалуйста, — и Доктор отошел в сторонку, — только не упади в обморок.

— Не ссы, — ответил Петька и, пригнувшись, приложил глаз к окуляру.

То, что он там увидел, было, конечно же, вовсе не трупом.

Гастроэнтероскоп не мог взять сразу все изображение, но, ворочая им из стороны в сторону, Петька сложил в голове разрозненные фрагменты и, наконец, охватил всю картину целиком.

На металлических полочках вмонтированного в толстую кирпичную стену сейфа в идеальном порядке были разложены пачки американских долларов, перетянутые банковскими бандеролями, такие же банковские упаковки валюты «евро», виденной Доктором только по телевизору, полотняные мешочки, в которых могут быть и драгоценные камушки и приисковый песок, какие-то бумаги в пластиковых папках, две стопки паспортов — российских, нового образца, и для загранпоездок, два пистолета, один из которых был с глушителем, и еще что-то в коробочках и бумажных, перетянутых тонкими цветными резинками пакетах.

Небольшой сейф был забит полностью.

Петька оторвался от окуляра, выпрямился и, посмотрев на Доктора, сказал:

— Ну, бля…

Доктор невесело засмеялся и ответил:

— Вот и я говорю…

Вытащив гастроэнтероскоп из отверстия, Петька осторожно протянул его Доктору, тот убрал его в футляр, а потом оба уставились друг на друга. Водка, выпитая ими на протяжении этого вечера, не действовала, потому что после увиденного нервы у обоих были на пределе, а это, как известно, мешает нормальному усвоению ценного напитка. Однако дело можно было поправить ударной дозой, и Петька, покосившись на развороченную стену, сказал:

— Давай-ка еще по одной, а то меня что-то не берет.

— Давай, — согласился Доктор, и они совершили все необходимые действия.

Закурив и помолчав минуту, Доктор сказал:

— Я пошел.

— Куда?

— К соседям. Это же квартира, там кто-то живет. Пойду и объясню все. Мы же не можем подставить Кастета! Да ты не ссы, все нормально будет, — успокоил он Петьку, но особой уверенности в его голосе не было.

Был страх.

В чью бы тайну они ни проникли, это может и даже обязано выйти им боком. И очень повезет, если удастся просто откупиться. Чем больше думал об этом доктор Ладыгин, тем страшнее ему становилось, но надо, как той лягушке, сучить лапами, пытаясь взбить масло.

Он вышел на улицу, долго соображал, в каком подъезде вход в сопредельную квартиру, зашел в одну парадную, в другую, наконец, оказался во дворе, там нужный подъезд определился сразу — добротная, чуть ли не красного дерева, дверь, над ней две камеры слежения на шарнирных головках, приступок перед дверью — гранитный, окруженный нарядной плиткой.

К тому же во дворе обнаружилась небольшая автостоянка, замкнутая кованой, явно ручной работы, решеткой, которую охраняли аж два камуфляжника — один в элегантной будочке у въезда, другой гулял по периметру, положив руки-лопаты на короткоствольный автомат, явно не отечественного производства. Для полного счастья в уголке паркинга примостилась немаленькая, весело раскрашенная будка, откуда торчала голова и лапы здоровенного черного пса, при взгляде на которого из памяти напрочь улетучивалась фраза «собака — друг человека».

Все это вышибло из Доктора остатки оптимизма.

Негнущимися ногами он подошел к роскошной двери, камеры повернулись в его сторону, вежливый металлический голос сказал:

— Я вас слушаю.

Ладыгин поискал взглядом, куда можно отвечать, не нашел. Голос повторил:

— Говорите, я вас слушаю!

— Понимаете, мы — строители, работаем в квартире одиннадцать этого дома, на третьем этаже. Нам надо проложить проводку в стене, примыкающей к одной из квартир вашего подъезда, и хотелось бы знать, не побеспокоим ли хозяев этой квартиры.

Невидимый собеседник помолчал, похоже, сверяясь с поквартирным планом дома, наконец, сказал:

— Не побеспокоите. Виктор Палыч — на службе, возвращается поздно.

— А жена там, дети, — непонятно зачем спросил Ладыгин.

— Сейчас никого нет, так что работайте спокойно, только стену насквозь не пробейте, — напоследок позволил себе пошутить невидимый охранник, и его шутка показалась Доктору весьма неуместной.

Отойдя от богатого подъезда, Доктор остановился и задумался.

Что делать дальше — мрак.

Ждать неведомого Виктора Палыча? Так мужик одинокий, небедный, может и вообще не прийти ночевать, а ну как придет пьяный. Да с быками, которые голову оторвут сразу, без объяснений. В общем, пребывал сейчас Сергей Ладыгин в состоянии сильнейшей озабоченности, и лучшее, что смогло прийти ему в голову, это идея пойти и взять в ближайшем ларьке пивка для себя и для Петьки.

Хватит водку трескать.

Кивнув сам себе, Доктор вышел из двора и направился в сторону ярко светившегося ларька. Подойдя к амбразуре, из которой доносилась трескучая музычка, сопровождавшая нытье какой-то очередной сопливой звездочки, он полез в карман за деньгами, и в это время кто-то бесцеремонно отпихнул его в сторону.

Чуть не упав от неожиданности, Доктор восстановил равновесие и увидел перед собой спины двух молодых парней, которые, не обращая на него никакого внимания, прилипли к окошку и, пошло любезничая с продавщицей, заказывали напитки.