Жизнь на продажу - Мисима Юкио

«Ну, это уже перебор. За что уважение-то?» – подумала она.

– Мы видим, вы принесли книгу, – продолжал переводить толстяк, наконец переходя к делу.

Женщина обрадованно вынула книгу из сумки и развернула.

– Деньги, э-э… мани, не забывайте, – обратилась она к переводчику, но тот не отреагировал. От страха, что сейчас у нее просто отнимут книгу, перехватило горло.

Босс перелистывал книгу. Лицо его сияло – он явно был удовлетворен. Толстяк продолжал переводить:

– Извините! Во всех экземплярах книги, которые до сих пор попадались нам в руки, осталось только тридцать страниц, остальные вырезаны. Знаете, японская полиция в свое время подвергла это издание цензуре, удалив все, что ей казалось лишним. Это первая неиспорченная книга из всех, и Генри, как вы видите, страшно доволен. Надо было сначала проверить, а потом уже расплачиваться. Вот, двести тысяч. Пересчитайте, пожалуйста.

Толстяк вручил женщине деньги. На его щеках образовались ямочки, белевшие словно кружки эмали. Такса подошла и обнюхала пачку банкнот.

Женщина с облегчением пересчитала деньги – двадцать новеньких хрустящих десятитысячных. Больше в этом доме делать было нечего, и она поднялась со стула, чтобы направиться к двери.

– О! Неужели вы уже покидаете нас? – сказал толстяк, а его худой напарник встал и загородил ей дорогу.

– Уж если вы так издалека приехали, может, все-таки перекусите с нами? А потом спокойно поедете домой.

– Нет, спасибо, – отрезала женщина, делая шаг к двери. Ее охватило предчувствие, что надвигается что-то пугающее.

Толстяк вдруг наклонился и прошептал ей на ухо:

– А как насчет еще пятисот тысяч?

– Что?

Она застыла на месте, решив, что ослышалась.

13

…У Ханио разыгралось любопытство. Библиотекарша, совершенно непривлекательная как женщина, рассказывала историю, которая по-настоящему его захватила.

– Хм, занятная история, однако. Ну и как? Получили вы еще пятьсот тысяч?

– Мне было не до денег. Как-то удалось от них отвязаться. Никто вроде за мной не гнался, не следил, но всю дорогу до станции я бежала. Вся взмокла от пота.

– Вы потом еще ездили туда?

– Вообще-то…

– Они вас опять позвали?

– Нет. Но мне захотелось узнать, что было потом, после того как я убежала оттуда. И вот как-то в июле, выбрав солнечное воскресенье, когда делать особо было нечего, я поехала посмотреть, что там и как. В доме явно кто-то жил, поэтому я позвонила. На сей раз открыла японка. Я удивилась и спросила, можно ли видеть Генри. Хозяйка оказалась неприветливой: «А-а, того иностранца? Весной я сдавала ему дачу. Прожил недели две-три и съехал. Куда – не знаю». Пришлось возвращаться ни с чем.

– Угу! Рассказ ваш интересный, ничего не скажешь. Но какое отношение все это имеет ко мне?

– Подождите, будет вам отношение.

Женщина попросила у Ханио сигарету, закурила. В этом жесте не было ни кокетства, ни заигрывания. Она скорее походила на продавщицу лотерейных билетов, которая впарила прохожему билетик и тут же нахально попросила у него закурить.

– Больше ничего я от них не слышала. Абонентский ящик на почте оставила, но никто со мной так и не связался… А тут я увидела ваше объявление насчет продажи жизни, и в голову пришла мысль. Ведь обещанные полмиллиона вполне могли оказаться приманкой для того, чтобы провести надо мной эксперимент. В таком случае все становится на свои места. И еще я подумала, что если они увидят ваше объявление в газете, то обязательно с вами свяжутся.

– Но ведь не связались. Эти иностранные жучары, верно, уже смотались в Гонконг или Сингапур. Вы так не думаете?

– А если они из ACS? – сказала женщина.

– Что?! – Ханио решил, что ослышался.

14

Что же получается? Эта женщина тоже знает о ACS?

Тот гангстер – не то кореец, не то китаец – говорил, что ACS всего лишь выдумка, сюжет для ужастиков, однако у Ханио появились сомнения. Вдруг такая контора существует на самом деле и имеет отношение к смерти Рурико? А выслушав эту женщину, он почувствовал, что все происходящее с ним в последнее время связано одной нитью. И у него возникло подозрение – не стал ли он пешкой в игре, затеянной ACS, из-за своего желания продать свою жизнь?

Но если взглянуть с другой стороны, разве стала бы женщина, принадлежащая к такой мощной организации, столь беспечно о ней упоминать? Да никогда. Она просто честно рассказала Ханио о встрече с иностранцами в Тигасаки. Только и всего.

– А что такое ACS? – решил спросить он.

– Вы правда не знаете? Asia Confidential Service. Тайная организация. Говорят, она связана с контрабандой наркотиков.

– Откуда же вам о ней известно?!

– В нашу библиотеку захаживал один иностранец. Оказалось, что он наркодилер. Он приходил каждый день, и все восхищались: «Ого! Это ж надо, как человек занимается!» Очень общительный и симпатичный; говорил, что он из университета С*** в Лос-Анджелесе, адъюнкт-профессор. Исследовал что-то по истории Японии, каждый день ходил в читальный зал. Ну, мы и думали, что он известный специалист.

Довольно скоро я заметила одного японца, похожего на безработного, который все время садился рядом с этим иностранцем. Похоже, у них нашлось что-то общее, потому что этот человек тоже брал книги исключительно по истории Японии. Одна моя молодая коллега как-то заметила: «До чего дошло! Иностранец учит японца нашей истории. Потому что гораздо лучше ее знает. Все с ног на голову перевернулось».

Скоро этот самый иностранец завел знакомство с девушкой, работавшей за регистрационной стойкой, и предложил ей попить кофе где-нибудь по соседству. К ее неудовольствию, он оказался очень осторожным человеком и попросил, чтобы она пригласила подругу – соблюсти приличия. Девушка, конечно, надулась, когда иностранец позвал еще и меня. Идти не очень хотелось, но я все-таки решила не отказываться.

Когда же это было? Ага! В мае прошлого года. У меня от того вечера остались глубокие впечатления, поэтому я помню все очень отчетливо. Библиотека только что закрылась, солнце еще ярко светило, заливая своими лучами все вокруг, а мы шли по красивой аллейке в сторону центральной улицы. Мы решили отвести иностранца в одно кафе, куда часто ходили. Все трое были в приподнятом настроении, испытывая радостное возбуждение, к которому примешивалось еще что-то вроде соревновательного азарта.

Конец ознакомительного фрагмента.