Тихоокеанские румбы - Георгий Яффе

Машин много и все хорошие, сверкающие эмалевой краской. У лавочки стоят две «Волги». Приятно видеть «землячек». О «Волгах» здесь хорошо отзываются, говорят — «надежная машина».

…Сегодня у мусульман нерабочий день — пятница. Мастерские, большие магазины не работают. А базар торгует, кипит, шумит.

Битком набитые легковые машины пробираются сквозь толпу. Арабы едут за город целыми семьями.

Потолкавшись по базару, мы направились на восток, к стене Кратера. Здесь лачуг не видно, стоят особняки зажиточных арабов, в восточном стиле, без окон наружу, с внутренними двориками.

Серое двухэтажное здание с двумя зубчатыми башенками по углам в псевдоготическом стиле средневековых рыцарских замков, с гербом Ватикана на дверях. На медной вывеске — «Чарч бэнк» — Церковный банк, рука Ватикана протянулась и сюда.

Возвращаемся, прощаемся с Мукеркером. За день изрядно проголодались и немного одурели от жары. Решили зайти куданибудь передохнуть. Через улицу напротив павильона пристани — греческий ресторанчик «Акрополь». Заходим. Посетителей совсем мало, работает «эйр конишн» — прохладно. Заказываем обед: суп по-гречески из спаржи, филе «стейк» и пить! За целый день на жаре страшно хочется пить! Выпили по стакану апельсинового сока со льдом. Хорошо! Потом еще по бутылочке кока-колы. Нет, сок лучше. После супа начали подавать «стэйк». Это целая церемония. Сначала приносят по кусочку масла на кубике льда. Затем по паре ломтиков хрустящего белого хлеба. На отдельных тарелочках спаржа, пикули, три сорта соусов в трех соусниках, еще какие-то приправы и, наконец, торжественно, на громадной подогретой тарелке шкварчащий филе «стэйк» размером с ладонь крупного мужчины и толщиной в дюйм с жареным картофелем и бататом. Еле одолели! Готовят греки прекрасно, но и цены тоже неплохие — для хозяина, конечно… Хозяин — молодой грек, с кудрявой, черной как смоль головой. За кассой — жена, красивая, томная брюнетка, с матовой кожей и синими глазами… Официанты в белых куртках и желтых тюрбанах.

Заканчиваем трапезу холодным шотландским пивом: на этикетке — Глазго.

Хорошо отдохнувшие в прохладе, сытые, решили еще побродить. Стемнело, дующий с самого нашего прихода юго-восточный ветер приносит вечернюю прохладу. По Харбор-Роуд проходим мимо католической миссии с церковью. Напротив — большое здание, во весь фасад второго этажа — широкая веранда. Неоновые огни: «Макассар клаб». Оттуда доносится залихватская музыка, женский смех, какие-то возгласы, выкрики. У входа — монах! Он босиком, в коричневой рясе, подпоясан веревкой, — францисканец. Перебирает четки. Увидев нас, проходящих мимо закрытого храма, хлопнул в ладоши и стал знаками приглашать в клуб. Святые отцы не теряются!

Немного дальше — почтамт, обшарпанное здание. Поздно, уже закрыто. У входа под стеклом большое объявление, освещенное неоновой трубкой, в нем подробно указано, когда, по каким дням недели прибывает в Аден почта из крупнейших городов мира и из разных стран и сколько времени идет письмо или посылка по воздуху и морем. Железнодорожную связь Аден имеет только с Лахеджем, всего сотня километров. Хорошее объявление, неплохо завести такие и на наших почтамтах. Находим строчку — из Советского Союза почта приходит через Каир четыре раза в неделю — по понедельникам, средам, четвергам и воскресеньям. Значит, послезавтра можно ждать писем из дому от родных и близких! Вероятно, только моряки знают и понимают, что значит, находясь в долгом плавании, получить письмо! Именно письмо, как бы пахнущее домом, родными, иногда сохранившее аромат любимой! Письмо, а не радиограмму, которая дышит электроникой и записана бесстрастным почерком радиста…

…Утром, сразу после завтрака, вызвали моторный баркас, и вся команда, кроме сокращенной вахты, сходит на берег. В десять часов отправляемся по делам и мы с Жежеренко. Сегодня много деловых встреч. Получили радиограмму от Яяшенко. Виктор Ананьевич сообщает, что будет через два дня; нужно подготовить встречу. Не клеится и с бункеровкой «Устилуга».

На пристани вызвали машину и направились в агентство.

Мистер Гарольд Корри, старший компаньон и менеджер фирмы, выслушал нас и сразу же предложил решить все вопросы в управлении порта. «Могут возникнуть вопросы, которые необходимо будет уточнить в деталях, а по телефону это значительно труднее, чем при личной встрече», — пояснил он.

Менеджер сам сел за руль своего синего «ягуара» и повез нас в юго-западную часть Стиммер-Пойнта (Тавахи).

Миновали лагерь «Шеба» — казармы и место дислокации английского гарнизона. У въезда — часовой в хаки, шорты, черный широкий берет с кокардой на боку, автомат наизготовку. Ни деревца, ни кустика. Судя по редким пенькам, была здесь скудная растительность, но даже и ее вырубили: ясно — партизаны.

«Ягуар» взлетает по асфальту на холм Марабут и останавливается на площадке под указателем с буквой «Р» — (паркинг) у высокого, башнеподобного здания из стекла и бетона. Лифт взметнул нас на пятый или шестой этаж, и мы очутились перед дверью с надписью «Харбор-Мастер».

На площадке встретился улыбающийся лоцман Хаггард. Внук писателя, любитель русской водки приветливо помахал рукой и нырнул в лифт.

Мистер Корри вошел не стучась, представил нас.

Капитан порта, мистер Эмрис Алленд, лысоватый, средних лет мужчина, невысокий, в белых шортах и больших роговых очках, принял нас любезно, тут же по телефону уточнил прогноз погоды, другие важные детали, затем на карте указал место стоянки каравана Ляшенко.

За двадцать минут были решены все вопросы. Он вроде совсем не торопится, но все делает быстро и без суеты.

Три стены, точнее три окна во всю стену от угла до угла и от потолка до пола, выходят на юго-восток, юго-запад и северо-запад. Прекрасный обзор рейда, подходов к порту и обоих гаваней — внутренней и нефтяной. Не выходя из кабинета, Эмрис видит все, что делается в его владениях: три мощные стереотрубы дают возможность прочитать название любого судна и даже узнавать людей на мостиках судов и причалах. Несколько телефонных аппаратов, УКВ, радиотелефон обеспечивают кабинет надежной связью. Еще стоит телетайп, радиолокатор и установка для приема радиофотопередач, в частности синоптических карт. Метеорологические приборы. От палящего солнца защищают наружные тенты с электродистанционным управлением и передвижные экраны зеленого стекла. Эйр-кондишн. В большом холодильнике набор всевозможных прохладительных напитков… На первый взгляд, кое-что здесь покажется излишней роскошью, но такое оборудование позволяет мистеру Алленду управляться с громадным хозяйством одному с помощью единственного клерка — он сидит здесь же. Его обязанности — вести журналы и прочие необходимые записи.